Геннадий Марченко - Музыкант-3
- Как вы, готовы? Пообедать успели?
На мой вопрос все ответили утвердительно. Куратор добавил, что ждем 'битлов', они должны спуститься с минуты на минуту.
- А что, кстати, с культурной программой для английских гостей? - по-русски спросил я собеседника. - Нет информации по этому поводу.
- Насколько я знаю, завтра и ваш коллектив, и 'The Beatles' осматривают Третьяковскую картинную галерею, затем намечена экскурсия в Кремль с посещением Оружейной и Грановитой палат, а вечером их ждут на правительственном концерте дважды Краснознаменного Академического ансамбля песни и пляски Советской Армии имени Александрова, - отчеканил куратор.
- В Оружейной палате, говорите, побывают... А что, дадите Джону Леннону шапку Мономаха примерить? - с самым серьезным видом поинтересовался я. - А то он мне уже все уши прожужжал с этой шапкой.
Куратор, похоже, мою шутку воспринял всерьез. На его доселе непроницаемом лице появились признаки растерянности.
- Это ценный экспонат, кто же разрешит...
- Ну нет так нет, - успокоил я его. - Как-нибудь объясню Джону, хотя все равно расстроится парень. А что, на концерте хора Александрова, раз уж он правительственный, ожидаются высшие лица партии?
- Не имею информации, - нахмурился куратор, вновь включив чекиста.
Хм, думается, в звании он никак не меньше майора, вряд ли капитан или тем более лейтенант так свободно владеют английским, да еще и удостоились бы чести сопровождать всемирно известный коллектив. Хотя хрен их знает, это же такая контора, там может быть все, что угодно.
О, а вот и 'битлы' пожаловали со своим продюсером. Кстати, в следующем году его не станет, умрет от передоза то ли наркотиков, то ли снотворного. Где-то даже читал, что у Леннона и Эпстайна был короткий роман, о сексуальной ориентации Брайана поведали биографы группы. Лучше о его грядущей кончине не думать, все равно ничего не изменишь. Уже сейчас, когда 'битлы' решили на какое-то время отказаться от выступлений, у Эпстайна начались затяжные приступы депрессии. Дальше все будет только хуже, и я все равно ничем ему помочь не смогу.
А сейчас надо сосредоточиться на предстоящем выступлении. Жаль, что не получилось договориться насчет Иванова-Крамского и Каширского, я бы с ними тоже с удовольствием отыграл. Ну или хотя бы в качестве зрителей их пригласил. Но первый с семьей в отпуске на курорте где-то в Карпатах, а у второго гастрольное турне с оркестром по странам социалистического содружества.
Дорога до стадиона не преподнесла особых проблем. Фанаты перед гостиницей слишком поздно сообразили, что за автобус выезжает с внутреннего гостиничного двора, а когда до них дошло и они кинулись было следом - мы уже сворачивали на проезжую часть проспекта Маркса.
Площадь перед стадионом к нашему появлению была заставлена изрядным количеством автомобилей, при этом огорожена мобильными металлическими ограждениями, состоящими из секций. Подумалось, что при желании толпа в момент снесет эту преграду, не помешало бы увеличить число сотрудников органов правопорядка. Но пока народу собралось не так много, и милиции без особого труда удавалось сдерживать отдельных особо рьяных граждан.
Мы прибыли одни из последних, после нас подъехали только лично Утесов, чьи музыканты уже были переодеты и настраивали инструменты, да Зыкина. Людмилу Георгиевну сопровождала Фурцева. Об их дружбе в мое время не знал только совсем далекий от культуры человек, да и сейчас женщины не особо-то и скрывали свои теплые отношения. Не знаю уж, что их связывало, на какой почве они сблизились, но факт был налицо.
Для относительно молодых исполнителей сильного пола, в число которых входили Магомаев, Кобзон, Хиль, моя группа и так далее, в качестве гримерки выделили одно огромное помещение с гримировочными столиками и зеркалами. Для женской части - аналогичную комнату. Отдельных гримерок удостоились фигуры типа Шульженко, Зыкиной, Гуляева, Утесова и Рознера, тогда как оркестры двух последних, например, кучковались в общей зале. Здесь же тусили и аккомпаниаторы других выступающих сегодня вечером.
При этом чуть ли не половина дымила кто папиросами, кто сигаретами, но организаторы на это безобразие взирали сквозь пальцы. Так что вскоре у меня появилось желание выйти подышать свежим воздухом в коридор, где мимо меня тут же просеменил главный режиссер фестиваля Иосиф Туманов.
- Только бы не было дождя, - бормотал Иосиф Михайлович. - Только бы не было дождя...
Н-да, дождь нам и в самом деле совершенно ни к чему, хотя вроде бы синоптики обещали ясную погоду. Стадион не был оборудован ни раздвижной, ни стационарной крышей по примеру многих спортсооружений будущего, так что современным людям приходилось стоически терпеть капризы погоды. Ну да для настоящих фанатов крутой музыки, думаю, даже ливень не помеха. Вон как споро билеты раскупаются!
Как я и предполагал, после того, как по Москве были расклеены новые афиши, к кассам стадиона выстроились километровые очереди, и всего за два часа все оставшиеся билеты - как корова языком. Когда начался ажиотаж, поступила команда продавать не больше пяти билетов в одни руки, но спекулянты и тут сумели урвать свой кусок. И теперь, как мне доложил Миха, в окрестностях стадиона можно было встретить людей, прячущих глаза за темными стеклами очков, которые предлагали билет на фестиваль в три, а то и в четыре цены от номинала, составлявшего 5 рублей.
На стадион пока никого не пускали, кроме участников фестиваля, техперсонала и разного рода ответственных лиц. Предстояло опробовать звук, а на поле уже вовсю репетировали дети, участвовавшие в хореографической композиции. Открывавшему фестиваль Эдуарду Хилю и его музыкантам пришлось подождать, пока детишки разбегутся, после этого они проверили звук. Техники и звукорежиссер нам попались отменные, все уже было отлажено так, что музыкантам оставалось только настроить свои инструменты.
Моей же группе, 'битлам', 'Апогею' и Адель предстояло выступать во втором отделении, но оно начиналось без антракта с выхода Адель, а значит, не будет возможности опробовать аппаратуру. Однако все мы, включая ливерпульскую четверку, так же подтянулись до начала концерта, чтобы тоже примериться к звуку.
Когда мы возвращались назад, в подтрибунном коридоре меня нагнал Магомаев.
- Егор, ты представляешь, всю ночь почти ни спал, репетировал под фортепиано твою новую песню, - сказал он, моргая воспаленными то ли от дыма в гримерке, то ли от недосыпания глазами. - Это же... Не знаю даже, как сказать, но я бы с огромным удовольствием исполнил ее сегодня на фестивале. Как жаль, что ты не предложил мне ее хотя бы месяцем раньше.
Это он так про 'Confessa', которую я ему вчера на генеральной репетиции подогнал. У меня там за кулисами параллельно организовался свой конвейер из моих клиентов. Тайком от Туманова приглашал по одному в комнатушку, которую мне любезно выделило руководство ДК, и под аккомпанемент весьма подержанного, но все-таки более менее-менее настроенного рояля знакомил со своими сочинениями. Пришлось все делать в экспресс-режиме, чтобы не спалиться, предварительно договорившись с администратором Дома Культуры, оказавшимся поклонником не просто футбола, но и московского 'Динамо'. На мое счастье, артисты подобрались понятливые, мысль схватывали на лету, управлялись за 10 минут, после чего я вручал им ноты и отправлял восвояси, а сам без лишней шумихи приглашал следующего. Так что генеральная репетиция для меня прошла с двойной выгодой, а для исполнителей моих песен тем более. Недовольных не было, все от меня уходили счастливыми. Согласитесь, что для артиста может быть лучше, чем подаренная ему песня, да еще и обреченная на успех?!
