Лев Сокольников - Polska
По данному поводу в прошлые времена случился большой шум, были вопли и о том, что "такому ужасному явлению не должно быть места на планете", но он, проклятый, "латентно" проживает в стране, коя была основным борцом с ним. Нужно думать, что при борьбе с фашизмом случилось "инфицирование", "заражение" борцов, с фашизмом. Есть опасение, что в России в надвигающиеся времена фашизм будет называться "русским" в отличие от итальянского и немецкого фашизмов. "Русский", как всегда, будет качественным и самым лучшим. Мы себя в "социализме" опробовали, теперь очередь за фашизмом. Не отставать же нам от других! И опять ни звука о том, с чего бы ему родиться в России!? Да и не только в ней? Где, кто и когда объяснил причины рождения "фашизмов"? Понятно, что мне хочется отличиться от соседа, но почему я сгораю от такого желания!?
Ничего удивительного: каждому из нас хочется повелевать. Кем и как — дело десятое, но повелевать — хочу! В самом деле, ведь учение о превосходстве одного человека над другим родилось не на пустом месте, и это очень хорошо увязывается с учением спиритов, когда они, не сговариваясь, заводят речь о несовершенстве наших душ. Можно в полное горло заявить миру о своём желании повелевать им, но можно такое и не делать и управлять молча.
Моя душа несовершенна, и надежд на её улучшение не предвидится: она целиком и полностью пребывает под властью плоти. Дабы ублажить свою немощную плоть, я иду иногда на такие "искривления души", что самому становится мерзко. Но меня радует наша пословица о "паршивой овце в стаде": не единая она, паршивых овец на сегодня хватает. Расползается ли эта парша в "нашем стаде" или идёт на убыль — этого доподлинно сказать не берусь.
Утешает в будущем одно: на днях, "надысь", столичный градоначальник заявил публично, что приверженцам древнего учения индусов, фашизму то есть, "места в его городе не будет!" Градоначальнику стольного града надо верить. Это радует. No passа ran!
…если бы начальник стольного града заявлением избавил громадную армию нищих отечества нашего от зависти к его житию — древнее учение ариев, кое ими было когда-то подарено аборигенам Индии, я бы первый предал анафеме! Но до тех пор, пока все наши "градоначальники", эти "брахманы" "высшая каста", не убьют в нищих зависть к своему житию — до тех пор громко открывать рот о "прутьях" им не следует.
Глава 4. Продолжение бега.
Каким бывает сон? Сколько существует определений для сна?
а) крепкий, бесчувственный, мертвецкий, наркотический (пьяный) и
б) "хоть из пушки пали!"
К настоящему времени знаком со всеми сортами сна.
"Пушечный" сон относится к наиболее глубоким снам, но сон мальчишки в восемь лет, которому совсем недавно, и в который раз! повезло разминуться со смертью, избежать возмездия от родной авиации, был бездонным. Он спал сном, который не входит ни в одну из перечисленных выше категорий. Новый сорт сна, что навалился на него, мог родиться только в войну: сон в теплушке на ходу. В теплушке, которую, по мере сил и возможностей локомотива, качества пути и массы других необходимых условий для продвижения эшелона с немецкими пособниками, тащат на запад. Сон в движущейся теплушке не имеет себе равных по глубине, и более глубоким сном могут спать только мёртвые.
В перевозке грузов по железным дорогам имеются свои особенности и тонкости. Как и в любой профессии. О законах, коим подвержено любое движущееся тело, сегодня может рассказать любой школяр, проучившийся в современной школе полных восемь зим и знакомый с законом механики под номером… а под каким номером описывается движение тела в пространстве? Забыл я номер закона, но суть его в том, что всякий вес для своего перемещения в горизонтально направлении (с востока на запад) требует и определённых усилий. "Работа равна произведению массы тела, умноженной на путь. Всякая "мощность равна работе, произведённой в единицу времени…" — но это выяснилось позже, в будущем, в школе, а пока в топке паровоза, что тащит эшелон с вражескими прислужниками на запад, с кислородом воздуха соединяется не совсем хороший уголь. Локомотив изношен, стучит, гремит и брякает всеми своими деталями, даже на малом ходу. Быстрый ход ему категорически запрещён! Что может с ним произойти, если он прибавит ход — это мог сказать только большой специалист и знаток паровозов, а пока что на его старый котел и цилиндры можно нагрузить не более пятисот тонн общего веса состава. Поскольку идёт война, то паровоз, оставаясь железным, понимает разговор машиниста, что им управляет с главным начальником:
— Ты что, сам тянуть состав будешь? Какой ты, на хрен, машинист, если на сотню-другую тонн больше не потянешь? Война всё же идёт! — резонно.
И если машинист грамотный, то он начинает движение состава с плавной подачи пара в цилиндры локомотива для того, чтобы хвост из вагонов за локомотивом также плавно сдвинуть с места. Без рывков и грубостей. Но такое можно делать тогда, когда общий вес состава не превышает возможностей локомотива. Но:
а) уголь в тендере — не "кардифф",
б) машина изношена,
в) вес состава больше нормы, и как его стронуть с места — задача!
Я ничего не знаю о немецких машинистах военных лет и о том, на каких локомотивах они трудились на "стальных магистралях Рейха" Немецкие машинисты никак не могли работать на оккупированной территории и тому есть много причин. Первая: военные грузы перемещали захваченные советские паровозы. В Германии, как и по всей Европе, ширина колеи другая, поэтому работа на немецких паровозах по оккупированной территории отпадает. Остаётся советский захваченный паровоз. Мог бы немецкий механик управлять русским паровозом? Мог. Обучиться машинисту одного паровоза для работы на другом — пустяк: в паровозах всё одинаково. Но зачем, когда хватало русских машинистов? Коллаборационистов? Прислужников? Да и немец никогда не взялся бы тянуть состав большего веса, чем положено локомотиву данной серии. В тысячный раз заявляю: не гибкие они! Сказано — тысяча тонн нагрузки на данный локомотив и только для данного профиля дороги — и ни килограмма больше! Будьте любезны, соблюдать правила! Ordnung uber ales!
А я? Я умный и поэтому вот как надо действовать при перемещении по железной дороге составов весом больше нормы: набрать пару в котле до критической отметки давления, и! как и прежде, когда в старые, довоенные времена я рвал сцепку, пустить пар в цилиндры локомотива! Рывок! Колёса в ярости вращаются на месте, протирая в головке рельса выбоины… ничего, подсыпаем песочку под колёса, но рекордный вес возьмём!
Рывок всегда и везде делал великие дела! "Рывок" был всегда основой "социалистического хозяйствования" Он нам знаком! Без него ничего не происходило в стране советов! Всегда был нужен "рывок"! Мы "рвали" везде, где от нас этого требовали "верха": в промышленности, в сельском хозяйстве, в науке, в культуре… Да и в любом месте, где появлялась громадная "дыра", кою можно было закрыть только "рывком"! Рвали всё, не исключая глоток, пупков и ноздрей! Железнодорожные вагоны — не исключение. Только рывком можно было тронуть с места эшелон с вражескими пособниками и продолжать бег на запад. Рывки иногда бывали такими сильными, что спящие в теплушках коллаборационисты сваливались с верхних нар! Я не сваливался потому, что нары были во много раз больше меня. Свалиться в сонном состоянии с нагретого места на подстилке — да, бывало, сваливался, чувствовал, что лежу на голых досках вагонных нар, но желаний как-то изменить своё положение у меня не было. Каким, по крепости, мог быть сон в первую ночь побега? Что там пушки! Куда им! Я не проснулся ни разу. Вот что значит пройти тренировку в прошлом! Что мог сделать машинист рывком локомотива после знакомства с бомбой? Все его ночные рывки — так, "бледная немощь" Даже смешно!
Во мне говорит несостоявшийся адвокат, поэтому тянет оправдывать прошлые действия русского машиниста из коллаборационистов: не было у него нужды трогать эшелон с беглецами таким грубым манером, хватало мощности локомотива для плавного трогания с места теплушек. Рывки заставляли взрослых пассажиров открывать глаза и лишали полудремотного состоянии с определённой целью:
— Не спите! Не расслабляйтесь! "Игра" со смертью не окончена! Главное для вас впереди! — откуда он об этом знал?
Хотелось бы знать такое: почему тогда я так крепко спал? Ведь авиация в движении всегда была более скорой, чем изношенный паровоз, и она могла шутя, играючи, догнать эшелон с предателями и "расчихвостить" его! Но нет, во время технических остановок, что были необходимы локомотиву для заправки водой и чистки топки, привычного гула родных авиационных моторов, до предела нагруженных бомбовой благодатью, я не слышал. Если бы таковой появился в ночном небе, то при сне, какой бы глубины он не был, я бы всё едино проснулся. Сон при налёте авиации — фантастика, граничащая с… Как можно назвать мальчишку возрастом в неполные восемь лет, что спит нормальным сном во время налёта авиации!? "Нахалом"? "Смельчаком"? "Героем"? Или "ненормальным"? Так нас воспитали воздушные асы двух армий.
