Фэнни Флэгг - Стоя под радугой
– Ну… даже не знаю, что сказать. Лимон в холодильнике. Надеюсь, она будет счастлива.
Мама Смит дотянулась до холодильника.
– Я тоже надеюсь, но вряд ли, разве что Норма выйдет за Рокфеллера. Тогда Ида наконец займет в обществе место, которого достойна.
Высшее общество
Мама Смит сказала правду. Если и было в Элмвуд-Спрингсе некое подобие высшего общества, мать Нормы стремилась как раз этим обществом быть. Ну еще бы, ведь муж Иды Дженкинс, Герберт, был городским банкиром, и потому Ида ощущала, что обладает некоторым положением, а его необходимо укреплять. В конце концов, ее общественный долг – устанавливать стандарты аристократического поведения. Освещать путь, так сказать. Подавать пример. Она была ответственна за все мелочи жизни, и ее непрестанные усилия нести людям культуру и красоту сводили с ума Норму и ее отца.
Хоть и проживала Ида в городке, который язык не поворачивается назвать городом, она подписывалась на все модные женские журналы, дабы идти в ногу со временем. В конце тридцатых годов она взялась произносить слово «модерн» как «модерне», дом свой называла «бунгало», а одежду – «платьем». Слово «интригующий» использовала к месту и не к месту, стриглась под Ину Клэр, звезду Бродвея, и вместо слова «плакать» старалась употреблять выражение «выплакать все глаза», а то и «обессилить от рыданий».
А еще Ида была клубной женщиной до мозга костей. Она была гранд-дамой в Национальной федерации женских клубов Миссури, возглавляла местный клуб садоводов, клуб бриджа, клуб «Встречи по средам», книжный клуб и городской клуб театралов. И ее ни разу не видели на улице без шляпы и белых перчаток. А ели в доме исключительно заправив за ворот салфетку, что ждала сложенной корзинкой возле каждой тарелки, и на белой скатерти.
– Только дикари принимают пищу на голом столе, – утверждала Ида.
На шестнадцатый день рождения она подарила Норме новое, расширенное издание книги по этикету Эмили Пост, которую подписала таким наставлением:
Если бы это прочитал каждый человек, мир был бы избавлен от многих неприятностей.
С днем рождения!
С любовью,
мама
С экспертом по этикету Ида была «на короткой ноге» и частенько приговаривала:
– Интересно, как бы с этим справилась Эмили?
А порой начинала фразу со слов «Эмили говорит…».
Жизненной задачей Иды и, как она полагала, всей Америки было просвещение людей не только в Элмвуд-Спрингсе, но и во всем мире, покуда в самых отдаленных иглу на Северном полюсе и в темных, непролазных дебрях джунглей Борнео не запомнят, что вилка – слева, а свежие цветы на столе радуют глаз, что чистый дом – счастливый дом; покуда все не признают, что повышать голос в гневе – грубо и неприемлемо ни при каких обстоятельствах.
Ида всегда говорила:
– Помни, Норма, в Америке аристократами становятся не по происхождению, а по поведению.
Судя по ее поведению, Ида уже считала себя герцогиней Кентской.
Норма любила мать, но жаловалась Анне Ли:
– Не представляешь, каково это – жить рядом с ней двадцать четыре часа в сутки. Тебе сказочно повезло, что у тебя твоя мама, а не моя.
Норма, как и Монро, старалась почаще оставаться на ночь у Смитов. У них всегда было полно народу, веселья и вкусной еды. А самое главное, в доме Соседки Дороти можно было сидеть в гостиной, чего Ида не позволяла Норме и ее отцу. Гостиную Иды только демонстрировали гостям, она называлась официальной комнатой. Настолько официальной, что туда никто не заходил с тех пор, как Ида обставила ее мебелью восемнадцать лет назад.
В одну из таких ночевок Норма помогла Анне Ли отомстить Бобби и Монро. Днем в субботу мальчики сидели в темной гостиной с закрытыми шторами и, поедая сэндвичи с арахисовым маслом и бананами, слушали по радио любимые страшные детективные истории. Уже прозвучали «Искренне ваш», «Джонни доллар», «Бостон Блэки» и «Свистун», и как раз начиналась следующая.
Сначала раздались странные звуки, извлекаемые из фисгармонии, потом голос.
ЖЕНЩИНА. Он заходит… в аптеку. Становится на весы.
(Звук монеты, упавшей в щель автомата.)
ЖЕНЩИНА. Вес двести тридцать семь фунтов.
(Звук выскочившей из щели карты.)
ЖЕНЩИНА. Что вас ждет? Опасность!
(Скрежет струны.)
ЖЕНЩИНА. Ктооо тут?
МУЖЧИНА. Толстяк!!!
Как и было обещано, в программе этой недели подозрения и тайны не успевали сменять друг друга. К концу передачи мальчишки едва могли усидеть на стульях от страха. Вот в глухом закоулке загадочного человека в дождевике стали преследовать шаги: шур-шур… клик-кляк… ближе и ближе… громче и громче… некуда бежать… негде спрятаться… В тот самый миг, когда перепуганный герой с бьющимся сердцем обернулся и увидел своего жестокого убийцу, две фигуры в жутких резиновых масках, с зеленым свечением под подбородками выскочили из-за дивана с воплем: «ВАААА!»
От испуга парни взвились в воздух, завопили, как девчонки, и, сбивая друг друга с ног, перевернув кофейный столик и стулья, едва не выбив дверь, вылетели из комнаты.
На фонари были накручены зеленые отражатели, а маски остались с Хэллоуина. Прятаться и ждать подходящего момента пришлось весь вечер, но каждая минута ожидания оправдалась!
Победитель
– Всем доброго утра! Не могла дождаться эфира, потому что, как поет Габриел Хитер, «Ах, нынче вечер новостей хороших!», впрочем, в нашем случае это утро, и мы так и подпрыгиваем от нетерпения. Но сперва позвольте спросить вас: вы не чихаете от стирального порошка?
Миссис Скуатзи Китрел из Силвер-Спрингса, Мериленд, говорит: «“Ринзо” стирает быстро и с обильной пеной, и руки потом не шершавые, и я от него не чихаю, как от остальных». Так что запомните: «Ринзо» для белой и «Ринзо» для цветной одежды – единственный порошок, на девяносто восемь процентов без пыли, вызывающей чихание. А еще скажите, вы, часом, не ищете клетчатую, в полоску или в горошек ткань для окна спальни, кабинета или кухни? Если да, то Фред Морган из «Морган бразерз» приглашает – заходите, и еще у него во дворе выставлен большой рулон крапчатого шведского материала, который он хочет отдать со скидкой, так что кто подумывал обзавестись занавесками – сейчас самое время.
А теперь – большая новость дня.
