Лорен Грофф - Судьбы и фурии
Рейчел сразу представился интерьер с потолком, оклеенным обоями, и кучей бешеных кошек. Одноглазых, с обрезанными хвостами и подагрическими распухшими лапами. Она прямо слышала вонь больных суставов. Видела миску с куриным супом в микроволновке. А еще – грустную пожилую женщину. Ма ждало такое же будущее. Крошечный розовый пляжный домик. Гробница из фарфора и ситцевой мебели. Ма часто говорила Рейчел, что ей нравится шум прибоя, но девочка ни разу не видела, чтобы та выходила на пляж. Ее мать никогда не покидала свой маленький розовый аквариум – точно рыбка, присосавшаяся к стеклу. Бедная ма.
«Никогда не буду старой, – пообещала себе Рейчел. – И никогда не буду грустной. Лучше уж я проглочу капсулу цианистого калия и покончу со всем этим, как эта подружка Лотто, о которой все плачут. Жизнь имеет смысл, пока ты молод, окружен такими же молодыми людьми и сидишь в холодном саду, благоухающем смесью цветов, грязи и опавших листьев, сверкающем в паутине из лучиков света, пронизанном тишиной последней спокойной городской ночи».
Сидящая под умирающей бругмансией соседская кошка внимательно наблюдала за ними.
До чего странно выглядели эти люди, сгрудившиеся вокруг еды, точно гигантские кошки. И лопали они, как в последний раз. Она захотела было присоединиться к ним и разведать, что там у них такое, но их было слишком много и все они были слишком шумные, резкие и непредсказуемые. Ну вот, смотрите: все подскочили, похватали свои вещи, заспешили куда-то. Переполох перепугал кошку, потому что она-то поняла, что будет дождь, задолго до того, как он зашумел. Случайная ложка вывалилась на ходу из глубокой миски с салатом табуле, упала в грязь и осталась лежать под ударами дождевых капель. Люди исчезли. Из окошка на уровне земли высунулась чья-то рука и погасила красивые древесные огоньки. Какой-то яркий желтый шнурок шмыгнул в темноте, точно змея, и кошке тут же захотелось его поймать. Но в этот же миг он скрылся из глаз, а окно захлопнулось. Кошка аккуратно тронула лапой лист с дрожащей на самом кончике крупной каплей, а затем быстро перебежала двор и юркнула в свою дверь.
ДВЕРЬ РАСПАХНУЛАСЬ, и в квартиру впрыгнул гоблин. На часах натикало девять, и на улице было не по сезону холодно. Вслед за гоблином вошла Мисс Пигги, затем скелет и призрак. Лунной походкой скользнул Альберт Эйнштейн. Сэмюель пришел в костюме прикроватной тумбочки – с торшером вместо шляпы, картонной коробкой, на которой были нарисованы ящики и ручки и сверху которой была приклеена пара журналов и упаковка из-под презервативов. Лотто, облаченный в тогу и увенчанный венком из позолоченных лавровых листьев, водрузил пиво на «тумбочку» и провозгласил:
– Приветствую, ты… ночной столик? Столик на ночь. Хах!
Мертвая Королева Выпускного проплыла мимо, бросив на ходу:
– Интересная мысль.
– Кажется, это была моя бывшая, – усмехнулся Сэм, а затем направился к холодильнику за пивом.
– С каких пор на Хэллоуин идет снег? Глобальное потепление скорее похоже на холодальное холодение, – сказала Луанна, сбивая снег на коврике для ног. Она была подружкой Матильды по работе и разрисовалась под пикассовскую Дору Маар, ту, которая с яблоком.
Она крепко поцеловала Лотто и сказала:
– Здорово, Цезарь!
Он нарочито громко рассмеялся и поспешно ее отстранил.
Луанна ужасно ему не нравилась. Матильда чуть ли не каждый день рассказывала о том, как та пыталась соблазнить их босса, отвратительного бровастого типа с бычьими глазками по имени Ариель.
– А что такого? – спросил однажды Лотто. – Она красивая. Молодая. Почему бы и нет?
Матильда бросила на него красноречивый взгляд.
– Милый. Он богат.
Конечно, это все объясняло. Лотто и Луанна прошли мимо Матильды. Облаченная в костюм Клеопатры, она ела кекс, стоя рядом с пузатым Буддой, которого теперь украшали солнечные очки и цветочная гирлянда. В последний момент Лотто внезапно дернул ее на себя, подхватил у самого пола, словно в танце, и слизнул крошки с ее рта. Матильда рассмеялась.
– Фу, – сказала Луанна. – Вы, мать вашу, нереальные какие-то.
Она прошла на кухню, достала из холодильника бутылку «Зимы», отхлебнула немного и поморщилась. Судя по размерам талии и количеству старых книжек, заполнивших всю квартиру, карьера Лотто снова на спаде. Когда такое случалось, он только и делал, что читал.
Забавно, потому что со стороны он казался огромным и тупым, а потом открывал рот и начинал цитировать Витгенштейна. Ее выбивало из колеи то, какая пропасть между тем, каким человеком он старался быть, и тем, какой на самом деле прятался у него внутри.
Кто-то поставил диск «Нирваны», и девчонки тут же вскочили с кожаного дивана, который Лотто когда-то спас с помойки. Какое-то время они пытались танцевать, но эта попытка провалилась и все сдались. А затем кто-то включил «Триллер» Майкла Джексона. Опять.
Чолли в костюме зеленого гоблина бочком подобрался к Лотто и Матильде. Он уже был здорово навеселе.
– Никогда раньше не замечал, как близко у тебя посажены глаза, Матильда, – сказал он. – И как твои – далеко, Лотто…
Он ткнул в сторону Матильды двумя пальцами.
– Хищница, – выпалил он, а затем указал на Лотто: – Добыча.
– Я добыча, а Матильда хищница? – спросил Лотто. – Да ладно! Это я хищник. Сексуальный. А она – моя жертва.
Все вокруг издали недовольный стон. Луанна пялилась на Эрни через всю комнату и, услышав этот звук, нетерпеливо дернула головой.
– Да заткнитесь вы, – сказала она. – Я тут пытаюсь наладить личную жизнь.
Матильда со вздохом отошла в сторону.
– Стой. Кто? Ах, Эрни, – с пренебрежительным разочарованием бросил Чолли. – Да ладно. Он же тупой.
– Да. Он тупой, как перегоревшая лампочка, – сказала Луанна. – То, что надо.
– Эрни? – переспросил Лотто. – Эрни изучал нейробиологию в университете. Он не тупой. То, что он не поступил в Гарвард, как ты, еще не значит, что он тупой.
– Ну не знаю. Кажется, он случайно смешал свои мозги в каком-то коктейле, – сказала Луанна. – На какой-то из прошлых вечеринок я слышала, как он говорил, будто Стинг – его духовный лидер.
Лотто внезапно громко свистнул.
Эрни в костюме Халка посмотрел на него поверх целого моря девчонок, для которых когда-то смешивал шоколадный мартини, а затем подошел и хлопнул Лотто по плечу. Чолли и Эрни оба были раскрашены в зеленый цвет и напоминали азбуку Морзе: линия и точка.
– Луанна сказала, что оседлает тебя, если ты сможешь внятно объяснить, что значит термин «герменевтика», – сказал Лотто, обращаясь к Эрни, а затем затолкал их обоих в спальню и закрыл дверь.
– Господи, – сказал Чолли спустя какое-то время. – Я бы уже сдох.
– Они до сих пор не выходили? – спросил Лотто. – «Есть у амура стрелы, есть и сети»[11].
– Снова Шекспир?
– Всегда Шекспир, – поправил его Лотто.
Чолли ушел, и он остался один.
Подняв голову, Лотто внезапно увидел свое отражение в зеркально-черных стеклах окон, занавешенных ночью. Увидел небольшой живот, который обозначился у него еще этим летом, легкий блеск на висках. Прошло три года с окончания колледжа, а Матильда до сих пор оплачивает их счета. Лотто с грустью потрепал Будду по голове и побрел прочь мимо стайки ведьм, разглядывающих чью-то фотографию. Их лица светились в темноте. Матильда стояла спиной к нему и разговаривала о чем-то со Сьюзан. Лотто подошел еще ближе и понял, что она говорит о нем:
– …лучше. Например, реклама кофе в сентябре. Представь, отец и сын в лодке, рыбачат ранним утром. Внезапно ребенок вываливается за борт, а Лотто вылавливает его веслом и спасает ему жизнь. Настоящий герой!
Они засмеялись, и Сьюзан добавила:
– Да, я знаю. Кофе «Фолджерс». Я видела. Рассвет, домик в лесу, ребенок просыпается в лодке. Он был ничего, Лотто, в смысле. Впечатляет. Особенно эта его борода.
– Поговори с режиссерами, пусть подыщут ему работу, – сказала Матильда.
– Какую?
– Да неважно, любую.
Сьюзан улыбнулась уголком рта и сказала:
– Попробую что-нибудь сделать.
Совершенно ошеломленный, Лотто развернулся и поспешил прочь, до того как они могли бы его увидеть. Матильда никогда не была жестокой, но ее подавленная агрессия уже напоминала вторую кожу. Если ей не нравится еда в ресторане, она к ней даже не притронется, так и будет сидеть, опустив взгляд и проглотив язык, пока Лотто не выдержит и не скажет официанту, что еда пересоленная или сырая и не будут ли они так любезны принести им что-нибудь другое?
Однажды она выманила для них приглашение на свадьбу на «Винодельне Марты», крутясь возле невесты, известной бродвейской актрисы, всю ночь напролет. Матильда не произнесла ни слова и просто мягко улыбалась до тех пор, пока импульсивная невеста не выдержала и сама не решила их пригласить. Они пришли туда, танцевали, Лотто умудрился очаровать продюсера и получить приглашение на прослушивание в ремейке «Моей прекрасной леди». Правда, его голос им не понравился, и роль он так и не получил, но они все равно отправили актрисе набор серебряных антикварных ложечек для грейпфрута, который купили в хозяйственном магазине и как следует отполировали, чтобы он выглядел солидно.
