Анна Джейн - Музыкальный приворот. Книга 1
— Может быть. Они расстались, но Алина не хотела этого. Она до сих пор желает вернуть его.
Его брови чуть сдвинулись. Почему-то мне стало жаль этого парня. Он, наверное, действительно любит брюнетку с родинкой, как у Мэрилин Монро.
— Да и он не прочь к ней вернуться, — вскользь заметила я. Опять стало обидно, только теперь весь негатив почти полностью переместился на девушку в красном. Приперлась, чертова кукла, обломала мне всю малину! Но Кей тоже хорош…
— Нет. Мой друг с ней не хочет больше иметь никаких дел. Пока не хочет.
— А зачем она приехала? — удивилась я.
— Парни позвали. Келла, наверное. Кей не видел ее больше года.
Ах, это синеволосый! Права Нинка, права, он — настоящее рыло.
— Зачем это Келле?
— Хочет, чтобы они воссоединились, — молодой человек как-то криво улыбнулся. — Считает, что они прекрасная пара. Чертов романтик, — вдруг добавил Арин, и даже это странное ругательство не казалось злым или язвительным — эмоций в него было вложено столько же, сколько и в другие его фразы.
Интересно, а чисто теоретически этого парня можно вывести из себя? Сможет ли он орать или драться с кем-то? Вот Келла точно сможет — в этом я не сомневаюсь. Кей скорее всего — тоже, кажется, он не слабый. Блин, что за мысли меня волнуют?
— Зачем синенькому это нужно? — поразилась я.
— Синенькому? О, он обрадуется, если я его так назову. Спасибо, Кэт, за подсказку. Можно, я буду тебя так называть? Кэт — мне нравится, как звучит.
— Да, пожалуйста. Меня так еще никто не называл, — я была даже польщена. — А почему Келла так ратует за эти отношения?
— Не знаю. Может быть, потому что Алина — что-то вроде первой любви Кея?
— Ого! Даже так! Кей может влюбляться? — удивилась я. Ничего себе — наш блондин, влюбленный в кого-то другого (а не в себя), — это нонсенс!
— Я думал, ты удивишься, что именно Алина удостоилась этой чести. Кэт, ты меня поражаешь. Ты милая.
Я опять зарделась, как маков цвет, и по-детски захихикала в кулак. Блин, а приятно, ничего не скажешь! А бас-гитарист продолжал:
— Они встречались почти пять лет.
— Сколько?! — я очень удивилась. — Я теперь понимаю, почему у этой девушки такой же характер, как у Нинки! Это же надо столько терпеть! Вот это да. Но… если они пять лет были вместе, то зачем Кею ее бросать? Да она наверняка за него уже замуж хотела выйти! Пять лет — это же срок. Вот же этот Кей — ловелас чертов.
— Кэт, нас не касается, почему они расстались.
— Ну да, — чуть помедлив, согласилась я.
Арин немного помолчал и произнес задумчиво:
— Надеюсь, ты не станешь говорить Кею, откуда ты все это узнала.
— Конечно! — молитвенно сложила я руки. — Арин! Спасибо огромное, что ты мне все это рассказал!
— Тебе это поможет? — удивился он.
— Ну-у-у… не то чтобы поможет, просто мне было интересно.
— Девушки — любопытные существа.
— Еще бы, — легко согласилась я. Только судя по собственным родственникам, к примеру, могу сказать, что мужчины не менее любопытны.
— Да, любопытны, — словно прочел мои мысли Арин. — Расскажи о себе. У тебя приятный голос. Мне нравится его слушать.
Я улыбнулась. И мы просто разговаривали, как старые приятели.
А потом началась череда телефонных звонков. Очень редко столько народа вдруг вспоминало о том, что Катя еще существует. Только Нинка никогда не забывала мне позвонить. По телефону мы с ней общались очень часто. И днем, и ночью, и время не было помехой для ее звонков.
Нинка, собственно, и начала звонить мне первой.
— Катюша, привет, — каким-то неестественно добрым голосом проворковала она в трубку. Я даже подавилась собственной слюной от таких добрых слов.
— Что, кхе-кхе-кхе? — спросила я, стараясь сдержать кашель, но это у меня плохо получалось.
— А я тут тебе рефератики сделала, какие нужно, и домашнюю работу на среду, — сообщила мне подруга таким подхалимским тоном, как будто была моей личной служанкой и надеялась, что я увеличу ей жалованье.
— Чего? Кхе-кхе-кхе… — кашель все не проходил.
— Милая, ты в понедельник свободна? — спросила Нина.
Из-за майских праздников, выходным днем у нас был кроме обычных уик-эндов еще и первый день недели.
— Да…
— Прекрасно! — воскликнула все тем же добрым голоском Нинка. — Пойдем погуляем?
— Па-пойдем, — я опять закашлялась, из-за того не могла задавать подружке вопросы, по какому это такому поводу она делает за меня домашнюю работу даже без моей просьбы? Приятно, конечно, но… странно! Чего она хочет?
— Выпей, — протянул мне Арин пластиковую бутылку с зеленым чаем.
— С-спасибо, — я с благодарностью открыла крышку, а парень даже притормозил авто, чтобы я могла спокойно попить. Кашель почти сразу же прошел — вода мне всегда в этом случае помогает. Хорошо, что он не предложил мне «постучать по спине». Честно говоря, я терпеть не могу, когда это делают. А во всем виноват, конечно же, Томас. В глубоком детстве, он привел меня и Эдгара в гости к своему другу-художнику с экзотическим именем Даниэль. Кроме папы в гостях было еще человек восемь людей творческих профессий. Все они отмечали первую крупную выставку хозяина дома и были в очень хорошем настроении. Особенно хорошо себя чувствовал Славон, тот самый, который, несмотря на свой возраст, просит называть себя только Славоном, и никак иначе.
Томас, который в те времена не мог оставить своих детей, то есть меня и брата на чье-нибудь попечение, взял нас с собой. Чтобы мы не мешались, он по предложению хозяина дома вывел меня и Эдгара погулять по широкой застекленной лоджии и предоставил в наше распоряжение кучу красок и кисточек, чтобы мы рисовали и не скучали. Томас постоянно приходил к нам, чтобы удостовериться, что с нами все в порядке. Жена Даниэля тоже частенько заглядывала — она была совсем юной семнадцатилетней девушкой, которая безумно влюбилась в знаменитого художника и по совместительству являлась его музой. Но как обращаться с детьми, она совершенно не представляла. И вообще была (и остается) дурой. Тогда у папиных друзей своих детей еще не было, и мы с братом казались всем им инопланетянами, над которыми можно ставить эксперименты. Славон, у которого, как я уже говорила, настроение было такое, словно он принял на грудь не пару стаканов коньяка, а по меньшей мере хороших синтетических таблеток, на пару с этой самой девчонкой-музой решили провести эксперимент. Пока папы не было, они, перемигиваясь, как сумасшедшие, принесли нам две кружечки с какой-то светлой жидкостью, напоминающей лимонад.
«Детки, газировка!» — провозгласила юная хозяйка квартиры, и Славон всучил нам кружки. Мы с братом как раз хотели пить и одновременно, даже не понюхав подношения, сделали большие глотки. Оказалось, что нам дали пиво. Эдгар глотать такой напиток, который показался нам до ужаса горьким, не стал и выплюнул прямо в улыбающееся лицо Славону, а вот я проглотила. Даже такой слабый алкогольный напиток может немного повредить горло ребенку — поэтому я сильно закашлялась. Ругающийся дядька и девушка испугались и со всей силы принялись стучать меня по спине. Я орала и кашляла, а они стучали, Хорошо, что пришел дядя Боря, который среди папиных друзей единственный имел отпрысков. Он-то и освободил меня из цепких лап этих дураков и не дал им сломать мне спину.
