Мария Воронова - Клиника одиночества
«Особенно если ты такой идиот, что не можешь подобрать правильный режим аппарата», – мрачно подумал Стас. Оказывается, он не должен был принимать смену без двух рабочих мешков. Без работающего кардиомонитора, который последние три месяца обещают починить. Без запаса кровезаменителей. Судя по тому, как исправно администрация снабжала реанимационное отделение, предыдущий дежурный врач обречен был сидеть на работе вечно.
Поругав Стаса за халатность, профессор двинулся прямиком к шкафчику с противочумными костюмами. Этот шкафчик был укомплектован в незапамятные времена, еще, наверное, до войны, и с тех пор туда никто не заглядывал. Шкафчик обходили стороной, словно там таились не средства защиты, а сама чумная бактерия. Стасу даже стало интересно: что же там лежит?
Профессор извлек на свет божий связку респираторов, ворох пожелтевших от старости льняных халатов и горку кирзовых сапог. Последними из шкафчика выпали древние кеды фабрики «Красный треугольник», у Стаса были такие в детстве для уроков физкультуры.
– Что это?
– А? – В голове Стаса уже зарождался план, как они с психиатром Ванькой Анциферовым ночью, в час затишья, наденут противочумные костюмы и пойдут пугать девчонок из приемного отделения.
– Я спрашиваю, что это такое? – Профессор взял кеды за шнурки и потряс ими перед носом Грабовского. – Зачем они здесь?
– Наверное, чтобы врач мог быстрее убежать из очага поражения? – Стас улыбнулся.
– Молодой человек, вы вообще знакомы с приказом об особо опасных инфекциях? Разве вы не знаете, что доктор, заподозрив холеру, чуму или геморрагическую лихорадку, не имеет права покидать помещение, где находится больной?
«Вот и здорово! На следующем дежурстве, как заступлю, сразу же заподозрю у кого-нибудь чуму. В строгом соответствии с приказом запремся до утра в реанимации: никого не впускать, никого не выпускать. А если в приемное дернут или еще куда-нибудь – извините, не можем покинуть очаг поражения! Устроим небольшой пир во время чумы, а когда особо опасная инфекция не подтвердится – извините, я не виноват. Проявлял бдительность».
– Да просто кто-то их здесь спрятал сто лет назад, – сказал он миролюбиво. – У нас раньше много было докторов, которые спортом занимались.
– Так вот как вы следите за порядком в отделении!
Бессмысленно было напоминать профессору, что Стас не заведующий реанимацией, не материально ответственное лицо и даже не эпидемиолог, поэтому не имеет ни малейшего отношения к противочумной укладке. Ясно же, проверяющим движет не стремление понять, чего не хватает отделению для безупречной работы, а желание поглумиться над бедным доктором.
Стас в тоске огляделся и заметил, что на пороге стоит по-уличному одетая Зоя Ивановна и машет ему рукой.
– Простите. – Грабовский устремился к ней, как верблюд к оазису. – Слушаю вас, Зоя Ивановна.
– Здравствуйте, Павел Николаевич! – сказала она профессору. – Все проверяете? Ну-ну! Бог в помощь.
– Не понимаю вашего сарказма, Зоя Ивановна. У вас в отделении тоже не все благополучно с санэпидрежимом. Доктора плохо знают приказы, но что с них требовать, если заведующая не стесняется демонстрировать свое вопиющее невежество в вопросах эпидемиологии перед всем врачебным составом!
Стас ухмыльнулся. Не так давно администрация пригласила видного инфекциониста прочесть лекцию докторам, чтобы те лучше диагностировали инфекционные заболевания.
Лектор зануднейшим образом описывал симптомы разных болезней, а потом перешел к методике сбора эпиданамнеза[9]. Целых двадцать минут Зоя честно пыталась конспектировать, а потом задремала. Сидела она в первом ряду, и лектор, естественно, обиделся:
– Многие врачи, особенно хирурги, пренебрегают сбором анамнеза, – сказал он. – Однако такие на первый взгляд формальные вопросы, как то, куда выезжал пациент в последние полгода, могут быть ключевыми в диагностике заболевания. Ведь многие инфекции эндемичны, то есть встречаются в каком-то определенном регионе. Например, малярия, многие паразиты. Очень важно привязать инфекцию к местности. Вот вы, Зоя Ивановна... Зоя Ивановна! Скажите нам, как привязать инфекцию к местности?
– А? – Зоя встала, проморгалась. – Очень просто! Пошел, например, больной дизентерией в поле, сел под кустик, вот и привязал инфекцию к местности.
– Стас, возьми ключи от моего кабинета. – Зоя демонстративно отвернулась от проверяющего. – Будет время, сходи, мы тебе там обед оставили.
– Обед? – поразился Грабовский.
– Конечно, не я готовила. – Зоя поспешила развеять его изумление. – Люба заходила.
Люба заходила! Она была здесь, а он ее не увидел! Что же сердце не подсказало ему зайти к Зое Ивановне, ведь обычно он навещает ее кабинет по сто раз на дню?! Почему он не почувствовал, что она близко? Да, он целый день провел в операционной, но что с того? Всегда можно, если наркоз идет стабильно, поручить больного анестезистке и отлучиться на десять минут. Ему бы хватило.
А вдруг она тоже хотела видеть его? Вдруг ради него и приходила?
Стас тут же отогнал эту смехотворную мысль. Просто она хорошая женщина и хотела сделать приятное подруге. А он случайно попал под раздачу...
Выпроводив назойливого проверяющего, Грабовский поднялся в Зоин кабинет. Там его ждали фаршированные перцы в пластиковом контейнере с голубой крышкой, несколько кусков румяного аппетитного пирога и вазочка с печеньем.
Стас вздохнул: что ему перцы, если рядом нет самой Любы? Но принялся за еду.
Глотая пирог, он воображал, что находится не в тоскливом больничном кабинете, а в теплой уютной кухне.
Глава 5
Стас переживал свое приключение очень остро. Стоило закрыть глаза, перед ним возникала Люба. Губы до сих пор ощущали вкус ее поцелуев. Работая в операционной, он думал не столько о пациенте, сколько о том, как выспросить у Зои Любин телефон. Он страстно ругал себя за то, что не сделал этого в беседке, а потом проморгал Любин приезд. Однажды у него мелькнула совсем дикая мысль – зайти в ординаторскую якобы перекурить, а на самом деле покопаться в Зоином мобильнике. Это, конечно, было неприемлемо. Но что-то же делать нужно, причем немедленно, иначе Люба решит, что в тот вечер ему просто хотелось развлечься.
А тут еще Варя! Стас многое бы отдал, чтобы не видеть ее хотя бы несколько дней! Возможно, он соскучился бы по ней и понял, как глупо увлекся женщиной, о которой не знал абсолютно ничего, но сейчас Варя его просто бесила. Почему-то ее застенчивость, ее скромная улыбка и чистый взгляд – именно то, что всегда привлекало его в ней, – казались теперь фальшивыми. Неужели потому, что Варя сохраняла вид и повадки приличной девочки, хотя много раз занималась со Стасом любовью и он не был у нее первым?
