Владимир Мегре - Анастасия
— Любила? Да при таких условиях... За всю жизнь всего несколько раз и может произойти...
— Этого достаточно, чтобы всю жизнь быть счастливым, уверяю тебя, Владимир. Ты поймёшь... Почувствуешь позднее... Вступают люди и по многу раз, лишь плотью в связь, они не знают, что истинного удовлетворения, используя лишь плоть свою, познать никто не сможет.
Мужчина, женщина, во всех соединившись планах бытия, в порыве вдохновения светлого, в стремлении к сотворению, великое испытывают удовлетворение. Создатель, только человеку дал познать такое.
Не мимолётно удовлетворение это и с плотским его сравнить нельзя. Надолго ощущения о нём храня, все планы бытия счастливым сделают тебя, и женщину! И женщину, способную родить по образу, подобию Создателя творение!
Анастасия протянула руку в мою сторону и попыталась подвинуться. Я быстро отскочил от неё в угол землянки и крикнул:
— Освободи выход, по-хорошему!
Она встала. Я вылез наружу, попятился от неё на несколько шагов.
— Ты лишила меня, может быть, главного удовольствия в жизни. К нему все стремятся, о нём все думают, если вслух не говорят.
— Иллюзия, Владимир, эти удовольствия. Я помогла тебе избавиться от страшного, пагубного и греховного влечения.
— Иллюзия — не иллюзия, всё равно, всеми принятое удовольствие. Не вздумай избавлять меня от других, как тебе кажется, пагубных влечений. А то выберусь отсюда — ни с женщинами пообщаться, ни выпить, ни закусить, ни покурить! Непривычно такое для большинства в нормальной жизни.
— Ну что же хорошего в выпивке, курении, бессмысленном и пагубном переваривании огромного количества мяса животных, если столько прекрасного растительного создано специально для питания человека?
— Вот ты и питайся своим растительным, если оно тебе нравится. А ко мне не лезь. Для нас удовольствие многим доставляет курить, пить, за столом хорошим посидеть. Принято так у нас, понимаешь? Принято!
— Но всё, что ты назвал, плохо и пагубно.
— Плохо? Пагубно? Если гости ко мне на торжество придут, за стол сядут, а я им: «Вот орешков погрызите, яблочко скушайте, водички попейте и не курите», — вот тогда будет плохо.
— Разве самое главное, когда с друзьями собираешься, за стол сразу садиться, пить, есть и курить?
— Главное или нет, неважно. Так принято во всём мире, всеми людьми. В некоторых странах даже блюда есть, как бы, ритуальные, индейка, например, жареная.
— Не всеми людьми и в вашем мире это принимается.
— Пусть не всеми, но я-то живу среди нормальных.
— Почему ты считаешь окружающих тебя наиболее нормальными?
— Потому, что их большинство.
— Это недостаточный аргумент.
— Для тебя недостаточный, потому что тебе объяснить невозможно.
Злость к Анастасии у меня стала проходить. Я вспомнил, что слышал о лекарственных препаратах, о врачах-сексопатологах и подумал: Если она как-то навредила мне, то врачи смогут исправить положение, — и сказал:
— Ладно, Анастасия, договоримся так, я на тебя больше не злюсь. За прекрасную ночь тебе спасибо. Только ты больше сама не избавляй меня от моих привычек. А с сексом я поправлю дела с помощью наших врачей и современных лекарств. Пойдём купаться.
Я направился к озеру, любуясь утренним лесом. Снова стало возвращаться хорошее настроение, а она на — тебе! Идёт сзади и говорит:
— Не помогут тебе лекарства и врачи. Чтобы вернуть всё, как было, им необходимо будет стереть из твоей памяти произошедшее и то, что ты чувствовал.
Я, опешив, остановился.
— Тогда ты всё верни.
— И я не могу.
Снова чувства бешеной ярости и страха овладели мной.
— Ты... Ты наглая. Нагло вмешиваешься и коверкаешь жизнь. Значит, гадости делать ты можешь! А как исправить — не могу?
— Я не делала никаких гадостей. Ты ведь так хотел сына. Но прошло немало лет, а сына у тебя нет. И никакая женщина из твоей жизни уже не родила бы тебе сына. Я тоже захотела от тебя ребёнка и тоже сына. А я могу...
Так почему же ты заранее беспокоишься, что тебе будет плохо? Может быть, ты ещё поймёшь... Не бойся меня, пожалуйста, Владимир, я совершенно не вмешиваюсь в твою психику. Это само произошло.Ты получил то, что хотел.
Ещё мне очень сильно хотелось бы избавить тебя от хотя бы одного смертного греха.
— Какого это?
—Гордыни.
— Странная ты. Философия твоя и образ жизни нечеловеческий.
— Что же во мне нечеловеческого такого, пугающего тебя?
— В лесу живёшь одна, с растениями общаешься, зверями. Никто у нас даже приближённо так не живёт.
— Как же, Владимир, почему же?.. — взволнованно заговорила Анастасия. — А дачники, они тоже с растениями и животными общаются, только пока неосознанно. Но потом они поймут. Многие уже понимать начинают.
— Ну надо же! Дачница она. А луч этот твой. Книг не читаешь, но знаешь много. Мистика какая-то.
— Я всё могу объяснить тебе, Владимир. Только не сразу. Я стараюсь, но слов не могу подобрать подходящих. Понятных. Поверь, пожалуйста. Всё, что я делаю, присуще человеку. Ему это изначально дано.
В перво истоках. И каждый так смог бы. И всё равно, люди вернутся к перво истокам. Это постепенно будет происходить, когда Светлые силы победят.
— А концерт твой. Всеми голосами пела, моих любимых певцов изображала, да ещё в последовательности, как на видеокассете моей.
— Так получилось, Владимир. Я однажды увидела эту кассету. Я расскажу потом, как это произошло.
— И что же, запомнила сразу слова и мелодии всех песен?
— Запомнила, что ж в этом сложного, мистического? Ой, что же я наговорила, на показывала! Ты испугался меня! Я, наверное, бестолковая, несдержанная. Меня дедушка так однажды назвал. Я думала, он любя. А я и вправду несдержанная. Пожалуйста... Владимир...
Анастасия говорила по-человечески взволнованно, и, наверное, поэтому страх к ней почти прошёл. Мысль о сыне заполняла все чувства.
— Да не боюсь я уже... Только будь посдержаннее. Вот и дедушка тебе это говорил.
— Да. И дедушка... А я всё говорю, говорю... Так сильно хочется сказать всё. Болтушка я? Да? Но я постараюсь. Я очень буду стараться быть сдержанной. Говорить постараюсь только понятное.
— Так, значит, ты родишь, Анастасия?
— Конечно! Только не вовремя это будет.
— Как — не вовремя?
— Нужно непременно летом, когда природа помогает вынянчить.
— Зачем же ты решилась, если это так рискованно для тебя и ребенка?
— Не беспокойся, Владимир, по крайней мере, сын будет жить.
— А ты?
— И я постараюсь выдержать до весны, а там всё нормализуется.
Анастасия сказала это без тени грусти или страха за свою жизнь, потом она разбежалась и прыгнула в воду небольшого озерца. Блестящие на солнце брызги воды взлетели, словно фейерверк, и опустились на чистую и ровную гладь озера. Секунд через тридцать её тело медленно стало появляться на поверхности. Она лежала на воде, раскинув руки ладонями вверх, и улыбалась.
