Канта Ибрагимов - Седой Кавказ
Несмотря на утро, Цыбулько был сильно под градусом.
– Самбиев, – закричал он. – Ты знаешь, что этот жид натворил?
– Какой жид? – удивился Арзо.
– Мой свояк. В Москве задержал Докуева Албаста, несколько дней тот провел в тюрьме. Вчера вечером меня вызвал Ясуев и стал орать. Говорит, что мы сфабриковали дело, что наш отдел не тем за-нимается и так далее.
– А где теперь Докуев? – не стерпел Арзо.
– Не знаю. Вроде здесь.
– А при чем тут Вы?
– Не я! – полезли на лоб глаза Цыбулько. – А я и ты. Именно наши подписи стоят под каким-то актом. Я никакого акта не подпи-сывал. По крайней мере, не помню. А ты помнишь? – смягчился го-лос уполномоченного.
Этот вопрос застал Самбиева врасплох. Он понял, что Баскин воспользовался его советом, но не уведомил даже свояка. Таким об-разом, он – Самбиев, как самый низший в этом деле, может постра-дать больше всех и стать просто стрелочником, на которого посы-плется град камней со всех сторон, особенно со стороны Докуева.
– Нет, – твердо ответил он на вопрос шефа, понимая, что теперь придется держать круговую оборону, и что партнеров, и тем более соратников, у него нет.
– Тогда получается, что Баскин подделал наши подписи, или действовал обманом.
– Не знаю.
– Узнаешь, когда прижмут. – Цыбулько тяжело встал, грузный живот и подбородок лениво закачались. Он подошел к холодильнику, налил себе коньяку, залпом выпил. Как будто Самбиева и не было в кабинете, протяжно, противно отрыгнул, и сказал: – Наколол нас жид, – последовал несносный мат, и в конце, – все деньги прикарма-нил.
– Света! Принеси один чай и что-нибудь заесть, – рявкнул Цы-булько в селектор, водружаясь в кресло и презренно глядя на стояще-го Арзо, без сострадания спросил: – Как выпутываться теперь бу-дешь? Гений ты хренов!?
«Ага, – вмиг сообразил Самбиев, – все стрелки на меня пере-вел». А вслух ответил:
– Мне не из чего выпутываться, я на госслужбе и выполнял по-ручение.
– Чье поручение? – заорал Цыбулько. – Я таких поручений не давал.
В один день, спозаранку Самбиев переживал вторую неприят-ность. Нервным тиком задергалось с утра побледневшее лицо. До-подлинно зная сущность Цыбулько, он не сдержался, гнев вскипел: кулаками уперся в стол, навис над уполномоченным коршуном, из-под нахмуренных бровей суровый взгляд.
– Что это Вы сдрейфили? На халяву монетку хотите, а как при-топнули – обкакались?! – сквозь зубы зло процедил Самбиев, а Цы-булько в ужасе отпрянул в глубь кресла. – Вы дали приказ! Вы! По-няли?! Вы – мой начальник, и никуда Вам от ответственности не деться.
Выметнув из души гнев, Самбиев несколько успокоился, вы-прямился.
– Вы – начальник, – уже спокойно сказал он и, применяя такти-ку Мархи Букаевой, слащаво продолжил, – а я – ваш подчиненный. И это все знают. Так что не паникуйте, будем держаться вместе – одо-леем все. Лучше свяжитесь с Баскиным, а мне надо срочно домой, у меня там проблемы поважнее.
– Ты куда? – пришел в себя Цыбулько, – когда вернешься?
– Завтра утром, – крикнул Самбиев уже из приемной.
К полудню Арзо добрался до Ники-Хита. После шумного неф-техимического Грозного здесь было тихо, спокойно, чисто.
Накануне ночью в предгорье прошел дождь, оставив у обочины дороги небольшие лужицы, в которых весело играло ласковое, весен-нее солнышко. Воздух был прозрачный, свежий, наполненный арома-том цветения. Разные голоса птиц ублажали покой деревенской жиз-ни, и даже крик ворон, споры сорок и шум трактора в поле сливались в единой гармонии природного хора.
Весенним днем маленькое село пустынно – все заняты посев-ными работами, возятся в огородах. В час, когда прибывает редкий рейсовый автобус, наступает кое-какое оживление, а потом вновь тишина улиц. И только изредка чья-либо облезлая собака, все обню-хивая, пробежит; со дворов из-под ворот вылезут куры во главе с важным петухом; по арыкам, цедя ил, лазают утки и гуси, а в тени заборов, на мягкой душистой травке дремлют миленькие телята и буйволята.
Мать, увидев Арзо, растрогалась, запричитала. Вышедший на-встречу Лорса сдержанно обнял старшего брата, недовольно косился, его характерный подбородок нервно дергался вверх-вниз. Арзо не знал, как себя вести – чувствовал себя виновным и обиженным одно-временно.
Во время обеда все смягчились. Кемса и Лорса, дополняя друг друга, рассказали, как накануне на трех машинах прибыла целая де-легация Букаевых во главе с Мархой. Как сразу пошли на абордаж, демонстрируя справки судебно-медицинской экспертизы города Мо-сквы и еще какие-то бумаги и документы.
– Короче, брат, больно грамотны они, заманили тебя, обвели вокруг пальца, – заканчивал неприятный разговор Лорса и, подыто-живая, сказал: – Не думал я, что ты такой дурень. Но ничего, зато бу-дешь зятем большого человека. Другие об этом даже мечтают, а на тебя счастье само свалилось.
И не мог понять Арзо, ехидничал ли брат, серьезно ли говорил, но что родные недовольны – было понятно.
– У меня десять тысяч есть! – как о великом кладе сказал Арзо.
Больше он ничего не сказал, но мать и брат поняли, что мечтает откупиться и ничего не пожалеет для этого.
– Успокойся, Арзо! – улыбался Лорса. – У твоей тещи на грудях такое колье, что полсела нашего выкупить можно.
– И не стыдно, взрослая женщина, а полуголая ходит, – о своем высказалась Кемса, потом чуть помолчала и продолжила. – Я пред-ставляю, какова дочь, если мать такая. Эх! Бедный сынок! Поллу жалко!
В сумерках братья направились на родовой надел. Сев на ши-роченные корневища бука-великана, долго беседовали обо всем. В основном говорил Арзо, посвятил брата во все свои дела, без утайки, подробно описал все прошедшие события. Посоветовавшись, поняли, что сватовство с Букаевыми в принципе дело не последнее, брак по любви в жизни редкость, а сам Букаев – отец – человек известный, состоятельный, с достойной родословной. И учитывая, что в случае отказа жениться, Букаевы запросто могут упрятать Арзо за решетку, к тому же со статьей за изнасилование, решили не противиться сва-лившемуся на голову родству, а даже сделать шаг навстречу. Поэто-му обеим сторонам нежелательны толки и сплетни, и хоть сегодня Арзо не пошел к Марине, но завтра он с ней должен созвониться и, если будут требовать, пойти к ним в дом. В данном случае артачиться и юлить бесполезно, если не вредно. Заарканили – удила не порвешь.
А вот другое дело серьезное, даже опасное. Ясно, что Арзо вы-полнял служебное задание с особым рвением. Однако и деньги про-сто так не заработаешь, тем более такие. А нищенствовать всю жизнь, и лебезить перед какими-то Докуевыми, и завидовать их благополу-чию, облизываться их объедками – дело недостойное, не самбиев-ское.
