У смерти два лица - Фрик Кит

Итак, я хочу задать вопросы, которые полиция задавать не хочет. Потому что у Зоуи Спанос не было причин для побега, тем более такого, как думает полиция. Я предполагаю, что между Зоуи и пропавшей лодкой нет никакой связи. Да, она была в ту ночь у причала — или там был ее телефон. Она купила билет на автобус — или это сделал кто-то, имевший доступ к ее телефону. Но на этом всякая связь между Зоуи и лодкой заканчивается.

Что-то произошло с Зоуи Спанос в ту новогоднюю ночь, и кто-то знает, что именно. Кто-то знает, где сейчас Зоуи.

Зоуи, надеюсь, что ты жива. Надеюсь, ты все еще с нами. Дома по тебе многие скучают. И что бы там ни думала полиция, я, Мартина Грин, собираюсь сделать все, чтобы докопаться до истины и вернуть тебя домой.

[КОДА ИНСТРУМЕНТАЛЬНОЙ ТЕМЫ «ПРОПАВШАЯ ЗОУИ»]

7. СЕЙЧАС. Сентябрь

Мартина терпеливо ждет, когда ее соединят с Анной Чиккони, находящейся в центре для трудных подростков «Тропы». Телефон поставлен на громкую связь и лежит на кухонном столе. Все подготовлено к записи. Она берет с тарелки остывшие ломтики жареных бананов — остатки вчерашнего ужина, дожидавшиеся ее в холодильнике, когда она вернулась домой. Остальное, должно быть, забрал с собой на работу папа. Она думает, не разогреть ли оставшиеся бананы, но слишком голодна, чтобы ждать. Рука тянется за солью.

Она хотела съездить в Бруклин, чтобы лично встретиться с Анной, но в центре очень жесткие правила. Только члены семьи, и более того — только взрослые. Мартина не проходит по обоим критериям. Да и матушка все равно бы ее не отпустила. Ей не нравится сама идея подкаста и уж тем более не понравится, если ее дочь поедет в исправительное учреждение на встречу с преступницей. Но Мартина все равно поехала бы, если бы ее пустили в «Тропы». Мартине семнадцать, она только что пошла в выпускной класс в школе имени Джефферсона. Скоро придет пора подавать документы в колледж и переезжать. Она собиралась переехать в город, чтобы учиться одновременно на журналиста и социолога в Нью-Йоркском университете. Она уже почти взрослая. Если матушка этого пока не знает, то ничего страшного.

Мартина внутренне сжимается и благодарит свою счастливую звезду, что не сказала это вслух в присутствии соседей. Прошел целый месяц с ареста Анны. Осознание того, что Зоуи действительно мертва, едва успело дойти до Мартины, до всех вокруг. Несмотря на то, что ее тело, или, вернее, то, что от него осталось, было обнаружено. Несмотря на то, что члены семьи ее опознали, а анализ зубной карты подтвердил личность. Семья до сих пор не может провести похороны — для этого нужно тело. Результаты вскрытия еще не пришли. Все совсем не как в телесериалах, где отчеты патологоанатомов поступают с молниеносной скоростью и дела закрываются к концу часовой серии.

Все еще кажется невозможным поверить, что ее нашли в пропавшей лодке Кэтрин Хант — только на дне близлежащего озера Пэрриш, а не в океане. Насчет лодки Мартина ошиблась. Но она была права в главном: Зоуи не пыталась сбежать. Кто-то положил тело Зоуи в лодку. Кто-то затопил ее в озере. И этим кем-то могла быть Анна.

Мартина знает, что та во всем призналась, и понимает далеко не блестящие перспективы девушки, с которой она познакомилась только эти летом. Но, как и в пустых полицейских версиях о Зоуи-беглянке, в признаниях Анны Мартина видит множество нестыковок. Официально подробности не будут оглашены до передачи дела в суд, но, похоже, всем вокруг известно, что Анна рассказала полиции. В Херрон-Миллс тайны недолго остаются тайнами, а благодаря Кейли, подруге Анны, известия разлетелись, будто лесной пожар. Она рассказывала любому, кто был готов выслушать, как неправдоподобна история Анны, но, услышав это от Кейли, все почему-то сразу начинали верить. Что Анна в тот вечер напоила Зоуи, после чего та упала с балкона Уиндермера. Что Анна отвезла ее тело к озеру и спрятала в лодке… Мартина кладет в рот еще кусочек банана.

— Мартина Дженкинс?

Она торопливо проглатывает банан:

— Да, у телефона.

— У вас есть десять минут, чтобы поговорить с мисс Чиккони. Вам ясно?

Мартина слышит тихий шорох на другом конце линии. Потом слышится голос Анны:

— Мартина?

— Привет. Ничего, если я буду записывать?

Следует секундная пауза.

— Конечно. Все равно с этой стороны все записывают.

— Прости, что раньше не позвонила. Я была… зла. Сначала. И очень расстроена. А потом эта трехступенчатая процедура получения разрешения всего лишь на телефонный звонок.

— Ага. Они тут любят из всего устраивать процедуру. — Анна издает звук, отдаленно напоминающий смешок.

— Я хотела сказать, что работаю над новым эпизодом подкаста.

— Да? Зачем?

Мартина делает глубокий вдох и готовится произнести слова, которые репетировала с того самого момента, как вышла из школы:

— Думаю, еще куча вопросов по поводу той ночи остается без ответа. Думаю… Я не уверена, что ты могла сделать то, о чем рассказала. Или, возможно, просто не понимаю, но хочу понять. Я бы хотела поговорить с тобой, Анна. Еще раз.

— Типа интервью?

— Именно. Я бы договорилась о нем с «Тропами» или как-то так. Ты готова?

Мартина и сама осознает формальность своих слов. Вся легкость, которую она начала ощущать в общении с Анной за лето, начало того, что казалось настоящей дружбой, теперь погребены под гнетом случившегося с Зоуи, того места, где сейчас держат Анну, и обстоятельств, окружающих этот звонок.

— Думаю, да, — наконец отвечает Анна. — Кажется, у меня самой начинают возникать вопросы. По поводу той ночи.

— Мы обе хотим одного и того же, — осторожно говорит Мартина. — Просто понять, что случилось. Получить настоящие ответы для Астер и ее родителей.

Больше всего, даже больше, чем раскрыть что-то важное, что даст ей возможность попасть в Нью-Йоркский университет, несмотря на слабые результаты квотирования (а она очень кочет попасть в университет), ей хочется получить ответы для лучшей подруги. Настоящие ответы Она видела, как с обнаружением тела Зоуи погас последний огонек надежды в глазах Астер. Она видела, как та страдает. Мартина не может вернуть Астер сестру. Это никому не под силу. Но она сделает все, чтобы дать Астер хоть какое-то утешение. Ответы, убедительные и окончательные, которые позволят спокойно спать по ночам.

— Ты мне поможешь? — спрашивает она.

— Да, — отвечает Анна. — Помогу.

Мартина выдыхает.

Тут голос Анны замирает:

— Я могу тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Кейден… что-нибудь говорил… обо мне?

Мартина прикусывает щеку изнутри. Когда она росла, то ощущала смутную связь с Кейденом, хотя он и учился на три класса старше. Когда живешь в таком белом городе, как Херрон-Миллс, поневоле обращаешь внимание на одного или двоих (в ее случае — двоих) других детей от смешанных браков, которые учатся с тобой в одной школе. Может быть, вы и не дружите по-настоящему, но переглядываетесь, присматриваете друг за другом. Но Кейден в последние полгода совершенно не шел на контакт. Та связь, которую она ощущала прежде, исчезла.

— Он вернулся в Йель, — наконец отвечает она. — Я его не видела.

— Конечно, — быстро отвечает Анна. — Разумеется.

— Я договорюсь о новом звонке, — еще раз говорит Мартина, и девушки прощаются.

Снова оставшись одна на кухне, Мартина нажимает на телефоне красную кнопку «отбой». Сейчас Анна уже сама должна была бы учиться в колледже. Мартина задается вопросом: получится ли у нее это хоть когда-нибудь? Или ей придется доучиваться в тюрьме? Она смотрит на оставшиеся бананы и решает, что больше не голодна.

Ей бы сейчас самой задуматься о колледже, а не о том, действительно ли это сделала Анна. Но, конечно же, именно это ей и необходимо выяснить. Ради Астер и Зоуи, ради семьи Спанос, ради самой себя. Потому что полиция снова ухватилась за имеющееся объяснение. У них есть подозреваемый и признание. У них есть простой ответ. Хотя даже Мартина видит как минимум три зияющих дыры в услышанной истории Анны. Она уверена, что полиция попросту решила не обращать внимания на эти дыры, чтобы поскорее закрыть дело.