Эдуард Тополь - Любожид
Однако он просчитался – вместо инструктора райкома в больницу уже через десять минут прикатил на «газике» сам начальник районной милиции старший лейтенант Николай Загуба. И вся затея Степняка могла бы накрыться, если бы Загуба трезво и грамотно стал мешать ему вести расследование. Но по счастью, Загуба, во-первых, был с перепою, а во-вторых, заочником того же, что и Степняк, Краснодарского университета и как раз в прошлую, зимнюю, сессию сдал зачет по криминалистике по его, Степняка, конспектам. По этому поводу они тогда крепко врезали в ресторане «Кубань». Так что теперь, увидев Степняка, Загуба не стал требовать ни командировочного удостоверения, ни даже постановления прокуратуры на изъятие служебных документов или эксгумацию трупов, а только чтобы Степняк немедленно ехал к нему домой завтракать.
– Та успеют те трупы! – говорил он, обнимая Степняка за плечи. – Ну, куда они втекут? Мне Суэтин звонить, говорыть: проверь, шо за гусь к нам из области приехал! А то ты! Зараз поедем и шваркнем яишню з салом и первача, а тогда вже будем какие хошь могилы раскапывать! Васыль! Оно ж так веселей будет! Мы тоди ще з собой на кладбище бутыля возьмем!…
Но хотя от Загубы несло водочным перегаром, Степняк не был уверен, что это настойчивое приглашение на завтрак – не приказ Суэтина любым способом задержать эксгумацию. Потому он снял с плеча руку Загубы и сказал:
– Микола, ты можешь вот этим товарищам врачам подтвердить, что, согласно постановлению Верховного Совета, они обязаны всемерно помогать органам милиции и особенно уголовному розыску?
– А то как же ш! – воскликнул Загуба. – Усе обязаны!
– Ну тогда прошу вас, товарищи врачи, в машину! – Степняк показал Косой и Глотникову на милицейский «газик» Загубы и, проходя мимо старика сторожа, на ходу реквизировал у него лопату. Загубе ничего не оставалось делать, как везти их на кладбище.
Через двадцать минут на пустом и обсаженном тополями сельском кладбище (только три старушки в платочках сидели там с иконой над какой-то дальней могилой) Степняк сделал вид, что еще не решил, с какой могилы начнет эксгумацию. И, перебирая в папке свидетельства о смерти, чесал затылок, мысленно глядя на себя самого глазами Фаины. Пока все шло нормально, Фаина бы его одобрила.
– Ладно, – сказал он наконец. – Начнем со свежей могилы. Чтоб раскапывать было легче. Где тут ваш последний закопан?
Но Косая демонстративно молчала, поджав полные губы, а Глотников пожал плечами.
– А ты чего – бациллу какую ищешь чи шо? – спросил Загуба.
– Ага… – сказал Степняк и с лопатой в руках пошел в дальний конец кладбища, к единственной тут свежей могиле – холмику рыхлой земли без цветов и без креста, а только с дощечкой на кривом колышке. И угадал – на дощечке чернильным карандашом было написано неровно, наспех: «Сташевский B.C.»
– И сам копать будешь? – изумился Загуба. – Та ты шо! Я тебе зараз бригаду алкашей привезу! У меня в КПЗ шесть пятнадцатисуточников!…
– Подожди… – сказал Степняк. – Эту я сам раскопаю, для зарядки. А тогда вже…
Земля на могиле была плохо утрамбована, лопата входила легко, а после второго перекура нетерпеливый Загуба даже сменил Степняка, из чего Василий заключил, что Загуба не знает об истинной причине смерти Сташевского. Наконец лопата глухо ударила по крышке гроба.
– Ты гроб поднимать будешь или тут, у яме, посмотришь? – спросил Загуба, быстро трезвея от работы на свежем кладбищенском воздухе.
– Тут посмотрим, – ответил Степняк и, не глядя на пошедшую пятнами Косую и нейтрально-любопытного Глотникова, спрыгнул в могилу, руками расчистил землю вокруг простого некрашеного гроба. Спросил у Загубы: – У тебя в машине инструмент есть? Крышку открыть.
– А то ж! – сказал Загуба и с готовностью притащил монтировку и ящик с инструментом.
Но им хватило и монтировки – крышка гроба была прибита всего двумя гвоздями.
Поднимая ее, Степняк придержал дыхание, готовясь встретить запах тления и зрелище разлагающегося трупа. Но захороненное лишь сутки назад тело не издавало еще тлетворных запахов, а ленивые, сытые черви краснодарского чернозема еще не проточили себе путь сквозь гробовые доски. Виталий Сташевский – широкоплечий и, судя по длине трупа, невысокий парень с желтым успокоенным лицом и непричесанной каштановой шевелюрой – лежал в гробу, одетый так, как, видимо, он поступил в больницу: в белой праздничной рубашке и черных брюках, из которых торчали желтые босые ноги. Степняк расстегнул ему рубашку до пояса, но на животе Сташевского не было никаких следов операции. Он взялся за поясной ремешок, но тут Марья Денисовна Косая круто повернулась и пошла прочь с кладбища.
– Задержи ее, – сказал Степняк Загубе.
Ступив на угол гроба, Загуба выбрался из могилы и пошел за Косой. Степняк слышал, как она с досадой выпалила ему: «Идиот! Тебя ему помогать прислали?» И как Загуба изумленно ответил: «При чем тут помогать? Мне Суэтин велел проверить, хто он такой, а чего мне проверять – я его и так знаю! Вернитесь к могиле, Марья Денисовна». «Да пошел ты на хер!» – огрызнулась Косая и широкой походкой пошла с кладбища в сторону близкой Качаловки. Загуба растерянно посмотрел ей вслед и, озадаченный, вернулся к могиле.
То, что он тут увидел, заставило его тут же забыть о странном поведении Косой.
Перед ним в раскрытом гробу лежал обнаженный до колен труп Сташевского, но внизу живота покойника не было паха. Грязный, окровавленный пластырь закрывал пустоту на месте вырезанного вмеcте с ляжками полового органа. По краям этой пустоты были рваные куски сухожилий и уже гниющего темного мяса. А над покойником стоял Степняк, щелкал фотокамерой «Зоркий-2» и разговаривал с Глотниковым.
– Когда его привезли, было поздно, клей схватился, – говорил Глотников. – Парень от боли был уже без сознания, а что я могу сделать? Вы же знаете, «БФ» застывает, как камень. Я даже пилой пробовал резать – не вышло!
– А где ж его этот, ну… – Загуба показал на пах покойника.
– Я ж говорю, клеем был залит, «БФ», – ответил ему Глотников.
– Клеем? – изумился Загуба.
– А зачем вы вырезали все? – спросил Степняк.
– Косая приказала, – сказал Глотников.
– И где же оно? Ну, то, что вырезали?
– Не знаю. Я в мусорное ведро бросил. На мусорке, наверно.
– А кто ему клеем залил? Сам, что ли? Или баба? – спросил Загуба. – От ревности, поди? Ну и бабы! – Вдруг задохнулся от шерлокхолмсовской догадки: – Неужто – Косая?!! Вот блядь! Он же ей в дети годится!
– Подожди, Микола! Остынь, – сказал Степняк и показал на трех старух в дальнем конце кладбища: – Приведи тех женщин, нам понятые нужны, чтоб акт составить.
