Татьяна Лисицына - Рассказы (СИ)
— О чем ты?
В самом начале наших отношений я рассказала любимому сказку, которую сама придумала. Мы не искали друг друга и наше чувство — я назвала его лисенком — свалилось на нас, подобно нежданному ребенку в семье, где у каждого родителя свои планы. Мы пытались сопротивляться и не уделяли ему должного внимания, раздражаясь самим фактом обременения наших уже сложившихся жизней. Но как все нелюбимые дети, лисенок вырос без нашей помощи и тогда мы, вдохновившись его красотой и силой, начали его использовать. Теперь один из нас подстрелил его, и он умирает на моих руках. Так неужели же в моем сердце не найдется милосердия, чтобы перевязать ему рану? Неужели я тоже возьму ружье и выстрелю посередине черных глазок бусинок, смотрящих на меня с мольбой?
Всхлипнув, Катя выбежала из ванной, а я, стерев слезы мокрой рукой, завернулась в халат.
Спасибо, лисенок, за то, что ты был.
23.02.2014
Парижская сказка
После окончания училища Динка работала медсестрой в районной поликлинике. Пациенты были капризными и нервными, а доктор постоянно пребывал в плохом настроении. Иногда Динка не знала, как бы она жила, если бы с детства не научилась мечтать. Она промывала раны больных, меняла повязки и была уверена, что скоро все это закончится.
Она поедет в Париж и где-нибудь, среди дворцов и гордо устремленных ввысь готических соборов, найдет свою любовь. ОН будет одиноко стоять на мосту или сидеть на скамейке в Люксембургском саду, мечтательно глядя поверх книги. Она подойдет к нему и что-нибудь скажет. Ведь не зря же она столько лет учила французский.
Даже собственная мать считала свою дочь странной: она не встречалась с молодыми людьми, не ходила на дискотеки, а свободное время проводила, закрывшись в своей комнате, откуда доносились песни ее любимой Патрисии Каас.
Наскоро перекусив после работы, Динка разложила перед собой карту Парижа, открытки с различными видами и путеводитель. «Итак, — решила девушка, — сначала мы отправимся на остров Сите, откуда с рыбацких поселений и возник сам город, а потом прогуляемся по Елисейским полям».
Из музыкального центра раздавался голос Джо Дассена, певший «Champs Elysees», а Динка, стоя на крыше Триумфальной арки с развевающимися на ветру волосами, любовалась открывающейся перед ней панорамой. Она чувствовала ЕГО руку, лежавшую у нее на плече. Они уже нашли друг друга и были вместе.
— Дина, к тебе Алла, — услышала девушка громкий голос матери, возвращающий ее в реальный мир.
В комнату ворвалась ее единственная подруга, одетая в модные узенькие джинсы и короткий топик. У Аллы была хорошая фигура, и она всячески это подчеркивала, считая, что чем больше у нее будет поклонников, тем больше вероятности, выйти замуж за богатого. Динку она любила, хотя, как и многие, считала «не от мира сего».
— Привет, чем занимаешься? — Алла присела на ковер и взяла в руки фотографию Триумфальной арки. — Ах, ты опять в Париже?! — ее голос прозвучал насмешливо. — Ну, и когда же ты, наконец, на самом деле поедешь туда?
— Этим летом, — спокойно сказала Дина.
— Правда? — сильно подведенные глаза Аллы недоверчиво округлились. — А деньги откуда возьмешь?
— Я нашла дешевый автобусный тур с ночными переездами. И если буду экономить…
— Автобусный?! — перебила ее Алла. — Да ты не представляешь, что это такое! У меня знакомые ездили, так они вернулись все больные. Сплошные мучения.
— Зато у меня будет целых два дня в Париже, — с вызовом сказала Динка.
— Всего два дня! — Алла чуть не задохнулась от возмущения. — И ты продолжаешь надеяться, что за сорок восемь часов ты успеешь встретить своего Ален Делона и окрутить его настолько, что он предложит тебе руку, сердце и квартиру на Рю де Фош?
Динка вздохнула: практичность Аллы всегда угнетала ее. Ну почему, почему этот мир стал таким странным? Люди только и думают о деньгах и о том, как их потратить. Парни и девушки оценивают друг друга по тому, какая у тебя зарплата, машина, квартира? Куда же делась романтика?
— Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что люди созданы друг для друга, — девушка стала бережно собирать фотографии, не глядя на подругу и давая ей понять, что она не хочет больше обсуждать эту тему.
Алла молчала, изо всех сил удерживаясь от комментариев. Она уже все сказала. Пусть едет. Фантазерка несчастная!
* * *За два дня в Париже Дина пыталась объять необъятное. Она разрывалась между прогулкой по Сене на катере и посещением музея Родена, о романе которого с Камиллой она прочитала целую книгу. А еще ей хотелось подняться на Эйфелеву башню и заглянуть, хотя бы на пару часиков, в Лувр. В погоне за достопримечательностями она иногда вспоминала, что где-то здесь она надеялась встретить ЕГО. Тогда она начинала вглядываться в прохожих. Но по Парижу бродили подобные ей туристы с фотоаппаратами.
Когда до отъезда остался час, Дина снова пришла на остров Сите. Ее любимое место. Она застыла перед величественным собором, чувствуя себя уставшей и неудовлетворенной. Ну, вот и все! Почему она не живет в этом волшебном городе? И почему она так и не встретила ЕГО?
Но где же она могла ЕГО встретить? Она растерянно огляделась по сторонам. Случилось чудо: толпы туристов куда-то исчезли, и она была почти одна, если не считать молодого человека в джинсах, расположившегося неподалеку с мольбертом. «Счастливец, — подумала Дина, — наверно, живет в Париже и может в любой момент прийти сюда, чтобы рисовать». Она подошла ближе и заглянула через его плечо. Картина была почти закончена: художник написал Нотр-Дам в вечернем освещении: в свете заходящих лучей солнца он выглядел нежно персиковым.
— Как красиво! — неожиданно для себя сказала Дина по-французски. — Ваша картина напомнила мне «Руанский собор» Моне.
Художник положил кисть и оглянулся на девушку. Ее сердце замерло — ну вот они и встретились! В своих мечтах она представляла его именно таким: небрежно одетым, худощавым, с маленькой бородкой и волосами, собранными в хвостик.
— Вам нравится Моне?
— Да, — кивнула Дина. — У нас в музее есть несколько его картин.
— Вы говорите с акцентом. Откуда вы? — с удивлением спросил он.
— Из Москвы.
— Я не был там, — он смущенно улыбнулся. — Я, в общем-то, почти не выезжал из Парижа. — художник теребил в длинных пальцах кисть, незаметно рассматривая девушку. — Если хотите, я могу показать вам город. Дина посмотрела на часы: она уже опаздывала.
— К сожалению, я должна идти. Сегодня уезжаю.
Он понимающе кивнул. В его проникающих в душу глазах промелькнуло сожаление.
Дина бежала к метро, чувствуя, как колотится сердце. Как же глупо, что они так поздно познакомились. Через двое суток она будет в Москве. И снова дом, скучная работа, одинокие вечера.
В расстроенных чувствах девушка выскочила из метро на улицу и стала отыскивать ненавистный автобус. Она хорошо запомнила место, где их высаживали в первый день и откуда они должны были уезжать. Автобуса еще не было, и Динка присела на бордюр, вспоминая художника. Надо же, она даже не узнала, как его зовут.
Дурацкий автобусный тур. Вроде была в Париже и даже не попала в Лувр. Встретила ЕГО, но не успела с ним познакомиться. Девушка раздраженно огляделась: — да где же этот автобус? И где ее группа? Она что, опоздала?
Но этого не может быть! Они договорились встретиться в семь часов, и она пришла вовремя, если верить ее старенькому «Романсону». Она покрутила головой и прямо перед собой увидела электронное табло. Этого не может быть: без пяти восемь?! Выходит, она опоздала на целый час, и автобус ушел без нее.
Какое-то время она еще металась по площади, надеясь на то, что ее все-таки ждут, а потом села на скамейку и дала волю слезам. Одна в чужом городе! И никому нет до нее дела! У нее даже нет сумки с вещами, которая осталась в автобусе. Скоро стемнеет, а ей негде переночевать. И хватит ли у нее денег на билет, чтобы улететь самолетом? А виза? Когда кончается виза? Она судорожно вытащила паспорт и открыла его. К счастью, у нее еще есть два дня. Потом пересчитала деньги. Как хорошо, что мама на всякий случай сунула ей двести долларов.
Девушка постаралась расслабиться. Завтра она купит билет, а сегодня спокойно попрощается с Парижем. И, может быть, тот художник еще не ушел? Как она могла забыть о нем! Она почти бегом спустилась в метро. Господи, сделай так, чтобы он меня дождался!
Наклонившись над мольбертом, молодой человек делал последние штрихи. Внезапно он выпрямился и увидел Дину, пересекающую площадь. Дальнейшее было так, как она себе представляла: они медленно пошли навстречу друг другу, пока его руки не легли ей на плечи, а губы, прошептав что-то нежное, не коснулись ее полуоткрытых губ.
