Вадим Живов - Двойник
— Мы прилетели не для того, чтобы обсуждать наши планы, — напомнил Герман.
— А чтобы получить наши бабки, — подтвердил Иван.
— Они это серьезно? — удивился Берг, обращаясь к Тольцу.
— Боюсь, что да.
— Ага, понятно. Понятно-понятно! Хотите выкинуть меня из бизнеса? Вам мало того, что я уродуюсь за три процента? Они имеют миллионы, а я имею жалкие три процента! Так им и этого мало!
— Не кричи, — попросил Тольц. — На нас обращают внимание.
— Пусть смотрят! — еще больше повысил голос Берг. — На такого идиота, как я, стоит посмотреть! Таких нет нигде! Их больше не делают, я последний!
— Не заводитесь, вспотеете, — посоветовал Герман.
— А это не ваше дело! Ян, что происходит? Зачем ты привел этих молокососов? Я их знать не знаю и знать не хочу. Мы с тобой тридцать лет друзья. С тех пор, как их еще и на свете не было. Я имел дело с тобой, я буду иметь дело с тобой, а с ними я никакого дела иметь не буду!
— Герман Ермаков и Иван Кузнецов мои партнеры. Вернее даже сказать, мы с Иваном партнеры Германа. В нашем предприятии он главный. Так что тебе придется иметь дело с ним.
— Ах, так? Ладно. Так вот что я скажу вам, господин Ермаков. Я молчал. Я понимал, что на моем горбу едут в рай, но я молчал. Уговор для меня дороже денег. Такой я человек. Но теперь скажу. Вы меня выкидываете из бизнеса? Нет, это я вас выкидываю из бизнеса! Вы без меня не обойдетесь, а я без вас обойдусь. Зачем вы мне? Всех поставщиков я знаю, а оптовиков в Москве найти не проблема. Хотите остаться в деле? Пожалуйста. Вы будете иметь тридцать процентов от прибыли. На всех. Нет, двадцать пять! Да, двадцать пять, с вас и этого хватит!
От такой наглости Иван поперхнулся виски.
— Как?! — откашлявшись, ошеломленно спросил он.
— Да, так! — с вызовом подтвердил Берг и шелковым платком из нагрудного кармана пиджака вытер мокрую от пота лысину. — Ну вот, платок из-за вас испортил!
Иван отодвинул пустой стакан и начал подниматься со стула.
— Да ты…
— Сиди, — приказал Герман, своим милицейским чутьем понимая, что происходит что-то непонятное, но несущее в себе опасность. — Сиди и молчи.
— Он же, сука, нарывается!
— Да. Поэтому сиди и молчи. Господин Берг, спасибо за предложение. Но у нас другие планы. Мы планируем начать самостоятельные операции через канадские банки
— Канадские банки! — презрительно перебил Берг. — Да кому вы нужны, с вами и разговаривать не будут!
— Это наши проблемы. Мы их решим. От вас требуется только одно: перечислить наши деньги по указанным нами реквизитам.
— О каких, собственно, деньгах вы говорите? — с невинным видом полюбопытствовал Берг.
— Наум, не валяй дурака, — вмешался Тольц. — Ты прекрасно знаешь, о каких.
— Я не тебя спрашиваю, — живо обернулся к нему Берг. — Ты поручил мне вести переговоры с этим молодым человеком. Я и веду с ним переговоры. Официальные переговоры! Так о каких же деньгах, господин Ермаков, идет речь?
— О наших деньгах, которые лежат на счету вашей фирмы. Семь миллионов долларов.
— Семь миллионов сто двадцать шесть тысяч, — мрачно уточнил Кузнецов.
— Так-так. Понимаю-понимаю. Вы утверждаете, что это ваши деньги. И сможете это доказать? Тогда почему бы вам не обратиться в суд? — спросил Берг, доверительно наклоняясь к Герману.
Герман отодвинулся. От Берга уже несло львиным поносом, как из трюма самолета «Ил-86».
— Так я вам объясню почему. Сегодня утром я еще раз посмотрел наш контракт по последней поставке. Вы, полагаю, его помните. Нет? Тогда напомню. В качестве предоплаты за два с половиной миллиона видеокассет вы перечислили на мой счет семь с половиной миллионов долларов. Из расчета по три доллара за кассету. Правильно? Значит, это не я вам должен, а вы мне должны мои три процента с оборота! Поправьте меня, если я ошибся.
— Я молчу, — сообщил Кузнецов.
— И правильно делаете, — одобрил Берг. — Вы можете сказать, господин Ермаков, что три доллара за кассету — цифра фиктивная. Она поставлена, чтобы свести прибыль к нулю и тем самым уклониться от уплаты налогов. Но это вы можете сказать мне, и я с вами соглашусь. А что вы скажете в суде? Так о каких же ваших деньгах мы говорим? Где они, ваши деньги? Их нет!
Кузнецов вскочил с такой стремительностью, что стул отлетел в сторону и грохнулся на пол. Перегнувшись через стол, он намотал на кулак шелковый галстук и приподнял Берга над столом:
— Придушу, блядь! Прямо сейчас!
— Иван! — кинулся к другу Герман. — Немедленно отпусти!
— Помогите! — прохрипел Берг.
Возник де Фюнес:
— Мистер Берг имеет проблемы? Позвать полицию?
Кузнецов неохотно разжал кулак.
— Ладно, еще поживи. И радуйся жизни, паскуда! Господи, ну и вонь же от тебя! Ты что, усрался?
— Пригласить полицию? — повторил хозяин ресторана.
— Спасибо, не нужно, — отказался Берг, растирая шею. — Пока не нужно. Вот так, господин Ермаков!
Герман повернулся к Тольцу:
— Что скажете, Ян?
— Не знаю. Право, не знаю. Я предполагал, что все имеет свою цену. Даже дружба. Но не подозревал, что у нее такая ничтожная цена. Впрочем, почему ничтожная? Очень даже наоборот — целых семь миллионов долларов! Нет, не верю. Не могу поверить. Наум, скажи, что ты пошутил.
— Эх, Ян! — укоризненно проговорил Берг. — Это ты ни во что не ставишь нашу дружбу. Конечно, пошутил. Этих щенков я бы проучил. Но неужели ты допустил, что я могу так обойтись с тобой?
— А тогда какого черта ты устроил этот фарс?!
— Такого! Чтобы показать твоим партнерам что к чему. А то решили, что они очень крутые. Это в Москве они крутые, а здесь они никто и звать никак! Господин Ермаков, завтра в десять утра за вами заедет мой помощник и отвезет в банк. Вы получите ваши деньги. Я буду вас ждать в банке. — Он оглянулся, подзывая официанта. — Счет!
Внимательно просмотрел счет и вычеркнул какие-то цифры.
— Мы не ели горячего. И за виски этот бандит пусть платит сам. Я не нанимался поить московских мафиози. До завтра, господа-товарищи. Прошу не опаздывать, иначе вам придется ждать моего возвращения из Гонконга. Приятного аппетита.
— Ну, кадр! — восхитился Кузнецов. — Вы как-то сказали, Ян, что ваш друг скуповат. Он не скуповат. Такого крохобора я никогда в жизни не видел. Даже странно, что эта жлобина так легко согласилась расстаться с бабками!
Герману это тоже казалось странным. Он поднялся из-за стола и вышел на улицу, где Берг ожидал, когда ему подадут его лимузин.
— Господин Берг, я хочу извиниться за поведение моего друга.
— Бросьте, Герман. Я знаю цену таким типам. Трепло.
— Иван не трепло, — вежливо возразил Герман. — Когда он говорит «придушу», это не просто фигура речи. Он два года воевал в Афгане, у него медаль «За отвагу» и орден Красной Звезды.
— Что вы на меня наезжаете? — вдруг визгливо закричал Берг. — Наезжают и наезжают! Только без рук, без рук!
Полицейский, лениво стоявший возле патрульной машины, с интересом прислушался.
— Я же сказал, что отдам бабки! — продолжал вопить Берг. — Сказал? Сказал! Чего вам еще от меня нужно?
— Могу я чем-нибудь помочь, сэр? — спросил полицейский.
— Спасибо, офицер. Все в порядке, небольшие разногласия с моим молодым русским другом, — буркнул Берг, забираясь в подкативший «датцун».
Не нравилось все это Герману, очень не нравилось. Он был уверен, что Берг твердо решил их кинуть. Но на следующее утро ровно в десять в холле «Хилтона» появился его племянник и молча усадил их в свой «датцун».
Берг ждал их у входа в банк, расположенный в том же русском квартале, недалекоот ресторана Метрополь, на углу Steels avenu. и Keel strit. Онн был, как и вчера, в котелке и черном кашемировом пальто, на мокром асфальте у его ног стояла дорожная сумка. Он бросил сумку в багажник «датцуна» и вошел в банк, жестом предложив следовать за ним.
«Банк» — это было сказано слишком сильно. Одноэтажный домик в ряду с другими такими же предприятиями соцкультбыта. Заведение скорее напоминало московскую районную сберкассу, только что у окошечек не толпились старушки с коммунальными платежами. Появился менеджер, почтительно поздоровался с Бергом и пригласил его в кабинет.
— Эти господа со мной, — сообщил ему Берг.
— Вы уверены, что их присутствие необходимо?
— Да. Это мои партнеры из Москвы. Я хочу, чтобы они убедились, что все их требования выполнены.
— Требования? — переспросил менеджер, подозрительно оглядывая спутников своего важного клиента и особенно Кузнецова с его золотой цепью на бычьей шее и массивным кольцом на руке.
— Да. Их настоятельные требования. Я убежден, что они делают большую ошибку, но русские упрямый народ. Очень упрямый.
— О да, я понимаю. Прошу вас, господа!
Через десять минут процедура завершилась. Чек на семь миллионов сто двадцать шесть тысяч долларов был выписан на Германа. Берг внимательно его просмотрел, подписал и передал почему-то Кузнецову. От Ивана он перешел к Тольцу, а затем к Герману.
