Джоди Пиколт - Обещание
Эмили с Крисом переглянулись.
— А ей можно купить пенис? — спросил Крис.
— Нет, — ответила Гас. — Радуйся тому, что есть. Как конфетам на Хеллоуин.
— Но мы хотим быть одинаковыми, — захныкала Эмили.
— Нет, — одновременно возразили обе.
Мэлани протянула Эмили трусики.
— Одевайся. И ты тоже, Крис.
Дети покорно натянули мокрые плавки и побрели к песочному замку, который построили с утра. Мэлани посмотрела на Гас.
— При чем здесь конфеты на Хеллоуин?
Гас засмеялась.
— Сама бы придумала что-нибудь поумнее.
Мэлани опустилась на песок.
— На свадьбе, — пообещала она, — мы будем вспоминать об этом и смеяться.
Чарли, охотничья собака Джеймса, болел уже давно. Год назад Майкл диагностировал у него язву и приписал тагамет и зантак — препараты для людей. Лекарства стоили целое состояние. Собаку следовало кормить маленькими порциями, пища должна была быть очень легкой, и упаси бог, чтобы он приблизился к чему-то жирному. Но болезнь давала рецидивы: Чарли по нескольку месяцев чувствовал себя нормально, потом случался приступ, и Гас отводила его к Майклу. Она прятала от Джеймса рецепты, которые выписывал ветеринар, потому что знала: Джеймс никогда бы не позволил истратить за зиму пятьсот долларов на умирающую собаку. Однако Гас отказывалась рассматривать другие варианты.
Этим летом у Чарли появилась новая проблема. Он постоянно пил — из туалета, из ванной Криса, из луж. Он писался на коврики и одеяла, хотя уже шесть лет жил в доме и был приучен не гадить. Майкл сказал Гас, что, вероятнее всего, это диабет. Для породы спрингер-спаниель диабет не характерен, но эта болезнь не смертельная. Правда, она коварная и тяжело поддается лечению. Поэтому каждое утро приходилось вкалывать псу инсулин.
По субботам Гас приводила Чарли к Голдам, где Майкл его осматривал. Каждую неделю они говорили о том, что улучшение не наступает, и обсуждали возможность усыпления.
— Он больной пес, — говорил Майкл. — Я не стану тебя винить, если ты примешь такое решение.
В третью субботу августа Гас шагала по тропинке, ведущей от них к дому Голдов. У ее ног вертелся Чарли. С ней были Крис и Эмили — этим утром они играли на участке Хартов. Они взлетели по черной лестнице, словно ураган из ног и лап. Дети остались в кухне, а Чарли пулей пронесся между ног открывшей дверь Мэлани.
— До сих пор писает?
Гас кивнула.
— Чарли! — позвала Мэлани. — Ко мне!
Но собака не успела нагадить на ковер или убежать наверх, так как появился Майкл, за ним трусил Чарли.
— Как у тебя это получается? — засмеялась Гас. — Я не могу заставить его хотя бы сидеть.
— Годы упорных тренировок, — усмехнулся Майкл. — Готова?
Гас повернулась к Мэлани.
— Присмотришь за Крисом?
— Думаю, этим займется Эмили. Во сколько нам нужно быть у вас?
— В семь, — ответила Гас. — Можем уложить детей спать и веселиться, как будто мы бездетные.
Майкл погладил живот Гас.
— Что будет абсолютно нетрудно, глядя на твою девичью фигуру.
— Если бы ты не лечил мою собаку, — ответила Гас, — я бы тебе врезала.
Они направились, смеясь и болтая, в небольшой кабинет, который Майкл обустроил над гаражом. Их совершенно не смущал тот факт, что, пока они не скрылись из виду, Мэлани наблюдала за ними: легкость в общении окутывала их подобно старому фланелевому одеялу.
Когда Гас надевала перед зеркалом левую сережку, сзади подошел Джеймс.
— И сколько мне стукнуло? — спросил он, приглаживая волосы.
— Тридцать два, — ответила жена.
Джеймс округлил глаза.
— Неправда, — возразил он. — Тридцать один.
Гас улыбнулась.
— Ты родился в пятьдесят втором. Сам подсчитай.
— Боже мой! Я думал, мне тридцать один. — Он увидел, как засмеялась жена. — Это не одно и то же. Знаешь, иногда просыпаешься и думаешь, что сегодня пятница, а оказывается на самом деле только вторник. Я потерял целый год.
Внизу раздался звонок в дверь.
— Папа, — воскликнул Крис, заскакивая в комнату в пижаме с изображением Бэтмена, — Эм пришла! Эм пришла!
— Так впусти ее, — велела Гас. — Скажи Мэлани, что я сейчас спущусь.
Джеймс встретился в зеркале взглядом с женой.
— Я уже говорил, как ты красива сегодня? — прошептал он.
Гас улыбнулась.
— Ты так говоришь, потому что в зеркале я по пояс.
— Даже если и так, — прошептал Джеймс и поцеловал ее в шею.
— А я тебе говорила, — сказала Гас, — что люблю все твои тридцать один.
— Тридцать два.
— Ах да! — нахмурилась Гас. — В таком случае, забудь мои слова.
Она широко улыбнулась и легонько оттолкнула мужа — величественная в оранжевом шелковом сарафане.
— Ты идешь? — поинтересовалась она.
Джеймс кивнул. Гас погасила свет в спальне и стала спускаться по лестнице.
Прямо посреди праздничного обеда собаку стошнило.
Они только закончили трапезу. Мужчины поднялись наверх, чтобы подоткнуть Крису и Эмили одеяла на огромном родительском ложе. Джеймс спускался по лестнице, когда услышал кашель и харкающие звуки, которые ни с чем не спутать.
Он пошел в коридор и увидел, что Чарли вырвало на антикварный ковер ручной работы. Вдобавок несчастный пес стоял в луже собственной мочи.
— Черт побери! — пробормотал Джеймс и схватил Чарли за ошейник, чтобы вытащить его на улицу.
— Пес не виноват, — мягко сказала Гас.
Мэлани уже опустилась на колени и вытирала полотенцем лужу.
— Знаю, что не виноват, — сухо ответил Джеймс, — но от этого не легче. — Он повернулся к Майклу, который, засунув руки в карманы, наблюдал за происходящим. — Ничем помочь уже нельзя?
— Ничем, — ответил Майкл, — не подвергая собаку инсулиновому шоку.
— Великолепно! — произнес Джеймс, вытирая ногу о ковер. — Просто отлично.
Гас взяла тряпку у начавшей медленно подниматься с колен подруги.
— Нам лучше уйти, — сказала Мэлани.
Майкл кивнул, и, пока Гас с Джеймсом пытались спасти свой антикварный ковер, Голды направились наверх. Они обнаружили свою дочь, запутавшуюся в одеялах с Крисом, — их волосы переплелись на одной подушке, золотые и медно-красные пряди. Майкл, осторожно высвободив Эмили, взял ее на руки и понес вниз по лестнице.
Гас ждала их у входной двери.
— Я позвоню, — пообещала она.
— Нужно решиться, — ответила Мэлани с грустной улыбкой, придерживая дверь.
Майкл остановился всего на мгновение. Он поудобнее распределил вес потного, теплого тела своей дочери.
— Видимо, пришло время, — сказал он.
Гас покачала головой.
— Жаль, что так вышло.
