Валентин Черных - Ночные сестры. Сборник
Дело в том, что вскоре после его нового назначения компартию отменили, и друг Вячеслава Германовича из начальства сделался какой-то совсем уж мелкой и никому не нужной сошкой. Санаторий из «Красных сосен» переименовали в «Удельное». Впрочем, старожилы говорили, что именно так называлось имение местных графов, еще в гражданскую национализированное и отданное под военный госпиталь.
А Вячеслав Германович на новом месте укрепился. И через несколько лет, с почетом отправив на пенсию главного врача, своего шефа, занял его место. По прежним своим мелкоаппаратным играм он знал, что менять надо всю команду. В результате нескольких нехитрых ходов с инвентаризацией он сменил прежнюю старшую медсестру на новую, с литыми икрами и тугой грудью громкоголосую ухватистую Полину. Полина стала исправно выполнять обязанности старшей медсестры. А заодно очень кстати дала Вячеславу Германовичу, не слишком счастливому в браке, утвердиться в его мужской состоятельности. И потом неоднократно эту уверенность в нем укрепила.
Уже более десяти лет Вячеслав Германович был полновластным хозяином в своей маленькой вотчине. Даже чехарда «наверху», бесконечные перестановки в районном руководстве не касались Вячеслава Германовича. Представители районной власти редко вспоминали о санатории «Удельное». А на случай, когда вспомнят, Вячеслав Германович оборудовал специальную палату повышенной комфортности и построил два VIP-коттеджа. Поэтому власть уезжала из «Удельного» в самом приятном расположении духа, обычно даже не заглядывая в основной корпус.
И вот теперь, с появлением в санатории неопознанного московского потерпевшего, Вячеслав Германович потерял покой. Потерпевший, конечно, здорово приложился головой и нес временами полную, с точки зрения Вячеслава Германовича, околесицу. Но и помимо последствий ушиба головы чувствовалось в его манере общаться что-то безбашенное, настораживающее, внушающее мелкому функционеру Вячеславу Германовичу безотчетное чувство тревоги.
Именно новому пациенту и было посвящено очередное утреннее совещание в кабинете главного врача. Он даже вызвал из отгула Ларису, поскольку именно в ее дежурство поступил к ним этот московский не то олигарх, не то чиновник.
И сейчас, на совещании, он обращался в основном к ней. А на остальных врачей, все больше плотных теток предпенсионного возраста, он если и поглядывал строго, так для того только, чтобы они понимали: тема этого совещания важна и касается решительно всех.
Вячеслав Германович значительно поднял брови:
— Что в милиции выяснили про этого сумасшедшего?
Лариса злилась. Что за срочность такая? Зачем потребовалось отрывать ее от почти состоявшегося жениха, который и приехал-то всего на несколько дней. А сколько на эти несколько дней было возложено ожиданий!
Она молча рассматривала бугристую, в пегих заплешинах голову Вячеслава Германовича. Наслаждалась его нетерпением. Когда главврач уже начал нервно ерзать на стуле, спокойно отчиталась:
— Владельцем машины является он сам, наш пациент Шнек. В аварии никто не пострадал. Ничего противозаконного не произошло, и милиция отказывается делать запросы о личности пострадавшего. Наша милиция вообще не любит связываться с москвичами, мало ли какие у них там родственники или знакомые. — Лариса полюбовалась бледностью, залившей щеки главного, вбила последний гвоздь: — По документам он помощник советника Президента РФ.
— А что такое помощник советника Президента РФ? — Вячеслав Германович вытер вспотевший лоб ладонью.
— Это помощник советника президента.
Вячеслав Германович нахмурился. Он не понял, что значит этот ответ, — шутит Лариса Петровна или говорит серьезно. Но ругаться с ней было ему сейчас совсем не с руки. Из всех присутствующих у нее одной был уже налажен контакт с этим непонятным Шнеком.
Вячеслав Германович достал из стола лист бумаги, заполненный размашистым уверенным почерком.
— Этот Шнек написал мне предложение, чтобы я увеличил зарплату бухгалтеру. Как я на это предложение должен реагировать?
Он обвел присутствующих вопросительно-удивленным взглядом, приглашая вместе подивиться таким чудесам. Красивое, чуть надменное лицо Ларисы Петровны было, как назло, совершенно непроницаемым.
— Разумное предложение. Она хороший бухгалтер.
Вячеслав Германович пропустил, казалось, это соображение мимо ушей. Помялся немного, спросил:
— Шнек — еврейская фамилия?
— А это что-то меняет? — невозмутимо поинтересовалась Лариса.
— В правительстве опять много евреев, — доверительно понизив голос, сообщил коллективу Вячеслав Германович. — И они опять оказывают влияние. — Вячеслав Германович значительно поднял брови.
Лариса перестала сдерживаться. Сказала раздраженно:
— Фамилия Шнек может быть и немецкой. Сейчас в паспортах национальность не пишут. Честно говоря, национальность пострадавшего меня мало волнует. Меня волнует, что без томографа и консультаций с опытным невропатологом мы не можем поставить диагноз.
Ларисин тон подействовал на главврача отрезвляюще. Он сразу же вспомнил о своих прямых обязанностях, но и тут не упустил случая брызнуть ядом в пациента Шнека, который никак не хотел поддаваться идентификации.
— Я звонил. Этого Шнека в областном центре поставили в очередь на томограф. Но это не меньше недели. Если он такой влиятельный, пусть насчет него из Москвы позвонят. Нонна Викторовна, — Вячеслав Германович обратился к врачихе, с которой в первый день так неудачно зашел в палату к потерпевшему, — вам вопрос как к невропатологу, заслуженному врачу и, в конце концов, моему заместителю: в вашей практике было, чтобы больной не отличал, о чем он думает и что говорит?
Нонна Викторовна колыхнулась своим большим телом и пошла красными пятнами. Бремя ответственности давило на нее. В такой ситуации нужно было взвешивать каждое слово.
— В моей практике такого не было, но в медицинской литературе подобные случаи описаны. — Нонна Викторовна обвела коллег беспокойным взглядом. — В народе про таких говорят: заговаривается! — В кабинете повисла тишина. Нонна Викторовна и сама чувствовала, что такая формулировка диагноза, мягко говоря, далека от научной. — Но я же не невропатолог, я физиотерапевт и только исполняю обязанности невропатолога. — Она оправдывалась, и теперь пятнами пошло не только ее испуганное лицо, но и шея.
Старые врачихи обменивались многозначительными взглядами и криво улыбались. Каждая из них считала, что именно она достойна занимать место зама главного врача, а не более молодая, но, как выяснилось, менее компетентная Нонка.
Вячеслав Германович чутко уловил настроение коллектива. Сдвинул строго брови. Только междоусобиц ему сейчас и не хватало.
— Спасибо. Все свободны.
Лариса с облегчением вздохнула. Но тут главврач придержал ее за рукав.
— А вы, Лариса Петровна, останьтесь.
Вячеслав Германович подождал, пока все покинут кабинет. Указал Ларисе на стул возле своего стола. Лариса села так, чтобы главврач видел ее целиком. Положила ногу на ногу. Короткий халатик поднялся еще выше. Лариса знала, что к женской красоте Вячеслав Германович весьма неравнодушен, и сейчас ее точеные ноги в изящных туфельках будут сбивать его с толку. Это была ее маленькая женская месть главврачу за испорченный отгул.
Вячеслав Германович несколько раз чиркнул глазами по ее гладким коленкам. Попытался собраться с мыслями. Лариса глумливо покачала носком туфельки. Перехватила взгляд главврача. Невинно улыбнулась.
Вячеслав Германович вытер пот со лба и заговорил:
— Пребывание этого Шнека в санатории сказывается разлагающе на персонале. Мне сообщили, что он устроил вечеринку с ночными сестрами. — Он выжидательно смотрел на Ларису. Но та молчала. — И вообще с ним много непонятного. Откуда он знает про вице-губернатора Кислюка, который стал куратором здравоохранения только три дня назад? Значит, его проинформировали еще в Москве. — Теперь в голосе главврача звучали просительные нотки: — Лариса, вы же в Москве жили, он тоже москвич. Поговорите с ним, как с земляком.
Лариса смотрела на Вячеслава Германовича без всякого сочувствия.
— У меня не получится. Он утверждает, что я кого-то убила.
— Только этого нам не хватало. — Сообщение Ларисы подтверждало его подозрения относительно психического состояния потерпевшего. — Я опасаюсь его видеть, потому что он хамит мне прямо в лицо. Ему же вполне может показаться, что и я кого-нибудь убил!
— А вы поручите его старшей медсестре. Она его так обхамит, что все остальные ему покажутся ангелами.
Вячеслав Германович строго сдвинул брови. Он понял, куда клонит Лариса. Раньше бы она себе такого не позволила. А вот теперь, с появлением этого Шнека, — пожалуйста.
