Эрик-Эмманюэль Шмитт - Женщина в зеркале
— Как вы собираетесь жить после того, как вас выпишут из клиники?
— Что, прости?
— Где вы будете брать новые дозы морфина, когда меня не будет рядом?
— Ну, есть врачи.
— Среди них встречаются и честные профессионалы.
— Ну, таких я избегаю.
— Мм…
— Но ведь бывает, что и самые достойные нуждаются в деньгах.
Итан покачал головой:
— Почему бы вам не воспользоваться пребыванием в клинике, чтобы подлечиться?
Энни, понимая, о какой болезни он говорит, вздернула подбородок:
— Ах вот что?! Что вы выдумываете? Мне-то казалось, что здесь меня лечат.
— Да, здесь лечат ваши раны. Но не ваши дурные привычки.
Она наигранно расхохоталась:
— Мои дурные привычки! Какая наивность! Вы верите в то, что пишут в прессе? Неужто вы читаете эти газетенки?
— Я читаю результаты анализов. Когда вас доставили сюда, в вашей крови было повышенное содержание алкоголя и триглицеридов, а также достаточное количество наркотиков; их было сложно определить, какая-то смесь.
Энни, покусывая губы, мысленно кляла своего дилера. «Мерзавец Бадди! Так и знала, что он втюхивает мне всякую дрянь, что бодяжит свой товар! Увижу — дам в морду!»
Итан настойчиво продолжал:
— Энни, позаботьтесь о себе. Вы отравляете свой организм, чтобы двигаться дальше, чтобы отстраниться от проблем и жить одним днем. Остановитесь на миг. Подумайте. Поставьте точку.
— Вот это программа! Я предпочту немедленно выброситься в окно.
— Вам страшно задуматься о себе. Необходимость размышлять повергает вас в панику.
— Так и есть! Держишь меня за идиотку!
— Энни, стоит вам подумать о будущем, вы кричите и зовете меня, чтобы я помог вам вырубиться. Чтобы отключиться от ваших страхов, вам необходимы наркотики.
— Но…
— Вы не хотите прислушаться к себе. Исследовать, распознавать, сомневаться — для вас это признак недомогания, от которого вам помогают излечиться наркотические препараты.
Удивленная точным попаданием диагноза, Энни замолчала.
Итан наклонился к ней и тихо спросил:
— Почему?
Энни хотела бы ответить, но не смогла. Она разразилась слезами и проплакала всю ночь.
Два дня спустя гроза Голливуда Джоанна по призыву Энни прибыла в палату двадцать три с корзинкой засахаренных фруктов, выписанных из Франции.
— Держи, героиня, это твои любимые. Везет тебе, можешь лопать сладости, не прибавляя ни грамма. Мне достаточно взглянуть на них, чтобы растолстеть на три кило.
Энни сразу перешла к делу:
— Джоанна, мне нужно заняться собой.
Агентша села, положив ногу на ногу, предвидя, что ее подопечная запросит косметику или парикмахера.
— Дорогуша, я вся внимание.
— Так не может продолжаться.
— Ну, раз ты так считаешь… Кого прикажешь выставить — Присциллу или Джон-Джона?
Энни в удивлении вытаращила глаза, услышав, что Джоанна упоминает ее гримершу и парикмахера.
— Нет, Джоанна, я говорю о себе.
— Я тоже.
— Я о том, что внутри.
— А-а, согласна! — Джоанна выдохнула с облегчением. — Тебе нужен персональный тренер, да? Слушай, очень удачно, что ты об этом заговорила: мне не позже чем вчера расхваливали человека, который занимался малышкой Вильмой. Аргентинец. Представляешь? Эта шлюшка, которая перебивалась на ролях второго плана на канале «Дисней», только что получила «Золотой глобус», и ее номинировали на «Оскар», хоть в профессиональных кругах так и не поняли, как ей это удалось. Ну так мне известна сенсационная деталь: у нее был коуч. Аргентинец! Как ты понимаешь, я записала его координаты. И к тому же он вроде бы сложен как бог. Карлос… нет, Диего… Погоди, я вбила это в телефон.
— Брось. Я говорю тебе не о коуче, а о своей жизни.
— Прости, о чем?
— Я несчастна.
Джоанна застыла с разинутым ртом. Ей казалось, что так говорить крайне неприлично: Энни изрекла непристойность.
— Мне нужно как-то изменить свою жизнь, — договорила Энни.
Джоанна потрясла головой, словно пытаясь освободиться от услышанного, потом, сделав усилие, едва ли не с отвращением заставила себя продолжить обсуждать этот несусветный вздор.
— Что ты сказала?
— Так не может продолжаться. Я несчастна.
Джоанна тяжело дышала, прикрыв глаза. Она была не в силах что-либо ответить.
Энни надолго задумалась.
— Я веселюсь, но я несчастна. Меня все воспринимают как смешную малышку, девушку без комплексов, прожигающую жизнь, но это лишь маска. Макияж. Вообще-то, обычно люди тональным кремом стремятся замаскировать скверную кожу.
Джоанна нервно сглотнула. С чего вдруг Энни на нее накинулась? Откуда такая озлобленность? Еще никто ни разу не посмел заговорить о трехмиллиметровом слое крем-пудры, который она каждое утро наносила на лицо… Чтобы сменить тему, она вдруг спросила:
— Так чего тебе недостает? Ребенка?
— Нет, слишком рано.
— Мужа?
— Не знаю. Может быть… Мне кажется, что моя печаль связана с любовью. Мне необходимо любить, сильно, по-настоящему. У меня такого еще не было.
Джоанна улыбнулась. Тут она была в своей стихии. Сейчас она даст Энни почувствовать свое превосходство.
— Забавно слышать это от тебя… Мне как раз известен мужчина, который пребывает в точно таком же состоянии, что и ты. Причем из-за тебя.
— Ты о ком?
— О Дэвиде.
— О Дэвиде?!
— Дэвид Браун, один из твоих партнеров. Тот самый, которого ты хотела поразить в тот последний вечер, играя в Тарзана и Джейн в ночном клубе. С тех пор как ты попала в клинику, он названивает мне каждый божий день — спрашивает, можно ли тебя навестить.
Энни была явно растрогана. Джоанна пошла в наступление:
— Я, естественно, отказала ему. Во-первых, потому, что не знала, как ты это воспримешь.
— Ну… мне во всяком случае приятно узнать об этом…
Энни вспомнила о своем споре с Итаном. Санитар был удивлен, что никто из ее приятелей и любовников не пришел ее навестить; в тот момент она выдумала какую-то отговорку, но, оставшись одна, тотчас мысленно прокляла своих дружков и пожалела себя. Теперь она знала, в чем дело: Джоанна и ее сотрудники выставили кордон, запретив пускать посетителей в ее палату. Даже тех, кто настаивал… Какое облегчение!
— Дэвид… — прошептала она, наслаждаясь звучанием этого имени на губах.
— Да, Дэвид. И во-вторых, моя дорогая, потому, что он вовсе не тот, кого бы я мечтала видеть рядом с тобой.
Эта фраза подействовала на Энни как электрошок. Возмутившись, она села на постели.
— Как это?
— А так! — отрезала Джоанна. — Если уж тебе нужна большая любовь — любовь, которая ведет к свадьбе, — то мне бы хотелось, чтобы это был кто-то твоего уровня. Ну, как минимум актер, равный тебе в плане карьеры. Что толку, если союз приносит одному куда больше выгод, чем другому? Две звезды. Вроде как Брэд Питт и Анджелина Джоли. Вот это союз! Дэвид Браун — хоть он и привлекателен, сексапилен, талантлив, хорошо образован, хоть девушки по нему и сохнут — не числится в моем списке. Не входит в пятерку лидеров. Ни даже в десятку. И близко не стоял.
