Эдвард Брейтуэйт - Учителю — с любовью
Хотели они того или нет, на лицах появился интерес. Даже непробиваемый грубиян Денэм навалился грудью на стол и внимательно смотрел на меня.
— Моя задача — учить вас, и я постараюсь сделать эту учебу как можно интереснее. Если что-то в моих объяснениях покажется вам непонятным или неправильным, остановите меня, буду только рад. Примерно через полгода вы покинете школу. Это значит, очень скоро вы пойдете работать и как взрослые начнете зарабатывать деньги. Учитывая это, я решил с сегодняшнего дня вести себя с вами не как с детьми, а как с молодыми людьми и девушками. Так же должны относиться друг к другу и вы сами. Когда люди расстаются с детством, они и вести себя должны как взрослые…
В эту секунду дверь распахнулась, в класс, запыхавшись, влетела Памела Дэр и плюхнулась на свой стул. Она изрядно опоздала.
— Например, — продолжал я, — можно по-разному войти в комнату. Есть, по сути, два способа. Можно войти в комнату спокойно и с достоинством, а можно так, словно чья-то тяжелая нога пнула тебя под зад. Мисс Дэр только что показала нам второй способ. Не сомневаюсь, сейчас она покажет и первый.
По сей день не знаю, почему я это сказал, но так уж получилось. Не понравилось мне, как она нахально ворвалась в класс, да еще после такого бессовестного опоздания.
Все уставились на нее. Наверно, она этого и хотела, но одобрения во взглядах не было — все просто ждали, как она примет мой вызов. Она вспыхнула.
— Итак, мисс Дэр!
Глаза ее потемнели от гнева и унижения, однако она поднялась и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Потом, к моему удивлению и, надо признать, облегчению, тихонько ее открыла и прошла к своему месту с горделивым достоинством королевы.
— Спасибо. С сегодняшнего дня мы введем некоторые правила вежливости, которые будут соблюдаться в классе всегда. Ко мне прошу обращаться «мистер Брейтуэйт» или «учитель» — на ваше усмотрение. К девушкам мы будем обращаться «мисс», а к молодым людям — по фамилиям.
Ничего этого я не готовил заранее, все разворачивалось само собой, но, как мне казалось, разворачивалось довольно гладко. В ответ на мое предложение у них от удивления пораскрывались рты: и у мальчиков и у девочек.
Первым запротестовал Поттер:
— Чего мы будем звать их «мисс», мы же их знаем.
— Как ваша фамилия?
— Поттер.
— Простите?
— Поттер, учитель. — «Учитель» после небольшой паузы.
— Спасибо, Поттер. Считаете ли вы, что сидящие здесь девушки не достойны вежливого обращения?
— Чего-чего?
— Есть ли здесь хоть одна девушка, которая, на ваш взгляд, не заслуживает того, чтобы к ней обращались «мисс»?
Все девочки как одна повернулись к Поттеру, требуя от него ответа. Он заметно поежился под этим мощным излучением и сказал:
— Нет, учитель.
— Поймите, Поттер, очень скоро такие элементарные правила вежливости могут стать непременным условием вашей работы. И если вы к ним привыкнете заранее, это пойдет вам только на пользу.
Я сел за свой стол. Пока они по меньшей мере слушали, действительно слушали меня. Может, всего и не поняли, но общий смысл сказанного до них безусловно дошел.
— Следующий пункт касается вашего поведения в целом. Сначала девушки. Вам следует понять, что вы должны стать достойными внимания и уважения, которое будем проявлять к вам мы, мужчины. Как сказал Поттер, мы знаем вас. Мы хотим гордиться этим знакомством, а вот сможем ли — это полностью зависит от вас. Кое-что вам нужно подсказать, и я попросил миссис Дейл-Эванс побеседовать с вами сегодня же на уроке домоводства. — Это, разумеется, была импровизация. Надо будет сказать об этом Грейс во время перемены, она не откажется помочь. — Теперь что касается мальчиков. Я видел портовых рабочих и грузчиков, которые выглядели куда чище и опрятнее, чем многие из вас. Если у человека чистое лицо и руки, начищенные ботинки, это вовсе не значит, что он — слюнтяй и тряпка. По-настоящему сильный и мужественный человек никогда не подчеркивает эти качества одеждой или прической. Мужественность — это внутренняя характеристика человека, как храбрость, честность, честолюбие. Она не имеет ничего общего с физической силой. Примерно через год некоторые из вас начнут подумывать о подругах. Поверьте, вы покажетесь им гораздо более привлекательными, если у вас будут чистые зубы, руки и лицо.
Я сделал паузу, чтобы они смогли переварить сказанное.
— Вы — старший класс. Обратите внимание на слово «старший». Это значит, что на вас равняется вся школа, хотите вы этого или нет, а мальчишки и девчонки из младших классов повторяют все, что вы говорите и делаете. Они копируют вашу походку, говорят вашим языком, перенимают манеру одеваться, значит, пока вы здесь, ответственность за их поведение во многом лежит на ваших плечах. Как старший класс, вы должны быть лучшими, что касается чистоты, поведения, вежливости и работы в классе, я буду всячески помогать вам и личным примером, и другими способами. Я верю, у вас есть все, чтобы стать прекрасным классом, каких еще не было в этой школе, но я могу и ошибаться. Все зависит только от вас. Есть ли вопросы?
Взметнулась одна рука.
— Да, мисс Джозеф?
— А как же мистер Уэстон, учитель? Он всегда неопрятный и ходит в грязных ботинках.
Похоже, дело двигалось. «Учитель» она произнесла без всякой паузы.
— Мистер Уэстон не ученик, мисс Джозеф, и обсуждать его здесь мы не будем.
По классу прокатился неодобрительный шумок.
— С вами работаю я, и если я не выполню требований, которые предъявляю к вам, критикуйте меня.
Вчерашней молчаливой враждебности не чувствовалось. Похоже, мне удалось отвоевать в этом классе хоть какое-то жизненное пространство. Вопросов больше не было, и я сказал, что за оставшиеся до звонка несколько минут они могут обдумать и обсудить сказанное мною, только тихо. Потом сел и принялся наблюдать за ними.
На перемене я пошел в учительскую и сказал Грейс, что на свой страх и риск взвалил на нее разговор с девочками. Она была очень довольна и обещала «задать им перцу».
В общем и целом день прошел хорошо. Я чувствовал себя с ними гораздо свободнее и провел все уроки с энтузиазмом, стараясь избегать формального подхода к теме, но тщательно подбирая выражения, потому что надеялся — это поможет улучшить их речь. Я никогда не сбивался с ними на ограниченный, упрощенный язык. Если употреблял явно трудное для них слово, значение его было ясно из контекста, к тому же я призывал их задавать вопросы в случае малейшей неясности. Сам я тем временем исподволь пытался выявить в классе лидеров. Среди ребят на роль заводилы претендовал Денэм. Здоровенный Поттер уступал Денэму пальму первенства, кажется, просто из-за лени. Фернман и Силс являли собой тип «одиночек», хотя на уроках оба работали очень неплохо, а на площадке для игр ничем не отличались от одноклассников. У девочек я поначалу принял за лидера Памелу Дэр, но, похоже, ошибся. У нее было две-три подруги, но держалась она особняком, с какой-то странной и интригующей замкнутостью. Она явно была лучшей ученицей в классе, ее письменные работы были четкими и аккуратными, и это соответствовало ее внешнему облику. Стержнем в компании девочек была Мойра Джозеф, высокая стройная хохотушка, словно созданная природой для того, чтобы разбивать сердца мужчин. Почти все ребята в классе находились под воздействием ее чар. Если удастся привлечь на свою сторону этих «сильных класса сего», за ними потянутся и остальные.
До автобусной остановки мы шли вместе с мисс Бланшар, и я рассказал ей о своем эксперименте. Она усомнилась: следует ли навязывать неизвестные им нормы общественного поведения? Но я уже отрезал себе путь к отступлению, и она пожелала мне удачи. Мне было приятно видеть в ее больших глазах неподдельный интерес, и я вновь преисполнился решимости победить в борьбе за класс.
Глава 10
В пятницу утром я сидел за своим столом и наблюдал за классом: они писали еженедельное сочинение. Все были поглощены работой. Интересно, что они напишут в свете последних событий? Вскоре после начала урока Джексон спросил: «А как правильно писать вашу фамилию, учитель?» Поскольку моя фамилия могла понадобиться и другим ученикам, я написал ее печатными буквами на доске, и после этого тишину в классе нарушал только шелест переворачиваемых страниц и стук случайно упавшего карандаша.
Несколько сочинений я успел прочитать во время перерыва на обед. Они были, как и говорил мистер Флориан, довольно объективными, но не более того. Никто не обошел молчанием новый способ обращения друг к другу, с другой стороны, ни слова не было написано о причинах, приведших к этому новшеству. Кое-кто из ребят считал, что это глупости — «называть в классе наших девок «мисс», и добавлял, что за пределами школы «мы их будем звать как положено». Кто-то из девочек написал, что с моей стороны это «чистая наглость» — заставлять миссис Дейл-Эванс учить их, как мыться и стирать одежду. Они ведь моются каждую пятницу, и этого вполне достаточно. Но одно было ясно: им нравится, что с ними обращаются как со взрослыми, разговаривают как с равными. Вот что написал Фернман: «Он делает вид, будто все слова, которые он говорит, нам известны, а мы делаем вид, будто так оно и есть». Эта откровенность вызвала у меня улыбку. Что ж, значит, моя политика начала приносить плоды.
