Леонард и Голодный Пол - Хешин Ронан
— Скорее всего, учебная. Они ее иногда устраивают.
— Неважно. Вы должны выйти. Может, женщины и дети гибнут в огне, пока я тут с вами разговариваю.
— Я в полном порядке. Все же рискну остаться, — сказал Леонард и потянулся за наушниками.
— Нет, нет, нет, нет, нет, нет и нет! — Девушка словно пропела ноту «до». — Простите, что вынуждена настаивать, друг мой, но выбора у вас нет.
Она указала на светоотражающую ленту через плечо с надписью: «пожарный инспектор».
Леонард уступил и раздраженно направился к двери.
— Не благодарите, что спасла вам жизнь, — сказала девушка ему вслед.
Он нажал кнопку самого медлительного лифта в мире и попытался восстановить цепочку мыслей о книге, чувствуя, что утратил тот самый едва уловимый момент. Так бывает, когда кажется, что вот-вот чихнешь, но твое желание вдруг улетучивается.
— Эй, эй, эй! Нельзя пользоваться лифтом во время пожара! Это же всем известно.
Девушка — пожарный инспектор следовала за ним, поняв, что от этого субъекта только и жди неприятностей.
— Тогда как же мне спуститься?
— В основном люди пользуются лестницей, но, если умеете, можно по веревке или по внешней поверхности здания на манер Человека-паука. Пойдемте, не упрямьтесь. Не слушать распоряжений пожарника — семь лет удачи не видать.
— А вам не нужно проверить другие этажи?
— Нет. Я отвечаю только за третий. На других этажах пожарники ниже рангом, так что, полагаю, число погибших там будет больше. Послушайте, не могли бы вы присоединиться к остальным на углу между парком и музеем? Будьте уж так любезны!
Леонард послушался, но, когда пошел к обозначенному месту, девушка свистнула в свисток, висевший на тесемке у нее на шее, отчего он вздрогнул, а она рассмеялась.
На место сбора девушка с вишневыми волосами принесла планшет и всех пересчитала. Эвакуированным с третьего этажа оставалось только болтать о том о сем: одни жалели, что не захватили пальто, другие прикидывали, хватит ли у них времени выпить кофе до возвращения в здание.
Девушка сложила руки рупором и поблагодарила всех за сотрудничество. По дороге обратно некоторые молодые ребята игриво шутили с коллегами, представляя, каким могло бы быть их последнее желание перед гибелью в огне. Леонард поспешил к своему столу и начал набирать текст, но момент был упущен, а с ним ушло и вдохновение. Он решил на время заглянуть в интернет и побродил там бесцельно и бездумно, но потом все бросил и пошел попить чайку.
Он стоял в кухоньке и ждал, пока закипит чайник, одновременно изучая свое отражение в дверце микроволновки. На лице кое-где оставалась щетина, которую он, задумавшись, плохо сбрил утром, и, что самое ужасное, оказалось, на нем надета пижамная рубашка, украшенная рисунком «огурцы» и карманчиком. Утром, торопясь на работу, он забыл ее переодеть. Леонард наклонился и стал рыться в глубине нижнего ящика в поисках сахара, но вдруг позади него раздался громкий чирикающий звук, сокративший ему жизнь года на два.
— Привет! Рада, что вы выжили на пожаре.
Это была девушка с вишневыми волосами.
— Так и инфаркт можно схлопотать. Что вы здесь делаете?
— Подумала, надо зайти поздороваться. Видите ли, пожарный инспектор должен знать, кого он спасает, на случай, если придется сообщать родственникам. Вообще-то, наверное… вроде бы… я знаю, кто вы, — продолжала она. — Вы Марк Бакстер, бакалавр образования, тот, кто написал всю серию «Факты на кончиках пальцев»? Я видела, как вы над ней работали у себя за столом. Прекрасные книги! У вас здорово получилось.
Серия «Факты на кончиках пальцев» относилась к массовой научно-популярной литературе. Над ней Леонард работал несколько лет назад, но недавно сделал исправленное и дополненное издание. Предполагалось, что в ней будет полно разных перечней и голых фактов, практически без оригинальных авторских мыслей, однако Леонард тихой сапой протащил в нее творческое видение предмета и превратил всю серию в «классику будущего», как было сказано в одном из издательских информационных бюллетеней. Марк Бакстер, бакалавр образования, считавшийся автором-куратором, и пальцем не пошевелил. Практикантки в офисе просто пересылали имейлы с правкой и комментариями, Марк же был на какой-нибудь конференц-связи и, вероятно, спал с другими практикантками, а степень бакалавра подсказывала, на каком поприще он успешнее всего.
— Нет-нет, я не Марк Бакстер. Он автор этих книг, а я отвечаю за содержание. Он решает, что будет в книге, а я просто пишу.
— Правда? Это такая работа?
— Надеюсь, — сказал Леонард несколько обиженно.
— Вы меня не так поняли. Просто, по-моему, это нечестно, когда вы делаете всю работу, а на обложке пишут чужое имя. Вы должны, по крайней мере, выступить в соавторстве.
— Так делать не принято, — ответил Леонард.
— Получается, вы автор-«призрак», — сказала она замогильным голосом, упорно продолжая шутить.
— Наверное, в каком-то смысле. Предпочитаю держаться в тени. Ладно, мне пора возвращаться.
— Точно. И мне тоже. Кстати, нашли сахар? Ну, что поделать, буду макать в свой чай печенье — хотите печеньку?
— Нет, спасибо, — ответил Леонард, похлопав себя по слегка выступающему животу и сразу же пожалев об этом — хлопать себя по животу, да еще перед девушкой!
— О’кей, еще поболтаем, когда будет пожар, — сказала она.
Леонард принес чашку с чаем к себе на стол и сделал вид, что печатает. Слишком много событий за один день: сначала римляне, потом пожарная тревога, а теперь еще разговор с девушкой. Честно говоря, это был его первый разговор с девушкой с глазу на глаз за очень долгое время. Сидя за столом, он еще раз прокрутил все в голове. Болтая с ней, он был немного не в своей тарелке, еще не отключился от полного погружения в книгу. И теперь перечислял все свои ошибки с преувеличенным чувством неловкости: как он не реагировал на ее шутки, какой был замкнутый, как хлопал по своему дурацкому, дурацкому, дурацкому животу (о чем вообще думал?). Ему хотелось биться головой о стол. Чтобы не зацикливаться на своем конфузе, он попытался написать отрывок о детях гладиаторов, о том, могли ли они видеть, как сражаются их отцы, но в голове возникала только мысль о собственной никчемности. Дело было даже не в том, что, как ему показалось, он понравился девушке. Просто ему хотелось произвести хорошее впечатление. В вопросе с Марком Бакстером, бакалавром образования, она встала на его сторону. Это же плюс, так ведь? Почему он не смог услышать комплимент, скрытый в ее словах? Она предложила ему печенье — бог мой, печенье! Почему он не сказал просто: «Да, спасибо», или не съел его с ее ладони, или не предложил, чтобы они съели его вместе а-ля Леди и Бродяга? И пижама… Чтобы именно сегодня так оскандалиться!
Влекло ли его к ней? Или это была девушка как девушка, а ему следовало разобраться, флиртует она с ним или всего лишь добродушно подтрунивает, как заведено у коллег мужского и женского пола и чего он никогда не мог отличить от настоящего флирта.
Он старался вспомнить, как она выглядела. Из-за своей застенчивости он подсознательно избегал встречаться с ней взглядом, и поэтому у него не получалось мысленно восстановить ее облик. Может, с некоторой претензией на эстетство — с умными, но ранимыми глазами? Какой длины у нее волосы? Кажется, до плеч. Но чуть вьющиеся или просто небрежно уложенные. А руки — может, обгрызенные ногти, покрытые лаком. Кольца или украшения — господи, кольца! Он даже не заметил, было ли у нее обручальное кольцо. Как он умудрился это упустить? Она, вероятно, замужем. Замужние женщины позволяют себе весьма фривольное поведение с мужчинами, не опасаясь, что их неправильно поймут, так ведь? Какого она роста? Трудно сказать: он сидел, когда она первый раз к нему обратилась, потом шла сзади, во дворе стояла в стороне от него, так что трудно было понять, а уже в кухоньке слегка наклонилась к раковине и казалась ниже ростом, чем на самом деле. Невысокая, но точнее не скажешь. Акцент — но какой? Голос был, как бы это сказать… может, писклявый? Она все время для смеху его меняла. То говорила замогильным голосом, то еще как-нибудь. Может быть, она вообще со странностями или нервничала, а может, это просто милая девушка, которой неловко, что приходится, в каком-то смысле, руководить взрослыми людьми и приказывать им, что делать?
