Маша Трауб - Домик на Юге
– Какого флага? – уже испугался муж.
– Российского, – обижаясь на непонятливость мужа, повторила Соня.
– А тебе зачем? – Муж еще пытался добиться разумного объяснения.
– Для грамоты. Ладно, нарисую без флага.
– Ты рисуешь?
– Да, а что?
– Нет-нет, ничего. Просто так спросил. – Муж говорил тоном психоаналитика.
– Если будет звонить Маргоша, передай ей, что все в порядке.
– Она тебе звонила. Ты трубку не брала.
– Конечно. Мы муравьев кормили, пробки чинили, а еще нужно дневник наблюдений заполнить. – Соня удивлялась, как муж не понимает таких простых вещей.
– Скоро вы вернетесь, и все будет хорошо, – сказал муж.
– У нас и так все хорошо.
После обеда выглянуло солнце. Все побежали на пляж. Соня с Ирой и Антониной намазались маслом для загара. Толстым слоем – чтобы наверняка.
– Уезжать не хочется, – проговорила Антонина.
– Ага, – ответила Соня.
– Пойдем вечером в ресторан, – предложила Ира.
– Конечно. Что дома-то делать?
Вечером все нарядились и пошли в ресторан. Дети радовали – они не вставали из-за стола без разрешения, а если уходили, то рапортовали, куда именно идут. Марина Михайловна за десертом вручала всем грамоты – «За волю к победе», «За эрудицию»… Соня с Антониной хлопали, а Ира, запихнув в рот два пальца, свистела.
Дома вспомнили про арбуз, принесенный соседом. Дети захотели его съесть.
– Они всю ночь бегать будут, – сказала Антонина.
– Да ладно, пусть едят, – отмахнулась Ира.
Дети лопали арбуз. В калитке появился Кирюша, а за ним и Наташа.
– Спасибо за арбуз, – сказала Ира. – Вам предложить что-нибудь?
– Нет, я не пью, – испуганно ответила Наташа.
– Да я вам чаю предложить хотела, – сказала Ира.
Они действительно пили чай. Наташа расслабилась и подсела к столу.
– Как у вас дела? Что делали? – спросила Соня ради приличия.
Наташа отхлебнула чай и расплакалась.
– На, выпей глоточек, – посоветовала Ира и плеснула в чай коньяку.
Наташе было двадцать четыре года, из которых восемнадцать она прожила в Чебоксарах. Оттуда ее привез Слава, оказавшийся порядочным командированным. Он не только погулял с девушкой, но, когда она забеременела, развелся с женой и женился на ней. Та до сих пор не могла поверить в свое счастье. Она боялась только одной вещи в жизни – развода и, как следствие, возвращения в Чебоксары. Подросший Кирюша быстро понял, кто в доме главный. «Я все расскажу папе, и он с тобой разведется», – говорил Кирюша маме, и Наташа покупала ему игрушки, просила прощения за то, что сделала замечание, исполняла любое желание сына. Только однажды Наташа решила не идти на поводу у сына. Кирюша вечером подошел к папе, сел на колени и горько заплакал. Мальчик рассказал папе, что мама его обижает, не любит, заставляет стоять в углу наказанным… Наташа пыталась оправдаться перед мужем, но он поверил сыну. А как не поверить? Кирюша плакал так искренне. К тому же со старшим сыном от первого брака Вячеславу запретила общаться бывшая жена, да и сам сын не горел желанием видеть папу, бросившего их с мамой. Так что младший сын стал для него отдушиной и смыслом жизни. Впрочем, это Кирюша тоже быстро понял. Вячеслав усадил Наташу за стол и объяснил, что в случае развода она уедет в Чебоксары, а Кирюша останется с ним. С тех пор Наташа была как шелковая. Кирюша превращался в монстра – неуправляемого, жестокого и ненасытного. А муж только на людях такой тихий и добрый, а дома… совсем другой человек. Может и руку поднять…
– Я даже на пляж в спортивном костюме ходила, чтобы не позориться… – плакала Наташа. – Все ноги и руки в синяках. Он же не разбирает, куда бьет. Хорошо хоть не по лицу.
Она замолчала, испугавшись того, что разоткровенничалась. Все тоже молчали. Наташа встала из-за стола и позвала Кирюшу – пора домой. Он устроил истерику, которую прекратила Марина Михайловна.
– Кирилл, иди домой, – сказала бабуля спокойно, но твердо.
Кирюша закрыл рот и подошел к матери. Наташа пыталась взять его за руку, но мальчик руку выдернул. Наташа пошла домой, Кирюша плелся следом и нудел.
– Жалко ее, – сказала Антонина.
– Сама виновата, – сказала Марина Михайловна. – Силы воли нет. Характера нет. Самоуважения. И работы. Женщина должна работать, развиваться, реализовываться!
– Да нормальный он мужик, не верю я в эти ужасы, – проговорила Ира.
– Ты же с ним не живешь, – ворчала Антонина. – Так бывает.
– Тоже верно, – согласилась Ира.
Следующий день прошел спокойно. Ходили на пляж, купались, обедали. За обедом не пили. После обеда легли спать, и Соня впервые за все время открыла книгу – почитать. Позвонили муж и Маргоша, и Соня их успокоила – все хорошо. Она была трезвая, спокойная, такая же, как в Москве, – у мужа и подруги отлегло от сердца. Вечером поужинали, пили чай на веранде.
– Ну что, спать? – спросила Антонина. Дети и Марина Михайловна уже легли.
– Не знаю. Что-то не хочется, – сказала Соня.
– Тогда надо кофейку попить. – Ирка пощелкала себя по горлу.
– А у нас есть? – удивилась Соня.
– Обижаешь! – ответила Ира.
К половине первого ночи Соня перестала считать количество выпитых бокалов. Антонина давно ушла спать. Ира уснула на диванчике не раздеваясь. Соня сидела одна и смотрела на звезды. Из комнаты вышла Марина Михайловна.
– Ты что не спишь? – спросила она.
– Не знаю, – ответила Соня. – Не хочу.
– Я что-то тоже не могу уснуть, – призналась бабуля.
– А давайте устроим детям «королевскую ночь»? – вдруг вспомнила развлечение детства Соня.
– Давай. Я буду стоять на шухере, а ты иди грей пасту.
– Зачем? – не поняла Соня.
– Чтобы паста теплая была. И не бери ментоловую. Всему вас учить надо!
Соня побежала в ванную. Но споткнулась о порожек и упала прямо на Иру.
– Ты чего? – проснулась та.
– Иду пасту греть. Детей мазать.
– Я с тобой, – подскочила Ира.
– Марина Михайловна на шухере.
– Отлично.
Соня мазала детей аккуратно, по чуть-чуть. В комнате Антонины столкнулась с Ирой. Та щедро давила пасту на Тоню.
– Вы чего? – проснулась Антонина.
– Ничего. Спи.
Они выскочили из комнаты.
– А давай пойдем ночью купаться? – предложила вошедшая в азарт Соня.
– Давай. Я пойду купальник надену, – поддержала ее Ира.
– Зачем вам купальник ночью? – заметила Марина Михайловна.
Из комнаты выскочила перемазанная пастой Антонина и закричала:
– Вы что, с ума посходили? Совсем уже?
– Тонь, не кричи, мы же пошутили, – попыталась успокоить ее Соня.
Марина Михайловна бесшумно скрылась за дверью.
– Отдавайте мне теперь свои подушки! – не унималась Антонина. – Мои все перемазаны. От тебя, Соня, я такого не ожидала! А о детях вы подумали? Они же обидятся!
