Людмила Петрушевская - Настоящие сказки
И тут глупая Ира засмеялась от души:
— Мама и папа, мой муж ведь осел! Поцелуйте его!
И привычные ко всему мама и папа воскликнули:
— Какова жена, таков и муж!
И ушли.
А серьезный Петр сказал Ире:
— Как все-таки хорошо, что ты такая дура глупенькая! Тебя можно облапошить, как малого ребенка! И хорошо, что это именно я тебя облапошил, а не какой-нибудь проходимец, и я теперь твой муж, а не какой-нибудь мошенник! И как хорошо получилось, что я тебя давно люблю и никому тебя не отдам!
Глупая принцесса Ира удивилась:
— Мой муж ты? А как же Жених?
— Жених остался Женихом, осел ослом, а твой муж — я.
И Ира довольно быстро с этим смирилась, буквально через минуту.
Она сказала:
— А я ведь и не надеялась, что ты меня полюбишь, и с горя решила выйти замуж за твоего осла.
Так что наша история пришла к своему счастливому концу, как и полагается.
Дедушкина картина
У одной девочки напротив кровати висела картина, на которой было изображено солнышко, травка, лес и цветы.
И глубокой зимой, когда до весны еще так далеко, девочка перед сном смотрела на эту картину и мечтала о лете.
Но вот однажды она как-то вечером, уже уложенная спать, любовалась в полудреме своей любимой картиной и вдруг услышала, что кто-то плачет.
Девочка как была, в пижаме, выскочила из спальни и появилась в большой комнате, где при свете одной свечи сидела вся семья: мама плакала, папа курил, а бабушка находилась на диване с мокрым полотенцем на лбу.
А на столике стоял маленький приемник, и по нему кто-то говорил, что страна переживает трудности, что надо приготовиться к тому, чтобы экономить и экономить, что над нашей территорией нависло облако непроницаемого вещества и солнце больше никогда не появится: будет вечная зима, зима и еще раз зима. Так что все усилия надо направить на сбережение отопления, потому что леса больше не будут расти и реки все как одна вымерзнут. Наступает Великая Зима с большой буквы. Таковы выводы ученых.
Взрослые увидели девочку, и бабушка взяла ее на ручки и понесла обратно в кровать.
— Бабушка, — сказала девочка, — что случилось?
— Когда-нибудь этим должно было кончиться, — сердито отвечала бабушка. Если все время врать, притворяться, за глаза говорить гадости, всех ненавидеть и всем завидовать, если не прощать друзьям ни малейшей удачи, то это еще довольно слабое наказание всем нам.
— И что же теперь будет? — спросила девочка.
— Жалко, жалко людей и особенно стариков и деток, — они слабые, они сами за себя не отвечают. Но и им придется очень тяжело, как всем, они тоже завидуют и не прощают.
— А мы кому-нибудь тоже завидуем?
— Да кто без греха! В нашей семье тоже были завистники. Охо-хо...
— В нашей семье? — переспросила девочка.
— Да. Моему дедушке художнику один колдун предсказал, что он будет жить вечно. Там было непонятно, в этом предсказании — то ли он никогда не умрет, то ли он вечно будет жить в своих картинах и в памяти людей. И представляешь, сразу же нашелся у нас завистливый родственник, троюродный племянник, который сказал, что жить в памяти людей может и большой разбойник, это не проблема.
— Как это, — спросила девочка.
— Как: жестоко убил миллион человек и остался в истории.
— Как это можно, — спросила девочка.
— Можно. Можно и сорок миллионов убрать, — вздохнув, сказала бабушка. Бывали случаи. Работали даже фабрики смерти.
Девочка молчала, ничего больше не спрашивала. Когда лежишь клубочком в уютной постельке, а рядом любимая бабушка, хочется закрыть глаза и ни о чем не думать.
А бабушка рассказывала дальше:
— И вот этот наш племянник сказал: «А вот пожертвовать собой, причем безымянно, тайно — это и есть вечно жить. И на это способны только истинно великие души».
— А что такое жертвовать собой? — все-таки спросила девочка. Она мало что поняла из этого длинного рассказа.
— Да, и наш дедушка тоже спросил то же самое: как я могу пожертвовать собой? Что, я должен буду броситься с высокой скалы? И кому от этого будет польза?
— А что ответил этот племянник?
— Он сказал, что не знает. Но что есть люди среди нас, которые тихо и никому ничего не говоря жертвуют своей жизнью ради других. И назвал тетю Ваву. Тетя Вава — древняя старушка, одинокая и всеми забытая. Все тогда вспомнили, что она, действительно, вечно сидела у постели парализованных и тоже всеми забытых стариков. И этот троюродный племянник как раз сказал, что такие люди могут спасти страну от Вечной Зимы.
— А где теперь наш дедушка?
— Он уже умер. Кстати говоря, предсказание не сбылось, он не стал великим художником, у него была огромная семья, все эти мои дядья и тетки, и он должен был их кормить.
— С ложечки? — спросила девочка. — Они что, не хотели есть? Большие тети и дяди?
— Ох, нет, — ответила бабушка со смехом. — Они-то как раз хотели есть и пить, одеваться во все новое и так далее. И они просили у деда деньги. И он им давал. Это и называется «кормить».
Девочка уже засыпала, но сказала:
— И что?
— Спи, я тебе буду рассказывать сказку нашей семьи. Ну и вот, и дедушка поэтому перестал рисовать для себя, что хотел сам, а рисовал по заказу портреты, за это хоть платили. У него был, наверно, настоящий талант.
— Талант? — во сне спросила девочка.
— Да. Ему давали маленькую фотографию с паспорта, а он рисовал большой портрет на фарфоровой тарелке, а потом обжигал в печке, и портрет мог жить вечно. Получалось и очень похоже, и красиво. Он жалел людей и старался, чтобы они выглядели получше. Его работ много на нашем кладбище. Там настоящий музей дедушки. Как-нибудь мы с тобой пойдем, когда будет потеплее. Хотя потеплее уже не будет...
— Ты не беспокойся, мне тепло, — предупредила девочка, открывая глаза.
— Вот и прекрасно! Ну что дальше? Так вот, о моем дедушке. У него совершенно не было времени рисовать то, что он хотел. Только один раз в жизни, уже стариком, он обиделся на своего старшего сына.
— За что?
— Старший сын пришел к нему и предложил, чтобы дед перебрался в дом для престарелых, а то все дети разъехались и некому за ним присматривать.
— Куда, в какой дом? Престарелых?
— Престарелых. Ну, это такой дом, где за стариками ухаживают, кормят их с ложечки.
— Я не люблю с ложечки, поняла, бабуля!
— Ну вот видишь, а наш дед тогда сказал: «Я сам за собой могу прекрасно ухаживать, вы мне не нужны», и он выгнал этого сыночка с криком, а потом заперся на месяц в своем доме и даже не подходил к телефону. Дети его заняли позицию на другой стороне улицы и по очереди приезжали смотреть, горят ли вечером окна. Они дежурили весь этот месяц и очень беспокоились. Потом заметили, что он рисует, глядя из окна подвала — там была его мастерская. Ведь всегда все комнаты получше занимали его дети, а он привык жить и работать где похуже. И вот там, в подвале, он и написал твою любимую картину с солнышком, цветами и лесом... А потом вышел на порог и умер.
