Фатерлянд - Мураками Рю

— Бросаем гранаты в автобус и сразу после взрыва бежим на выход, — тихо произнес он.

У одного из корейских солдат с плеча свисал АК, у второго был пистолет в кобуре. Оба смотрели в сторону выхода и, казалось, чего-то ждали. От колонны, где прятался Хино, до автобуса было около двадцати метров, от автобуса до выхода — примерно столько же, причем нужно было пробраться через несколько рядов заключенных.

— А сможет ли Орихара бежать? — шепотом спросил Хино.

Орихаре явно становилось хуже, но Хино понимал, что Татено ни за что не согласится уходить без Орихары.

— Как только я дам сигнал, — сказал Такегучи, — сразу же бросайте гранаты.

Хино кивнул, хотя мысль о том, что сейчас опять случится кровопролитие, заставила живот болезненно сжаться. Он никогда не видел ничего более отвратительного, чем недавнее побоище наверху.

— Эй, псс! — прошипел кто-то рядом.

Хино и Такегучи оглянулись. Неподалеку, в первом ряду заключенных, лежал на полу мужчина с бритой головой.

— Вы японцы, да? — спросил он.

Его соседи начали оживленно перешептываться.

— Вы можете нас вытащить отсюда? — просипел бритый, протягивая к ним руки. — Вот, посмотрите, что они тут делают с нами.

Кожа на его спине была почти полностью содрана, а пальцы неестественно торчали в разные стороны.

— Вы из Сил самообороны, да? Я ничего плохого не совершил, а они вот что со мной сделали! У меня семья!

Опираясь на локти, мужчина медленно двигался к ним. Некоторые из заключенных последовали его примеру, глядя на ребят умоляющими глазами.

— Черт, они ползут к нам! — сказал бледный как смерть Такегучи.

— Щас отползут! — заверил его Синохара, доставая контейнер с многоножками.

Он открыл его и бросил в гущу шевелящихся человеческих тел. Ядовитые твари дождем посыпались на плечи и головы. Бритый заорал и покатился по полу, вероятно, получив болезненный укус. Следом завопили еще несколько. Оба корейца мигом бросили свои сигареты и что-то крикнули.

— Пора! — сказал Такегучи.

Колонна была достаточно широка, чтобы за нею могли спрятаться четверо, но чтобы бросить гранату, ему пришлось выйти. Солдат с АК заметил его и вскинул автомат. Рука Такегучи описала дугу, и одновременно раздались два сухих хлопка. Голова Такегучи дернулась назад, и он упал; верхняя часть его черепа была снесена корейскими пулями. Увидев это, Сато выпрыгнул из-за колонны и, крича: «Сволочи!», открыл огонь из своего автомата. В этот момент рядом с автобусом разорвалась брошенная Такегучи граната.

Силой взрыва сорвало несколько светильников. Сато отпрянул обратно за колонну. Под головой Такегучи быстро расплывалось кровавое пятно. Хино, обезумев, бросил в автобус, задняя часть которого была разрушена взрывом, вторую гранату. Он уже не боялся смерти. Один из заключенных подполз к колонне и протянул руку, чтобы схватить Хино за лодыжку. Сато ударил его прикладом, и мужчина взвыл, точно полицейская сирена. Но его крик потонул в грохоте второго взрыва.

— Пошли отсюда, пошли! — крикнул Синохара и ринулся к выходу из парковки. Сато схватил за руку Такегучи, собираясь поднять, но его оттолкнул Хино.

— Он мертв!

С секунду Сато ошеломленно смотрел на Хино, потом вскочил и побежал вслед за Синохарой. Хино и Татено подхватили Орихару и тоже побежали.

Из-за того что взрывом разбило несколько светильников, на парковке стало еще темнее. Некоторые из заключенных бросились за ребятами. Повязка на ноге Орихары сделалась бордовой, при каждом шаге он вскрикивал от боли. У вращающихся дверей стоял Синохара и торопил остальных.

Хино снова охватил страх, он не понимал, сможет ли справиться с бушевавшим в нем адреналином. В эту минуту он мог убить кого угодно — женщину, старика, ребенка. Один из «корёйцев» сидел, свесив руки, у обожженного борта автобуса, второй уткнулся лицом в пол. Рядом с автобусом лежали тела убитых заключенных. Хино уже видел широкие ступени, за которыми их ждал последний рывок.

Одному из заключенных удалось схватить за ногу Орихару. Татено повернулся, чтобы ударить его по лицу, но увидел перед собой женщину. Ее халат был весь в лохмотьях, сквозь прорехи были видны груди и даже промежность. Глаза женщины дико сверкали. Она шевелила губами и пыталась что-то сказать, но ее рот был разорван. Хино попытался оттолкнуть ее, но в этот момент другой заключенный, приподнявшись, ухватился за торс Орихары, а третий дернул его за руку. Орихара старался не кричать, но когда ребята все-таки оттащили его, он выскользнул из их рук и, ударившись раненым бедром о пол, заорал от боли. Заключенные снова полезли на него, со стороны это выглядело, как групповое изнасилование. Наверное, обезумевшие люди думали, что, схватив Орихару, им удастся остановить и его спутников.

— Все, я сматываюсь! — крикнул Хино.

Татено оглянулся и увидел, что Орихара почти исчез под шевелящейся грудой человеческих тел.

— Прости нас, — прошептал он и тоже бросился к вращающимся дверям.

Перед ними был вымощенный кирпичом тротуар, затем газон с подстриженными кустами, дальше пролегала скоростная четырехполосная автомагистраль, а еще дальше были сосны, небо и море. Ребята побежали направо от КПП «Е», но до него было слишком близко — ближе, чем они ожидали. Сато первым выскочил на дорогу, остановился, навел свой АК на корейских солдат, но магазин был пуст. Тогда он бросил автомат и понесся в сторону залива. Воздух разорвали выстрелы. Сначала солдаты стреляли поверх его головы, но уже в следующее мгновение пули взрыли асфальт под ногами. Хино подумал, что они нарочно взяли ниже, чтобы только контузить Сато, а потом захватить в плен. Ну уж нет, лучше умереть, чем в качестве заключенного попасть на парковку.

Им не было нужды бежать зигзагами, так как огонь велся сбоку; это был самый сложный участок, так как за отбойниками скоростной магистрали корейские пули были уже не страшны. У Хино мелькнула мысль, что все это напоминает рекламный ролик, в котором счастливые юноши и девушки бегут к морю, а потом обнимаются. Но едва он представил эту картинку, как в ногу бежавшего впереди него Синохары угодила пуля, и тот упал.

Хино закинул себе на плечо его правую руку, Татено — левую, и они снова бросились бежать. Пули попали в асфальт, на котором остался смазанный кровавый след от ноги Синохары. Они как раз перелезали через отбойник, когда увидели бегущего по пляжу Сато.

— Нас слишком хорошо видно, — проговорил Синохара. — В нас троих легче попасть. Бегите без меня, я все равно ноги уже не чувствую.

— А как же твои жуки и лягушки? — покачал головой Татено.

— Да эти чертовы твари сдохнут от голода, если тебя укокошат здесь! — добавил Хино.

Еще одна пуля взвизгнула, ударившись об асфальт, и Хино вдруг почувствовал, как что-то горячее и острое проткнуло его бедро. Он подумал, что его застрелили насмерть, но с удивлением обнаружил, что продолжает бежать почти с той же скоростью, как и раньше. Позади них раздавались истошные вопли на корейском языке через громкоговоритель в лагере. Хино обернулся и увидел, как выбегают из палаток солдаты, занимая боевые позиции, а с КПП «А» мчатся три бронетранспортера.

«Ты видишь меня? — мысленно спросил он свою мать. — Видишь, как крысы бегут в панике?»

Стрельба прекратилась, так как корейцы поняли, что с пляжа беглецам уже некуда деться.

Сато крикнул:

— Не добежим до волнореза!

Хино не мог посмотреть на часы, чтобы узнать, сколько осталось времени до взрыва отеля, так как левой рукой поддерживал Синохару. Из бедра Хино текла кровь, которая сразу же впитывалась в песок.

— Черт, в тебя тоже попали? — воскликнул Синохара.

Все, что у Хино было ниже пояса, сковал холод. Ноги его больше не слушались.

— Хино! Хино-сан!

Голоса, звавшие его, становились все глуше и глуше — словно его оставили на берегу реки и звали теперь из уплывавшей по течению лодки. «Неужели это смерть?» — подумал он. В смерти не было ничего страшного. Просто придут другие и займут его место. Исихара приучил его к мысли, что никто не является каким-то исключением — тебе обязательно найдется замена. «Те, кто думает, что он — пуп Земли, все равно исчезнет бесследно», — еще успел подумать он, но потом мысли стали путаться, растворяться в засасывающей тьме. Он тонул, он погружался в глубину, словно лист, закрученный водоворотом. И в тот момент, когда он должен был коснуться дна, раздался невероятный грохот. Хино ощутил этот удар даже бесчувственными ногами, и его поглотила пустота.