Виктория Токарева - Дерево на крыше
Другой творец заигрывает со зрителем, только бы порадовать и насмешить тетю Маню в третьем ряду. И это тоже интересно, потому что незамысловатая тетя Маня сидит в каждом.
Александр и Лена смотрели в одну сторону и смеялись над одним и тем же. Они совпадали в том, что им нравится и не нравится. Магнитные линии их души имели одно направление. Вот это опасно. Потому что им интересно друг с другом. Каждую минуту есть о чем говорить.
Однако — пронесло.
У каждого — своя жизнь. И они разошлись по своим жизням.
Прошло полгода.
Лена за это время переехала в другой район. Улучшила жилищные условия. Была однокомнатная квартира в центре, семнадцать минут от Кремля. Стала — трехкомнатная, на выселках в деревне Бузуево.
Москва разрасталась. На месте пустырей ставили башни-многоэтажки. Они торчали, как гигантские спичечные коробки. Светились огнями в полном мраке вселенной.
Лена жила в Москве, а переехала на луну. Телефона не было. Никакой связи с цивилизацией. Прошлая жизнь, в которой, как солнце, сиял Александр, ушла, провалилась, растворилась в сумерках деревни Бузуево. Остались только бревенчатые срубы, покрытые ржавым железом, пустые пространства и тоска.
Однажды Лена шла к автобусу через пустырь. Дул ветер со снегом. Она казалась себе финским партизаном, идущим на задание. Иначе зачем преодолевать этот пустырь и этот ветер. Идти лбом вперед.
Лена остановилась и заплакала. Александр… Мучительно хотелось позвонить, но она не звонила. Не навязывалась.
Зачем звонить? Что сказать? «Позови меня с собой…» А он скажет: «Куда я тебя позову? У меня есть соавтор и есть Вера. Все места заняты».
Александр закончил сценарий и решил устроить читку. Прочитать вслух. Проверить на слушателях и понять самому: где слабые места, где провисает.
Александр позвонил Лене. Незнакомый голос ответил, что Лена уехала и больше здесь не живет.
— А где она живет? — удивился Александр.
— Понятия не имею, — сказал голос.
Александр растерялся. Он не предполагал, что Лена может бесследно исчезнуть из его жизни. Как это так… Была, ловила каждое слово и вдруг пропала с концами.
— Вера! — крикнул Александр. — Найди Лену!
Вера принялась обзванивать общих знакомых. Никто ничего не знает. Со старого места уехала. Нового телефона нет. И адреса нет. И телеграмму не послать.
Вера связалась со сценарными курсами. И там не знают нового адреса.
— Где Лена? — приставал Александр.
Вера металась мыслями. Хотела угодить мужу. Ведь если он ищет Лену через свою жену, значит, все легально.
— Пропала твоя Лена, как корова языком слизала, — сообщила Вера.
— Так что, мне самому искать? — угрожал Александр.
Самому искать — это нечто другое. Вера пугалась и снова садилась к телефону, обзванивала пол-Москвы.
Александр бил копытом. Лена была необходима при читке. Она могла что-то подсказать, что-то забраковать. Она могла просто хохотать в удачных местах, и по этому хохоту он продвигался бы, как Мальчик-с-пальчик по раскиданным камешкам. В свете ее глаз, в звоне ее смеха Александр казался себе высоким и сильным. Супермен. А без Лены — просто пьющий мужик, практически без жены, зато с двумя мамами.
А в это время Лена написала рассказ.
Надо было жить и работать. Не все же плакать на пустыре.
Рассказ получился, а может, и не получился. Необходимо с кем-то посоветоваться.
Лена позвонила знакомому писателю и попросила прочитать рассказ. Знакомый писатель — рябой мужик в расцвете лет — предложил заехать к нему домой. Лена размышляла. Она не хотела ехать к нему домой, но не на улице же читать. К себе она не звала — кто поедет к черту на рога. И вообще — кому больше надо? Ей надо, значит, должна соглашаться на его условия.
Лена приехала к писателю. Он оказался дома один.
— А жена где? — спросила Лена.
Она знала, что писатель женат на некой Люде.
— Людка аборт делает, — сказал писатель и достал из холодильника водку. — Завтра домой придет. — Закусывать будешь?
— Я не буду пить.
— Почему? — не понял писатель. — А как же трахаться?
— Что?? — Лена не поверила своим ушам.
— Трахаться, говорю, как же будем без допинга?
— Значит, твоя жена страдает по твоей вине, в больнице корячится, а ты ловишь миг удачи?
— А что такого? — удивился писатель.
— То, что ты свинья, — объявила Лена.
— Не понял…
— Не буду я с тобой трахаться. И пить не буду.
Писатель помолчал и спросил:
— А зачем ты пришла?
— Рассказ принесла. Ты обещал.
— А-а… Ну давай.
Писатель взял рукопись и ушел в другую комнату. Сел за письменный стол. Стал читать. Выражение его спины было обиженным. Он сидел как-то косо, держа руку у лба. И непонятно — вникал он в рассказ или только обижался.
Лена вдруг испытала такое вселенское одиночество, как перед казнью. Она одна наедине со злом. Весь мир наполнен рябыми самцами, у которых нет ничего святого.
На журнальном столике стоял телефон. Лена неожиданно для себя набрала семь цифр. Это был телефон Александра. Ей нужно было ухватиться за его голос, как за веревку, чтобы не утянуло в болото.
Вера подняла трубку.
— Это Лена говорит, — хрипло сказала Лена.
— О! А! — закричала Вера. — А мы тебя ищем. Сейчас Саша подойдет. Саша! — Вера заорала так возбужденно и громко, как будто в нее воткнули вилку. — Это Лена… Лена… Она… Щас… Даю… Вот…
Лена ничего не могла понять. Откуда эта радость, это нетерпение.
Подошел Александр. Лена не узнала его голоса. Из голоса как будто вытащили стержень, и он растекся сладким, нежным сиропом.
— Да…а…а…
Это «а» тянулось, как объяснение в любви. И Лена слышала любовь, радость, ожидание.
— Я закончил сценарий, — сообщил Александр. — В субботу читка. В час дня. Придешь?
Он еще спрашивает.
— А когда суббота? — спросила Лена.
— Завтра. Ты что?
— В час дня, — подтвердила Лена.
— Ты где?
— Потом. — Лена положила трубку.
В комнату вошел рябой писатель. Он уже все прочитал и готов был дать свои рекомендации.
— Густо пишешь, — сказал он. — Если пожиже развести, может получиться целая повесть. Или даже роман.
Лену уже не интересовало его мнение. Вернее, почти не интересовало. Разве может безнравственный человек быть хорошим писателем? Творчество — это самовыражение. А что он выразит? Себя и выразит.
— Спасибо, Саша, — сказала Лена.
Писатель тоже был Александр. Имя одно. А какая разница…
* * *До субботы оставалось меньше суток.
Лена села в кресло, взяла клубок черной шерсти мохера, толстый крючок и связала себе шапочку-шлем.
