Анатолий Тосс - Фантазии мужчины средних лет
– Александр, – я протянул руку, дотронулся до его предплечья, это движение, как известно, предполагает доверительность, – мы же договорились, что без протокола… Оставьте политическую корректность для другого, более официального случая… Мы с вами мужики, мы отлично понимаем, что все одинаковыми быть не могут, что это противоречит природе, именно для того она и создала нас разными, чтобы мы отличались. В различии наша сила и заключается. В различии, а не в однообразии.
– А вы не похожи на обычного журналиста, – после паузы сделал вывод Саша. – Что-то в вас есть особенное, не типичное. Почему-то вы вызываете доверие. Даже не знаю почему, но мне, например, вообще хочется вас звать на «ты».
– И замечательно, – подхватил я. – Давай перейдем на «ты». Кто знает, может быть, в другой, параллельной жизни мы уже давно на «ты».
Он улыбнулся вслед за мной, закачал головой, поддакивая. А я подумал, что симпатия, видимо, не ограничена рамками одного мира. Симпатия, как и любовь, фатальна, она предопределена и тоже может успешно перекочевывать из одного пространства в другое.
– Значит, ты, Вань, интересуешься, с кем трахаться лучше всего? – сразу сменил тон и терминологию мой собеседник, теперь он полностью совпадал с тем, другим Саней Рейном. – А сам, что ли, для себя еще не решил? Они же на нас, на мужиков, как пчелки на нектар слетаются. Все слетаются, без исключения. А ты мужик отчетливый, от тебя за версту мужиковатостью несет. Сам наверняка не хуже моего в вопросе разбираешься.
– Конечно, у меня есть собственное мнение, – снова соврал я. – Но меня твое интересует. К тому же у тебя, Саш, наверняка выборка больше. В смысле, сексуальный опыт. Смотри, как ты быстро во мне мужиковатость разглядел. А я, например, не всегда с ходу могу половую принадлежность определить.
Рейн вылупил на меня глаза:
– Ты шутишь?
– Нисколько, – покачал я головой. – А ты чего, сразу можешь отличить психа от энергетика?
– Конечно. Вообще без проблем. Я их всех с пол-оборота отличаю. А как их можно спутать? Они же такие разные.
Теперь вслед за Саней удивился я:
– И как ты их различаешь? По каким признакам? Мой новоявленный товарищ (он же староявленный товарищ) задумался. Потом начал, но не совсем уверенно:
– Да ни по каким признакам. Чувство у меня такое шестое. Веет от них по-разному. Понимаешь, вайб от всех отчетливо разный идет. Неужели сам не чувствуешь?
– Не всегда, – сознался я. – Вот, например, я точно не знаю, какого пола эти ребята… там… на самом верху. – Я крутанул глазами, указывая ими наверх. – Слухи, конечно, всякие ходят, но точно не знаю.
Сашина физиономия чуть скисла, из нее тотчас улетучился налет нахрапистой самоуверенности.
– Тебе же известно, что об этом открыто не принято говорить. Не поощряется. Особенно с вами, журналистами.
– Но у нас же строго конфиденциально, – заверил я. – Ты же понимаешь, что дальше меня никуда не пойдет. Я обещаю.
Я знал, что Саня свои мысли, даже самые сокровенные, удерживает с трудом. Особенно от меня. Вот и сейчас он не удержал.
– Ладно, тебе, Вань, скажу. Эти, конечно, настойчиво под мужиков косят… Но все нормальные люди-то понимают… Ты ведь тоже наверняка сам догадываешься. Не можешь не догадываться.
Тут я подумал, что совсем не разбираюсь в текущей политической ситуации в их многопольном мире: запараллелился ли руководящий состав государства, как, например, сам Саня Рейн, или нет? Да и вообще, соответствует ли их государственное устройство тому самому, из которого я вышел? Может, у них здесь по-другому? В любом случае я решил политическую тему не развивать. В конце концов, кого она волнует? Вместо политической я вернулся к единственно важной теме – сексуальной.
– Так с кем, Саш, секс самый лучший? Как ты считаешь? Он откинулся на спинку стула, задумался, не спеша с ответом.
– Непростой вопрос. Я сам себе его часто задаю. И честно говоря, каждый раз по-разному отвечаю. В зависимости от ситуации, от жизненных обстоятельств. И знаешь, к какому выводу я в результате пришел? – Саша навис над столом, придвинул ко мне лицо, как будто хотел сказать что-то очень важное. – Самый большой кайф именно в разнообразии. Понимаешь, в смене ощущений, в череде. А с точки зрения техники… это совсем несложно. Главное, к каждому полу правильный подход найти. Чтобы и партнеру в удовольствие, и тебе самому. С биг-бэном, например, что важно? Важно не бояться, принять удар по полной, не отражать его. А то, если начнешь отражать, сам знаешь, что может случиться. – Я не знал, но все равно кивнул на всякий случай. – Потом проблем не оберешься, да и на здоровье плохо действует. А если расслабиться и принять, не отвергая, – где еще до такой нирваны дойдешь?
Я снова кивнул. Рейн помолчал, подумал, затем продолжил:
– А релятивисты, эйнштейники эти. Тех совсем по-другому надо воспринимать. С ними вопрос в большей степени философский – в такую черную дыру могут загнать, так накрутить, потом и назад выбираться не захочешь. Нет, с ними открытым надо быть, не зашориваться. Зашоренность – она всегда нехороша. Ну а про 4D-эшников и так понятно. Там главное – органы чувств суметь открыть пошире: слух, осязание, обоняние, ну и прочее.
Короче, к чему я это веду… К тому, что ко всем подход надо разный иметь. И если имеешь, тогда у тебя все козыри на руках. Тогда скучать не придется.
– А с женщинами как? – решил задать я Саше каверзный вопрос. То есть это он мне всегда казался каверзным.
– С гормонками-то… А что с гормонками? С ними проще всего. Они же тоже механические. Подстраиваться под них, конечно, непросто бывает, пещерки у них расположены достаточно неудобно, но это даже забавно. Хотя, конечно, что там говорить… Механика у них простоватая, на основе трения организована, примитивно выглядит, если, скажем, с теми же лунатиками или с химиками сравнивать. Но с другой стороны… – Он помедлил и обобщил философски: – После изыска нас порой к простоте тянет. К базовым, вечным ценностям.
– А к ним какой подход нужно иметь? – поинтересовался я. – Чтобы в полной степени оценить?
Рейн покачал головой, как бы удивляясь моим наивным вопросам.
– К женщинам какой подход? – повторил он за мной. – Искренним с ними надо быть и откровенным, и причастным. И еще душевным. Они за причастность и искренность на все готовы. Так отзываются, душу готовы отдать. А вот лукавство, всякое лицемерие очень четко интуичат. И тогда от них ничего не добьешься. В смысле, никакого отклика. А если отклика глубинного нет, тогда с ними вообще бессмысленно… Это с пчелками можно как угодно, любую лапшу навешивать, им ведь главное – наша пыльца нужна, а душевные, глубинные рефлексии им совершенно по барабану. Они будто по поверхности ползают, нектар собирают. Нет, с пчелками все просто и непритязательно, у меня от них всегда настроение хорошее, послевкусие такое сладкое.
