Пауло Коэльо - Подобно реке...
Прага, 1981 год
Однажды, зимой 1981 года, мы гуляли с женой по улицам Праги и увидели паренька, рисующего дома с натуры.
Хотя я ужасно не люблю во время путешествия возить за собой лишние вещи (а впереди у нас было еще много городов), один из рисунков мне так понравился, что я все-таки решил купить его.
Когда я протянул деньги, то заметил, что паренек был без перчаток, а между тем на улице было минус пять градусов.
«Почему ты не носишь перчаток?» — спросил я.
«Потому что мне неудобно в них держать карандаш». И он стал рассказывать мне, что обожает зимнюю Прагу и что зима — лучшее время года для зарисовок в этом городе. Он так обрадовался покупке его рисунка, что вызвался сделать портрет моей жены бесплатно.
Ожидая окончания работы, я вдруг сообразил, что только что произошло нечто весьма странное: не зная языка друг друга, мы умудрились вести диалог в течение пяти минут. Мы понимали один другого благодаря жестам, смеху, гримасам и желанию чем-то поделиться.
Это желание заставило нас вступить в тот мир, где общение происходит без слов, где все всегда ясно и где нет ни малейшего риска быть неверно понятым.
Женщине из женщин
Через неделю после закрытия книжной ярмарки «Франкфурт-2003» мне позвонил мой издатель из Норвегии: организаторы концерта, который должен состояться по случаю вручения Нобелевской премии мира иранке Ширин Эбади, просят меня подготовить текст выступления.
Для меня это честь, и я не считаю себя вправе отказать: Ширин Эбади — миф, женщина ростом всего метр пятьдесят сантиметров, но зато с голосом, слышным во всех уголках земного шара, когда она поднимает его в защиту прав человека. В то же время для меня это большая ответственность: я слегка робею при мысли о том, что выступление будет транслироваться на сто десять стран мира, а в моем распоряжении всего две минуты, чтобы сказать о той, кто посвятила всю свою жизнь служению ближнему. Брожу по лесу в окрестностях мельницы, где я живу во время наездов в Европу, и нахожусь почти на грани того, чтобы позвонить организаторам концерта и отказаться, под тем предлогом что сейчас у меня нет вдохновения. Но самое интересное в жизни — это трудности, которые мы преодолеваем, и в конце концов я принимаю предложение.
Отправляюсь в Осло 9 декабря и уже на следующий день — прекрасный солнечный день! — сижу в партере на церемонии вручения премии. Сквозь широкие окна мэрии Осло виден порт, где приблизительно в такое же время двадцать один год назад я сидел с женой и смотрел на замерзшее море, поедая креветки, прямо на наших глазах выгруженные перед этим с рыболовецких траулеров. Думаю о долгом пути, пройденном мною с того дня и до сегодняшней церемонии, но воспоминания прерывает звук фанфар, под который входят королева и королевская семья. Организационный комитет вручает премию, Ширин Эбади произносит пламенную речь, разоблачая использование террора для оправдания создания всемирного полицейского государства.
Вечером, во время концерта в честь лауреата, Кэтрин Зета-Джонс объявляет чтение моего приветствия. В этот момент я нажимаю кнопку своего мобильника (как было заранее условлено), после чего звонит телефон на старой мельнице и моя жена берет трубку, чтобы услышать голос Майкла Дугласа, зачитывающего мой текст.
Вот это выступление, которое, как мне кажется, можно посвятить всем, кто борется за лучший мир.
Поэт Руми говорил: «Жизнь — это дальний путь, в который царь отправляет тебя с заданием, ты идешь и делаешь тысячу разных дел, но, если не достигнешь поставленной цели, считай, что ты шел зря».
Женщине, осознавшей свою цель.
Женщине,
с первого взгляда определившей всю сложность пути, на который она вступила.
Женщине,
которая не пыталась преуменьшить трудности, а наоборот — громко заявляла о них и раскрывала на них глаза другим.
Женщине,
благодаря которой одинокие стали менее одинокими; которая накормила и напоила мучимых голодом и жаждой справедливости; которая заставила угнетателей почувствовать себя так же плохо, как чувствуют себя угнетенные.
Женщине,
у которой двери всегда открыты, руки в работе, а ноги в движении.
Женщине, которая олицетворяет мудрость другого персидского поэта, Хафиза: «Даже семь тысяч лет радости не оправдывают семи дней печали».
Женщине, которая с нами этим вечером:
пусть каждый из нас будет такой, как она,
пусть умножатся ее добрые дела,
пусть будет у нее впереди еще много трудных дней, чтобы она смогла исполнить свое призвание. После чего грядущие поколения людей будут узнавать о значении слова «несправедливость» только по словарям, а не из собственного опыта.
Да будет путь ее неспешен, поскольку ее ритм — это ритм перемен.
А перемены — подлинные перемены — всегда происходят медленно.
Знакомый вернулся из Марокко
Знакомый вернулся из Марокко и рассказал мне любопытную историю о том, как в одном из племен, живущих в пустыне, понимают первородный грех.
Ева гуляла по Эдемскому саду, когда к ней приблизился змей.
— Съешь это яблоко, — сказал змей.
Ева, хорошо помня наставления Бога, отказалась.
— Съешь это яблоко, — настаивал змей, — и ты станешь более привлекательной для Адама.
— Мне это не нужно, — ответила Ева. — Здесь все равно нет других женщин.
Змей засмеялся:
— Как это нет?
Чтобы заставить Еву поверить ему, змей повел ее на вершину холма, где стоял колодец:
— Она здесь. Адам спрятал ее в эту пещеру.
Ева склонилась над колодцем и увидела там красавицу. И сразу съела яблоко, предложенное змеем.
В этом же марокканском племени существует поверье, будто в Рай попадет только тот, кто узнает свое отражение в колодце и не испугается самого себя.
Мои похороны
Журналист газеты «Мейл он санди» явился ко мне в гостиницу, чтобы задать всего лишь один вопрос: если бы я умер сегодня, какими бы были мои похороны?
Вообще-то мысль о смерти не покидает меня ни на один день с 1986 года, когда я совершил паломничество по Пути Сантьяго. До того времени меня охватывал ужас, стоило мне только подумать, что однажды все может закончиться для меня навсегда. Во время паломничества я заставил представить себе, что меня закопали живьем. Упражнение было настолько действенным, что я совершенно лишился страха смерти и стал относиться к ней как к великой спутнице, которая сидит рядом со мной на скамейке и повторяет: «Я заберу тебя, но ты не знаешь, когда это случится, а потому не теряй зря ни минуты».
