Эдуард Багиров - Любовники
– Ха, – немного уязвленно бросает Соня. – Ты думаешь, только вы такие? Это даже ежу ясно, что на сайте знакомств надо брать количеством. Вас, между прочим, тоже систематизируют, да ещё как. Я однажды задалась конкретной целью найти приличного молодого человека для постоянных отношений. Запаслась терпением, и отобрала из почти сотни написавших порядка тридцати кандидатов. И начала методично ходить с ними на свидания. Иногда даже по два раза в день.
– Какая целеустремлённая, – улыбаюсь я. – И чего, нашла?
– Представь себе, да. Уложилась в полторы недели. В большинстсве случаев хватило одного раза, с несколькими встречались пару раз, на восемнадцатом или девятнадцатом мальчике я остановилась, потому что очень понравился. Всё это крутилось два месяца, потом как-то неожиданно закончилось, и я вернулась к методу списка.
– Ну, вот видишь, как хорошо, – я снова снисходительно улыбаюсь. Зря она так откровенничает. Женя терпеть не может девушек, способных вот так запросто рассказывать о своей личной жизни малознакомым мужчинам. – Вот и мы вас тоже того… систематизируем.
– Скотство какое-то, – Алиев брезгливо морщится, и отрывается от монитора. – Вот объясни, ну в чем кайф трахать всех подряд, как животное? Я сейчас не беру эмоциональную составляющую, потому что здесь она, ясен хрен, напрочь отсутствует. А вот просто психологически? Я не ханжа, не идиот и не импотент, и тоже в какой-то момент не особо разбирался в связях. Мог даже сменить две-три девушки за день. Но это было очень давно, лет в двадцать. Мало того, что это яркий признак неуверенности в себе, это же и опустошает и выматывает, как чёрт знает что.
– Да, бывает, – отвечаю я. – Но понимаешь ли, вот ты мне сейчас эмоциональную незрелость пришить пытаешься, а это далеко не всегда справедливо. Расскажу одну маленькую историю. В детстве, в пионерском лагере я влюбился в какую-то девчонку. Ну, с каждым случалось, ты в курсе. Было нам обоим лет где-то по двенадцать, так что о сексуальном подтексте говорить, скорее всего, преждевременно, но тогда это казалось очень серьезным переживанием. И вот я всячески за ней ухаживал: дергал за косички, подкладывал в чешки живых головастиков, всячески дразнил, и всё такое. Потом смена закончилась, мы разъехались, кто куда, и я очень быстро о ней забыл. И вот, спустя полжизни, как-то раз я проснулся с дикого бодуна, а рядом со мной лежала какая-то очередная телка с «Одноклассников». Вроде обычная телочка, ничего из ряда вон, но ведь как-то же она оказалась в моей постели, пусть и по пьяни! И вдруг мне, как поленом по голове – да она же вылитая та девчонка из лагеря, о существовании которой я забыл чуть ли не двадцать лет назад! Я вылез из постели, налил себе стакан, врезал, выдохнул, включил компьютер, и по фоткам начал сопоставлять. И что оказалось? Огромное количество моих случайных девок похожи на тех, кто мне нравился в детстве, когда я о сексе и не думал! Одноклассницы, соседки, молоденькие учительницы, молоденькие же медсестры с добрыми глазами, сестры друзей, и прочая и прочая и прочая! То есть, я подсознательно трахал не тех, кого трахал, а тех, кого когда-то подсознательно хотел. Вот что ты на это скажешь?
– Рома, у тебя сейчас выражение лица, как у нечаянно открывшего онанизм пятиклассника. Если ты думаешь, что это откровение, то обломайся. Нормальные люди приходят к осознанию таких глупостей намного раньше тебя. Я тебя понимаю, но согласиться с тобой все равно не могу. Потому что потребность в визуализации таких образов я переварил уже давнымдавно. Конечно же, у меня были какие-то белые пятна в этом смысле, фетишизм весь этот. Но их реализация произошла тихо-мирно, вовремя, и сама собой. К примеру, какая-нибудь Маша из Саратова в своё время закрыла для меня тему курносых девочек в очочках, Наташа из Текстильщиков – образ веснушчатой цыпочки в коротенькой юбочке, Таня из… да по фигу, откуда там она была, ну так вот – Таня на подлете снесла подростковые грёзы о молоденьких учительницах, а медсестра Лена из бибиревской поликлиники – ну, ты понял. Меня эта карусель давно перестала заводить. Кстати, Сонь, – вдруг резко сменил тему Алиев, – тебе пора домой, извини. Нам с Романом надо поговорить. Ром, такси вызовешь?
XII
– Вот на фига ты девушку выставил, бирюк? Ничего такая была, вполне себе секси. – Место у компьютера занимаю я, захожу проверить почту. Алиев идет на кухню, открывает ещё бутылку виски, достает из морозильника новую порцию льда. Разговор продолжается.
– Ну её в задницу. Надоело слушать про эти глупые похождения. Как представил, какое место занимаю в её «списке», так всё и упало. Нет, я уж лучше сам как-нибудь… Да и чего-то не люблю я последнее время чужих людей в доме, особенно телок. Суетные они какие-то, геморроя с ними не оберешься.
– Смотри-ка, да ты потихоньку превращаешься в отшельника, – искренне удивился я. – Что-то не припомню, чтобы раньше тебя девки в квартире напрягали. Или это у тебя очередной приступ ханжества?
– Вряд ли, – задумчиво произнес Алиев. – Возраст, видимо. Раньше меня это совершенно не парило. А сейчас я тупо превращаюсь в закоренелого, принципиального холостяка. Такого, знаешь, хрестоматийного, перманентно вооруженного бухлом и микроволновкой. Постоянной-то подруги у меня нету, после Ирки как-то не срослось до сих пор. Не, ну меня посещают периодически разные там, чего скрывать, сам видишь. Но особой радости мне это не приносит. Вообще мне чаще везёт, и основная масса из них оказывается вполне вменяемой и веселой публикой, не дурами и не ханжами, с которыми можно ещё и общаться, а не просто тупо и остервенело трахаться, натужно сопя и отворачиваясь от липких поцелуев. Претензий к таким у меня нет, ведут они себя, как правило, вполне прилично, и некоторых из них даже иногда хочется пригласить во второй раз. Но таких мало.
– А кому сейчас легко? Хороших людей вообще меньше, чем плохих. К девкам это тоже относится. Это же не повод становиться женоненавистником.
– Да забей, – Евгений снова перевёл беседу в другое русло. – Не до этого мне сейчас. Расскажи мне лучше, что у тебя-то происходит. Насчёт своей фееричной Ани успокоился уже? Решил что-нибудь?
– Ну, что-то вроде этого, – я с безразличным выражением лица стряхнул в пустой стакан столбик пепла. – Понимаешь, я не собираюсь тебе вешать лапшу, что прямо вот так всё взял и забыл. Нет, я о ней каждую секунду думаю. И фотография её, как ты видел, у меня на компе по-прежнему заставкой. И мы постоянно переписываемся. Более того, она периодически пишет, что не против увидеться.
– И какого хрена ты тянешь резину?
– Я не тяну, Жень. Я просто больше не собираюсь с ней видеться. Я её… боюсь.
– Мудак, что ли? Чего ты боишься-то?
– Мы слишком разные.
– Ну вот, опять завёл волынку свою, – разочарованно покачал головой Алиев. – Ну, вот чего ты мне вешаешь тут? Я ж вижу, как у тебя выражение лица меняется, когда ты о ней говоришь. Ты ж влюблен по уши, как щенок, какого хрена ты себя обманываешь? Она к тебе тоже хорошо относится, судя по тому, что регулярно намекает на встречу. Чё ты теряешься? Где ты ещё такую возьмешь? Это тебе не срань какая-нибудь никакенная, типа этой вот Сонечки. Такими, как Аня, не бросаются, и уж точно не упускают.
– Да хрен знает, что ей нужно вообще. Понять не могу. Иногда мне кажется, что ей просто тупо скучно. На одну доску я себя с ней не ставлю, потому что… сам знаешь, таких мезальянсов в реальной жизни не бывает.
– Слушай, ну хватит уже. Ничего невозможного в жизни нет. Уж мне-то не рассказывай про мезальянсы. Просто вспомни, как у меня с Иркой начиналось. Там вообще никакой перспективы не просматривалось. Но я в неё влюбился, и костьми лёг, чтоб её добиться. Я за неё сто раз умер и сто раз снова родился. Тебе же здесь даже идут навстречу, и вообще все обстоятельства складываются в твою пользу, а ты выпендриваешься.
– Женя, ты напрасно проводишь параллель между своей Ирой и Аней, – заметил я. – Это реально несопоставимые измерения. Твоя Ира – обычная девушка из Подмосковья, а муж у неё – какой-то затраханный трехкопеечный менеджер из рыльно-мыльной конторы. Поэтому тебе было проще. С Аней же ситуация совсем другая. Тут какой-то неприлично богатый еврейский папик. И деньги здесь совсем другие. Ты пойми…
– Да нет, это ты пойми! Любовь сильнее любых денег, запомни, а любовь женская – особенно. Чего ты зациклился на деньгах-то этих? Ты и неделю в месяц не работаешь, а тебе уже хватает. А если будешь работать чаще, то хватит и на неё тоже.
– Ути-пути, – ухмыльнулся я. – Много ты понимаешь, ёпт. Она, конечно, очень корректна, и в глаза ничем не тычет, но я и сам не слепой, и кое-что вижу. Жень, ты пойми, это не просто божественно красивая женщина, от которой можно сойти с ума, и плясать вокруг неё всякие твои романтическо-поэтические пляски. Не всё так просто! И если вернуться с небес на землю, то у неё, дружище, одни только часы стоят сто пятьдесят штук зелени.
