Станислав Говорухин - Вертикаль. Место встречи изменить нельзя
Пора уже сказать и о человеке, который создал такую атмосферу. Умный, талантливый, с хорошим чувством юмора, не курит (поэтому тратит большую часть энергии на борьбу с курящими)… Очень образован. Но… как бы это помягче сказать… образован односторонне. В голове только театр. Фильмы не смотрит, книжек не читает. Читать ему некогда — он их сам пишет.
Но мой «роман» с Иосифом Райхельгаузом еще не закончен — не буду пока заканчивать и его портрет.
Антониони и Рубинчик
Раньше, в мои студенческие годы, Московский кинофестиваль… О, это было что-то грандиозное! Москва стояла на ушах, билетов не достать никуда, все флаги в гости к нам…
Как все измельчало и превратилось в фарс за последние годы. Привезли в Москву (за большие деньги!) плохого актера Ричарда Гира — и весь кинофестиваль кружится вокруг него… Джеку Николсону вручили приз Станиславского, он его «забыл» в номере… Догнали, вручили снова — так он его постарался «забыть» в самолете, закинув в дальний угол багажной полки.
Прежде никого не уговаривали, тем более за деньги. Все ехали сами.
Помню: 1965 год, я стою в холле гостиницы «Москва», а вокруг — столпотворение, просто какой-то Млечный Путь, скопление ярких звезд. Весь итальянский неореализм в смокингах — Росселини, Витторио де Сика, Джузеппе де Сантис, Дзаваттини, Феллини… Выходит из лифта, и толпа расступается перед ней — блистательная Софи Лорен с двумя симметричными родинками на обнаженных полукружьях груди… Вот породистая польская красавица Беата Тышкевич… Наша русоволосая француженка Марина Влади… Скромная маленькая обаяшка Джульетта Мазина…
Джейн Фонда, Сандра Мило, Марчелло Мастроянни, Анджей Вайда, Луи Малль, Рене Клер, Лючия Бозе… Перечислять нет надобности. Назовите любое имя, блиставшее в мировом кинематографе в 50 — 60-х годах, и можно не сомневаться — он или она приезжали на Московский международный кинофестиваль.
Как мы с моим сокурсником Валерием Рубинчиком попадали тогда не только в холл гостиницы «Москва», но даже в пресс-бар на 13-м этаже, ума не приложу; ни денег, ни связей у нас не было.
Но как-то прорывались. И вот представьте — сидим мы с Валеркой в пресс-баре, в центре этого созвездия, пьем кофе, принимаем по рюмочке, дымим сигаретами «Дукат»… Валерка отлучился в туалет (он был в конце этажа), возвращается — бледный, с вытаращенными глазами…
— Что с тобой? Что, что случилось?.. — Валерка долго не мог вымолвить ни слова. Потом наконец сумел рассказать…
Но тут нужно маленькое пояснение.
Рубинчика, очень талантливого студента, которому прочили блестящее будущее, называли в шутку Антониончиком. Он был влюблен в Микеланджело Антониони, в его фильмы, в его музу, его жену — Монику Витти. Она не была красавицей, эта Моника, — неправильной формы нос, неправильной формы рот, зеленые кошачьи глаза, плечи в веснушках… Но какая-то притягательная всепокоряющая сила исходила от этой актрисы.
…Наконец я выбил из Рубинчика, что же все-таки произошло. А произошло вот что.
Возвращается Рубинчик из туалета и вдруг видит: у стола дежурной по этажу стоит Антониони и разговаривает по телефону (он, видимо, заказал разговор с Римом не в свой номер, а на телефон дежурной, который рядом с баром)…
Легко теперь представить, какой стресс испытал Рубинчик. Живой Антониони разговаривает по-итальянски с Римом… И с кем! С Моникой Витти! И главное, что потрясло Рубинчика: разговор шел по-итальянски, но Валерка все понял (он передал дословно этот разговор):
— Си, си, — говорил Антониони, — си, Моника… си… чао!
Чёс
Актер и режиссер Владимир Басов рассказывал:
— Поехали мы на чёс…
Тут надо, наверное, сразу прерваться, объяснить, что такое чёс. От глагола «чесать». Прочесать, прошерстить как можно больше публики, срубить как можно больше деньжат. Это когда группа популярных артистов едет по городам и весям бескрайней страны и в каждом городе, городке дает по нескольку выступлений в день. Единственный, кстати, даже у популярных артистов, таких, как Крючков, Андреев, Переверзев, способ свести концы с концами. Зарплаты маленькие, ставка в кино у самого разнародного 50 рублей, а у артистов помельче — и 7 — 50, и 10, и 20 рублей. За весь тяжелый съемочный день.
Концертные ставки у артистов эстрады и того меньше: 12–50, 17–50. Вот и приходилось устраивать чёсы — давать по пять-шесть концертов в сутки. Не больно-то легкий заработок.
Была еще такая форма — стадионы. Приезжает бригада популярных артистов в город и дает концерт на стадионе. Все жители на трибунах — двадцать, тридцать, а то и пятьдесят тысяч. Я один раз присутствовал.
Сначала на броневичке выезжает Ленин. То есть артист, много раз на сцене и в кино игравший Ленина. Скажем, Смирнов или Каюров… Потом скачет на тачанке Чапаев с Петькой (Бабочкин и Кмит)… Мог пронестись перед трибунами и Павка Корчагин (артист Лановой)… Ну и так далее в таком же духе…
Однако вернемся к Басову, большому мастеру чёса.
— Приехали мы на чёс. Пять выступлений в день, голова кругом, сна нет, запутался в городах, селах… Однажды выхожу на сцену в каком-то клубе, смотрю — в зале сидят люди в телогрейках, в шапках… А я в бархатном пиджаке, при бабочке. Выхожу, бодренько здороваюсь, начинаю свое привычное:
— Ну, вы все, конечно, видели…
И вдруг из зала женский голос:
— Да ни х… я мы тут не видели…
Хохот, конечно. Мужской голос:
— Ну, х… й-то ты, положим, видела…
Тут такое началось… А мне каково? Какой тон с ними взять? Сделал вид, что и мне смешно. Корчась от смеха, уполз за кулису, спрашиваю:
— Кто в зале-то?
— Да ты попроще с ними, — отвечают. — Это зэки… Расконвоированные…
В американском конгрессе
В 94-м году мне довелось провести целую неделю в американском конгрессе. Пригласила меня одна оппозиционная партия. Оказывается, и в Штатах есть оппозиция, правда, жестоко преследуемая. Лидер ее, Лондон Леруш, только что вышел из тюрьмы. Дали ему пятнадцать лет, отсидел половину. Вина его заключалась в том, что он и его сподвижники пытались объяснить американскому обществу, что хваленая американская демократия не так уж безукоризненна, что незачем ее насильно втюхивать всему миру; что Америка сама нуждается в истинных свободах, в первую очередь политических, и в свободе слова.
Людям с такими взглядами жить в Америке очень непросто. Те, кто побывал за океаном, знают: Соединенные Штаты — жестокое полицейское государство.
Задание у меня было такое: встретиться со многими конгрессменами и попытаться объяснить им, что на самом деле происходит в России.
