Екатерина Вильмонт - Здравствуй, груздь!
– Я, знаете ли, издатель, а во Франкфурте ежегодно проходят книжные ярмарки. – Она справилась с нахлынувшей было паникой. Налоговик вряд ли заявился бы к ней на дом.
– О да, я в курсе! – почему-то обрадовался майор. – В этом году там, кажется, был год России.
– Совершенно верно. Так все-таки в чем дело, Денис Геннадьевич?
– О, я польщен, вы запомнили мое имя-отчество, несмотря на стресс.
– Простите, о каком стрессе речь?
– Ну приход представителя правоохранительных органов всегда некоторый стресс даже для законопослушных граждан.
– Может, вы все-таки объясните, что, собственно, привело вас ко мне в такую рань?
– В соседнем подъезде вчера утром была ограблена квартира. Похищено много ценных вещей, а главное – несколько дорогих картин.
– Но, если мне не изменяет память, вы сначала сказали, что преступление было совершено в нашем подъезде?
– Извините, замотался, ночь не спал, долго опрашивал людей в соседнем подъезде, где было совершено ограбление, вот и оговорился. Это раз. А во-вторых, есть подозрение, что грабители уносили награбленное через ваш подъезд.
– Бред какой-то! Говорю же, меня не было в Москве, и я ровным счетом ничего не могу знать!
– А вы ключи никому не оставляете?
– Нет!
– А кто у вас цветы поливает?
– У меня в доме только кактусы, их не надо часто поливать!
– А вы знаете, что по фэн-шую кактусы держать в доме не рекомендуется.
– Извините, это тоже дело милиции? Фэн-шуй и прочая абракадабра?
– Нет, это я просто по-человечески посоветовал.
– Вы увлекаетесь фэн-шуем?
– Да нет, мне некогда… – вздохнул майор. – А скажите, Ангелина Викторовна, вы не в курсе, в вашем подъезде живут какие-нибудь подозрительные люди?
– Понятия не имею! По крайней мере, у меня лично никто никаких подозрений не вызывал. Да я и мало кого тут знаю.
Она начала терять терпение.
– Тогда еще один, последний вопрос. А вы случайно не в курсе, есть тут у вас какая-нибудь любопытная бабушка, знаете, из тех, кто раньше на лавочке сидел и все про всех знал?
– Нет, поскольку нет лавочки. А вы бы у участкового справились. Если такая бабушка имеется, то он наверняка ее знает. С кем же ей делиться своими наблюдениями?
– Это вы правильно заметили. А подростков-наркоманов в подъезде не наблюдается?
– Опять-таки лучше спросить участкового. Это его круг интересов.
– Ну что ж, пожалуй, у меня больше нет вопросов.
– Слава богу!
– Хотя один еще есть. Но уже сугубо частный.
– Да?
– Почему, скажите, такая потрясающе интересная женщина живет одна?
– Тогда я вам отвечу тоже в сугубо частном порядке: это не ваше дело! – вышла из себя Ангелина.
– Согласен! Простите, ради бога. И будьте здоровы.
– Вашими молитвами!
– Не сердитесь! И еще позвольте сказать…
– В частном порядке?
– Исключительно!
– Тогда не позволю! Я по вашей милости уже опаздываю на работу!
– А хотите, я вас подвезу?
– Благодарю покорно, я как-нибудь сама! И потом, вам же надо еще других жильцов опрашивать, насколько я понимаю?
– Правильно понимаете, – тяжело вздохнул майор. – Просто в присутствии такой женщины голова немножко закружилась. До свидания, Ангелина Викторовна.
– Прощайте, Денис Геннадьевич.
– Кретин! – выругалась Ангелина, запирая за ним дверь. Интересно, как он с такими умственными способностями до майора-то дослужился?
А хорошо все-таки, что я директор и мне не перед кем оправдываться за опоздание.
В лифте она столкнулась с соседкой.
– Геля, что за интересный мужик выходил от тебя недавно? Я мусор выносила, видела.
– Мусор!
– Что – мусор? – не поняла соседка.
– Это был мусор! Мент, понимаешь?
– И чего хотел?
– Да вроде кого-то ограбили в соседнем подъезде, картины какие-то сперли.
– Да? А я ничего не слышала. Картины? Странно. А почему же, интересно, он ко мне не зашел?
– Действительно – почему?
– Тем более я с ним встретилась, когда мусор выносила, должен был бы хоть что-то спросить, правда?
– Черт его знает.
– Слушай, а может, он не мент, а только притворяется ментом?
– С какой целью?
– Может, прикидывает, кого бы еще ограбить.
– И нацелился на меня?
– Вполне возможно, ты же бизнес-вумен, у тебя шикарная машина.
– Не такая уж шикарная, «тойота» не «мерседес» и не «бентли».
– Знаешь что, а ты позвони в милицию и спроси, есть ли у них такой мент. Ты его фамилию запомнила?
– Да, Стрешнев.
– Вот и позвони. Если есть, то успокойся.
– А если нет? Тогда что?
– Тогда оставь заявление, голова садовая! Мол, приходил какой-то подозрительный тип. Он тебе документы показывал?
– Да, но через глазок.
– Понятно! Через глазок можно любую туфту принять за подлинник. Геля, позвони в милицию, очень тебе советую! Он, кстати, не назвал номер ограбленной квартиры?
– Нет.
– Очень подозрительно все, Геля! Очень! Я, например, ничегошеньки не слышала ни о каком ограблении! Помнишь, когда ограбили Красновых, весь дом гудел как улей. А тут все тихо.
– Приеду на работу, сразу позвоню! Но знаешь, он не похож на грабителя.
– Похожи на грабителей сами грабители, и то не всегда, а он наводчик!
– Ой, Ленка, ты меня запугала.
– Это хорошо, внимательно отнесешься к этой истории.
Подъезжая к дому, где располагалось ее издательство, она увидела новенький серый «рено», откуда выскочила Мака и пулей бросилась в подъезд. Она здорово опоздала на работу. За рулем сидел Головин и почему-то не отъезжал. Ангелина посигналила ему, он занял ее постоянное место. Головин выглянул в окошко и, вместо того чтобы отъехать, вылез из машины и направился к ней:
– С добрым утром, Ангелина Викторовна!
– Здравствуйте! – почему-то смутилась она.
Вид у него был усталый. Ага, он переспал с Макой, сообразила она и утром после бурной ночи привез ее на работу. Да, вряд ли сегодня от Маки будет толк. Ему-то что, поедет сейчас домой и завалится спать. Хотя какое мне до всего этого дело? Пусть сами устраиваются как хотят, а мне надо в милицию звонить. Все это вихрем пронеслось у нее в голове. – Федор Васильевич, вы не будете так любезны…
– Что? – словно очнулся он.
– Отъехать в сторонку не соизволите? Обычно я тут ставлю машину!
– Ох, простите, минутку! – И он бросил на нее такой же изумленно-восторженный взгляд, как и вчера.
Сволочь, подумала Ангелина, какая редкостная сволочь! Провел ночь с девчонкой, а утром позволяет себе так смотреть на меня! Скотина.
Он отъехал, пропустил Ангелину на ее обычное место, но не спешил покинуть двор. Смотрел, как она вылезает из машины. Какие красивые у нее ноги, лодыжки стройные, прелесть. И вообще… Кажется, я свалял грандиозного дурака, подумал Головин. А вечером предстоит знакомить Маку с Дусей. Но Мака ведь тоже прелесть, хоть лодыжки у нее не такие… Да черт с ними, с лодыжками, не в лодыжках счастье, а в чем? Понятия не имею, да и есть ли оно вообще? Наверное, но для этого надо быть цельной натурой, а это не про меня. И он уехал.
