Андрей Геласимов - Дом на Озерной
Совершенно не удовлетворенный ни объяснениями, ни слезами, Муродали вышел от Валентины и отправился на автобусную остановку. Он не знал, зачем ему в город, но оставаться в доме со своей женой и ее любовником, пусть даже бывшим, он просто не мог.
– Там мама плачет, – растерянно сказала маленькая Гулбахор, подходя к Марии, которая продолжала снимать книжки с полок и лихорадочно их листать.
– У нее, наверное, голова болит.
– И папа ушел, – добавила девочка.
Мария отложила в сторону очередную книгу и присела перед Гулей на корточки.
– Ты маме пока не мешай, ладно? – попросила она. – Хочешь, я тебе конфетку дам?
Гулбахор отрицательно помотала головой.
– Я хочу, чтобы мама не плакала.
Мария понимала, что ей надо самой сходить к сестре и сказать ей что-то хорошее, но это хорошее никак не приходило ей в голову, а без него идти она не могла.
– А давай для мамы лекарство сделаем, – вдруг осенило ее.
– Как это? – блеснула глазами Гуля.
– Нужно найти рецепт, а потом по нему изготовить лекарство. Дадим его маме – и все пройдет.
– Что такое рецепт? – спросила девочка.
– Ну, это такая бумажка, на которой написаны разные слова и цифры.
– А где она?
– Спрятана где-то в доме, – сказала Мария, понимая, что манипулирует ребенком, и отгоняя от себя легкое чувство стыда. – Ты собирай все бумажки, а потом покажешь их мне. Какая-то из них нам обязательно пригодится. Только никому об этом не говори. Пусть это будет наша тайна.
– А Кате можно сказать?
Мария быстро прикинула шансы удвоения эффективности поисков против опасности разглашения секрета и согласилась:
– Кате можно. Только больше чтоб – никому.
– Могила, – прошептала Гулбахор, округляя глаза.
– Это кто тебя таким слова научил? – невольно улыбнулась Мария.
– Женя, – ответила Гуля и помчалась на поиски Кати.
* * *Делегировав полномочия, Мария с чистой совестью уехала на работу. Валя продолжала сидеть у себя в комнате, не находя сил общаться с кем бы то ни было. Степан и Томка вернулись из города, привезя с собой мрачного Юрку, который тут же поднялся к себе на чердак, захлопнул за собой дверь и улегся спать. Иван Александрович отправился рыбачить на озеро, а Катя и Гуля приступили к большому обыску.
За час они переворошили все, что лежало в шкафах и кладовках, несколько раз успели застрять в узких местах и до смерти перепугать Галину Семеновну, собрав при этом целый ворох непонятных бумажек, старых записок и телеграмм. Женьке, которая поинтересовалась, чем они занимаются, Катя немедленно проболталась о поручении тети Маши. Гуля пыталась остановить ее, помня свое торжественное обещание про могилу, но потом испугалась, что Катя снова первая все расскажет и все лавры опять достанутся ей.
– Это… Мы маму будем лечить! – закричала она, перебивая Катю.
Женька прекрасно понимала, что Мария их обманула и что, естественно, ни о каком рецепте речь не идет. Вчерашнее странное поведение матери и без того насторожило ее. Теперь же поиски некой загадочной бумажки явно говорили о том, что Женькина мама вела какую-то непонятную игру.
– Я сама буду искать, – сказала она девочкам. – Поиграйте лучше во что-нибудь.
Гуля и Катя, которым уже наскучили поиски в пыльных углах, с готовностью передали Женьке набитый бумажками пакет и убежали в палисадник. Женька высыпала содержимое пакета на стол и с интересом принялась изучать письменные артефакты. Среди совершенно бессмысленных мятых обрывков ее внимание привлекла выдранная страничка из школьного дневника и фрагмент какого-то письма.
Женька разгладила листок и сумела прочесть следующее: «Галька, если не вернешься со своего БАМа, соберу дочерей и приеду к тебе. И плевать мне, что у вас там воды нету…»
Что такое БАМ и почему там не было воды, Женька не знала. Она понятия не имела о том, что ее бабушка, Галина Семеновна, когда-то давно была комсомольским вожаком и каждое лето возглавляла крупные студенческие строительные отряды, отправляющиеся в глухую Сибирь, а Иван Александрович оставался в очередном военном городке с подросшей Машей и только что родившейся Валей.
В страничке, выдранной из школьного дневника, Женька прочитала суровую запись учительницы. За те годы, что эта страничка провела в укромном месте, красные чернила почти не выцвели.
«Уважаемая Галина Семеновна! Сегодня на уроке математики ваша дочь Тома Седова пела и танцевала, чем сорвала мне урок. Прошу вас, примите меры!»
Догадавшись, что меры так и не были приняты, Женька улыбнулась и смела все бумажки со стола обратно в пакет. Ничего интересного среди них больше не обнаружилось. Она не поняла, что хотела найти ее мама.
* * *А Катя и Гуля решили играть в Снежную Королеву. Поскольку обе они хотели быть Гердой, то, в конце концов, этих смелых и самоотверженных девочек в их сказке оказалось две. С Каем все было проще. Он был один и спал на чердаке.
– Бабушка, у тебя грелка есть? – спросила маленькая Гулбахор у Галины Семеновны.
– Грелка? Какая грелка?
– В которую воду горячую наливают.
Галина Семеновна склонилась к внучке и улыбнулась.
– Есть, – сказала она.
– Дай мне, пожалуйста. И воды в нее налей.
– А тебе зачем?
– Мы в больницу играем. Я буду доктором, как дядя Тетерин.
– Как кто? – удивилась Галина Семеновна.
– Как дядя Тетерин, – твердо повторила Гулбахор.
Поскольку все взрослые в доме называли его только так, она была абсолютно уверена, что это его имя.
Получив от бабушки грелку, девочки собрали по всему дому теплые вещи и стащили их к лестнице, которая вела на чердак. Первой туда заглянула Катя.
Юрка безмятежно спал в гамаке. Ему, наверное, снилась Даша.
Катя помахала рукой Гулбахор.
– Поднимайся, – прошептала она. – Давай сюда одеяло.
За десять минут они переправили на чердак несколько пледов, старое одеяло, бабушкину грелку с горячей водой, два свитера и даже армейский тулуп. Делать это они старались бесшумно, чтобы не разбудить Юрку, но иногда у них все равно что-нибудь падало, они замирали, испуганно смотрели на него, потом серьезно кивали друг другу, шушукались и снова продолжали, как мыши, свою возню. В итоге рядом с Юркиным гамаком на полу образовалась довольно большая куча тряпья.
Еще через несколько минут все эти вещи перекочевали в гамак. Детские ручки были так осторожны, что Юрка даже не шевельнулся, оказавшись укрыт с ног до головы.
Наконец Гулбахор взяла в руки грелку и в нерешительности повернулась к сестре.
– А где у него сердце? – прошептала она.
Катя на секунду задумалась, потом показала пальцем на правую сторону своей груди и уверенно кивнула:
