Аноним Кикиморра - О детях и прочей нечисти
Гардероб принимается разливать чай, и выглядит это довольно стрёмно, поскольку он не обладает особой грацией, а чашечки малюсенькие. Азамат дважды очень тактично пытается взять это дело в свои руки, но видимо, слишком тактично. В итоге случается неизбежное -- дрогнувший в руке чайник сносит графин с хримгой прямо в жаркое... но вдруг графин как будто отскакивает и встаёт на своё место, даже не шатаясь.
В разговоре наступает неловкая пауза. Алтонгирел пронзительно смотрит на Айшу. Она мучительно краснеет и завешивает лицо волосами. Ажгдийдимидин поджимает губы и уставляется в пол.
-- Да ладно тебе, -- начинает было Азамат защищать девочку. -- Ну бывает...
Уд, как ни в чём не бывало, промокает губы салфеткой и в разговорной манере сообщает:
-- Извините, это я. Жалко такую вкуснятину хримгой портить, правда, Хотон-хон?
-- Не говорите, -- машинально реагирую я. -- Вообще не понимаю, как они её пьют.
Алтонгирел, однако, не разделяет нашу женскую солидарность в решении сделать вид, что ничего не было.
-- Вы хотите сказать, что имеете духовные способности? -- подозрительно вопрошает он, щуря глаза на Уд.
-- Да я вообще не очень хочу говорить, -- немного нервно усмехается она.
Ажгдийдимидин закатывает глаза, а потом вперяет их в Алтошу, мол, молчал бы.
-- Послушайте, -- снова принимается резонить Азамат, -- Уд-хон, если вы пытаетесь защитить Айшу, то это лишнее, в конце концов, она в самом начале обучения, а такие вещи очень трудно контролировать...
Уд каркающе смеётся.
-- Да уж мне можете не рассказывать, я не понаслышке знаю, каково это!
Ажгдийдимидин шикает на неё и принимается что-то шипеть, от чего посуда на столе подрагивает и шатается.
-- Сам молчи, -- огрызается на него Уд. -- От тебя вреда поболе будет.
-- Я не совсем понимаю, зачем делать из этого такую страшную тайну, -- встреваю я. -- Тем более, тут вроде бы все свои. Право же, Старейшина, мы вам свои секреты доверяем, чего вы-то так нервничаете?
Ажгдийдимидин собирается с духом и выдавливает:
-- Привычка.
Алтонгирел, которому напомнили о секретах, притухает, возможно, задумавшись о своих собственных. Айша пялится на Уд во все глаза.
-- А вы тоже этот, квазар? -- с детской непосредственностью спрашивает Кир.
-- Нет, -- ухмыляется Уд. -- От этого хотя бы боги избавили, нам одного на семью было вполне достаточно.
-- Может, десерт? -- вклинивается Сурлуг, убедительно изображающий, что ничего не случилось. -- Сынок, принесёшь?
Гардероб, который, кажется, и правда пропустил мимо ушей весь разговор, послушно отправляется на кухню. Сурлуг меж тем поворачивается к Айше и гладит её по голове.
-- Мы за тебя очень рады, -- сообщает он и, в ответ на её недоумевающий взгляд, поясняет: -- Повезло тебе с пробивным наставником. В наше-то время девочек не брали.
Айша сочувственно смотрит на Уд.
-- А можно ещё спросить? -- снова встревает Кир.
-- Может, не стоит, -- замечаю я.
-- Кир, правда, -- начинает Азамат.
-- Я никому слова не скажу! -- настаивает он.
-- Да спрашивай уж, чего теперь-то, -- отмахивается Уд.
-- Я только узнать, вы как-то используете свою силу? Ну, кроме как случайно?
Уд качает головой и некоторое время молчит, потом вздыхает.
-- А как её не использовать? Консультирую немножко, в клубе да по совету, людям ведь надо. Но денег не беру! -- она быстро взглядывает на Азамата.
-- Уд-хон, давайте я поясню, -- тут же реагирует он. -- Я ничего не имею ни против вас лично, ни против других женщин в такой же ситуации. Я здесь не как должностное лицо, просто в гости пришёл. Клянусь, что от меня никто ничего не узнает.
Она кивает с отстранённым видом.
Ажгдийдимидин строит рожи и пишет на своём экране "Сурлуг, я, пожалуй, ещё лет двадцать обойдусь без гостей". Человек-гора заметно грустнеет.
-- Слушайте, Уд, -- негромко зову я. -- А можно я вам тоже вопрос задам, только не при мужчинах?
Она кивает и встаёт, мы вместе выходим в небольшую уютную комнату рядом с гостиной, вероятно, кабинет для общения с опекой.
-- Я вот о чём... -- начинаю я.
-- Я пила таблетки, -- перебивает она, -- и сила никуда не уходила. А уж когда беременная была, вообще из дому выйти было боязно, и так деревянная мебель побеги пускала, а жареный лебедь яйца нёс.
-- Ох мамочки, -- вздыхаю я. -- Что ж у Айши-то будет?
Уд усмехается.
-- Ну вон, муж ваш всё страдает, что на Муданге рождаемость низкая. Вот и подрастёт.
-- Ясно, будем импортировать акушерок в промышленных количествах, -- улыбаюсь я. -- А вы как-то слышите, что я думаю?
-- Нет, я просто знаю, что вы скажете, и мне лень ждать до конца фразы, -- легко отвечает она.
-- Понятно, спасибо. Надеюсь, вас это не очень...
-- Не напрягло, нет, мне вообще всё равно, это Ажги у нас переживает. Даже в мужья мне своего парня пристроил, привычного к чудесам.
-- В смысле как -- своего парня? -- не понимаю я.
-- Ну, пару свою первую, -- пожимает плечами Уд. -- Очень заботится обо мне братик, всё считает, что должен мне что-то за то, что я с ним в детстве силу разделила.
-- Разделили? -- морщу лоб я. -- Так вы с этим не родились?
-- Нет, -- мотает головой она. -- Его ж не запечатали в детстве. А потом годам к шести сила показалась, и начал он помирать потихоньку. Мать у нас только реветь и умела, отец упёрся, мол, если Совет Старейшин ответа не даёт, значит, ничего и не попишешь. А я пошла к Старому Угуну. Вы его не застали, был у нас такой трактирщик, мудрейший человек! Сам не духовник, но знал все их дела что снаружи, что с изнанки. Он мне и подсказал, мол, есть такой ритуал, чтобы разделить силу. Книжку с указаниями я выманила у одного знающего. Ну и вот.
-- И вам всю жизнь приходится это скрывать?
Она снова пожимает плечами.
-- Ну как, Ажги знает, муж-дети тоже, Сурлуг... Ну и клиентура, так сказать. Женщине гораздо приятнее с другой женщиной поговорить о своих бедах, правда же? Я бы, может, и стала знающей, но Ажги не дал, опять же, мужа обеспеченного подсунул, чтобы соблазна было меньше. Над репутацией моей трясётся, клиентов моих заговаривает, чтоб не трепались. Хороший он, мне жалко его расстраивать. Мне вообще всех жалко. И вы не заморачивайтесь. У вас на Земле, наверное, всё по-другому, мы вам дикарями кажемся, -- улыбается она. -- Но мне моя жизнь нравится, что бы там Ажги ни думал.
-- Надеюсь, что так, -- вздыхаю я.
Мы возвращаемся в гостиную, где за это время более-менее возобновился разговор. Вернее, как выясняется, это не совсем разговор: Кир с Айшей обсели Ажгдийдимидина и заставляют его говорить вслух. Айша при этом его внимательно разглядывает, то ли пытается уяснить, где какие энергетические потоки проходят, то ли просто вышивка на диле интересная. Алтонгирел сидит подле них с кислой миной и ворчит, что кто-то слишком потакает этим голодранцам. Сурлуг с влажными глазами ловит каждое слово, которое удаётся выговорить его паре и тут же делится восторгом с Азаматом, который всячески одобряет происходящее. Гардероб ест десерт.
-- Ого, да ты тут речи толкаешь, -- усмехается Уд, присаживаясь рядом. -- Давай-давай, тренируйся, авось ещё споёшь нам когда-нибудь!
Ажгдийдидимидин мотает головой.
-- Вот уж петь точно не выйдет, -- сипит он.
-- Ну хоть станцуешь, может, -- мечтательно предлагает Сурлуг. -- Ты же так танцевал, боги...
Старейшина поджимает губы, а Уд отмахивается.
-- Ты уж ему душу не береди. Ажги, может, у тебя ещё откачать, тогда и запоёшь?
Ажгдийдимидин заходится кашлем в попытке что-то сказать, и тут я вижу, что у него закатываются глаза -- не как жест, а как обморок. Подлетаю, чтобы его подхватить, когда начнёт заваливаться, но он каким-то чудом остаётся сидеть, и буквально через несколько секунд приходит в себя.
-- Ирлик-хон, -- выговаривает он, -- хочет поговорить.
Мы с Азаматом синхронно хватаемся за мобильники. Выясняется, что свой я забыла то ли в больнице, то ли в машине, а Азаматов выключен, чтобы не доставали с работы во время застолья. При включении на нём обнаруживается три неотвеченных звонка от Ирлика.
-- Ох ты ж, что-то важное, -- хмурится он. -- Лиз, пойдём позвоним ему. Кир, не мучай Старейшину, дай отдохнуть.
Мы выскакиваем в тот же исповедальный кабинет, где Азамат суёт мне телефон, пробормотав что-то из области "он наверняка с тобой хочет поговорить". Я ставлю на громкую связь и звоню.
-- А, Лиза, -- как-то отвлечённо произносит Ирлик, беря трубку. -- Я немного занят, у тебя что-то срочное?
-- Мне духовник сказал, что ты просил позвонить. Я думала, это у тебя что-то срочное...
-- Мне до завтра надо прописать четыре сцены в игре, -- вздыхает Ирлик. -- Духовник, говоришь... Это который?
-- Старший, -- поясняю я. -- И ты Азамату трижды звонил за последний час...
-- М-м, -- на том конце возникает долгая пауза, изредка слышатся клики и стук клавиш. Наконец снова возникает голос. -- Вот, открыл напоминальник, так... Это к тебе отношения не имеет, это тоже... не то, не то... А, вот, может, вот это. У вас там чего вообще происходит? Какие новости?
-- Мы в гостях у Ажгдийдимидина.
