Дан Маркович - Остров
О третьем слове и говорить не хочу, оно для меня как боевой клич, "помоги" - и я тут как тут. И в этом смысле я неприличен и смешон, и по-настоящему болен, благодаря...
Старое образование восстает, как можно говорить об этом "благодаря"... А, может, все-таки... Пусть!
...благодаря тому событию, к которому я всегда возвращаюсь, и не могу понять, понять... Живем бездумно и бесцельно, к этому каждый привык, так легче, куда деваться, но встречаются дела, случайные, кратковременные, они поворачивают землю... хотя она не поворачивается, это я сам - скольжу, бегу...
2.
У дороги, под боком левого катета стоит женщина средних лет, в платке, в тяжелых рабочих сапогах, а перед ней две сумки, на мокром асфальте. Я спешу к ней, лихорадочно обдумывая первые слова. Оказывается, не нужны, большая радость, смотрю в ее лицо, оно мне понятно и дорого, я сам такой.
Беру сумки, несу, удивляясь женской выносливости, стараюсь держаться чуть позади, как бы под влиянием груза, и на самом деле тяжело, но, главное, она должна мне дорогу указать, так, чтобы не было сомнений и подозрений. И все получается естественно, не спеша, она поворачивает к тому из красных домов, что был слева от меня, а теперь справа, и значит, половина задачи решена. Она болтает о всякой чепухе, какие-то огороды, дети, шурин упал с лошади... я внимательно вслушиваюсь, поддакиваю, своих коронных вопросов не задаю, и без этого все как по маслу...
- Как твоя дочь? - она спрашивает, - как дочь, наверное большая выросла?..
Задача непосильная, не знаю ничего про дочь, делаю вид, что задыхаюсь, останавливаюсь, вытираю пот... - "ничего, в порядке..."
Она говорит:
- Замок-то как?.. Мой, говорит, старался...
О, замок!.. Сразу объясняется загадка ключа, отчего нет заветной бумажки и нарушено привычное расположение.
Мои восторги по поводу замка безмерны...
Идем, приближаемся к подъезду... Будет лифт или не будет? Это чертовски важно, если не будет, то первый или второй этаж, и здесь тоже нельзя промахнуться... Не делать резких движений...
Начинаем подниматься, значит первый отпадает... Важный момент, я отстаю на несколько ступенек, и вижу - она проходит мимо лифта! Значит, второй?.. Иду за ней. Направо или налево решилось мгновенно - направо, и не останавливается. Пройдя три шага, поворачивается и говорит:
- Ну, спасибо тебе, помог...
Берет сумки и идет прямо, а передо мной проблема - две квартиры, одна с окнами на улицу, другая к оврагу, и я не могу рисковать. Наклоняюсь, делаю вид, что завязываю шнурок... но она уже скрылась за дверью, и я спешу вниз, посмотреть на окна с той и другой стороны.
Со стороны улицы все сразу ясно - полная иллюминация, но я не рискую, иду вокруг дома и убеждаюсь, что окна другой квартиры беспросветно темны. Теперь можно проверить, как работает ключ. Он особенный, трехгранный, с многочисленными бороздками, чтобы всунуть его в узкую щель, нужен навык, у меня его нет, и я торчу у двери, ковыряюсь, идут минуты, а я все еще не у себя, и боюсь, что выйдет соседка, это уж ни к чему...
И она выходит!.. В руке у нее большое розовое яблоко, она молча подходит, сует его мне в карман и уходит, это одновременно трогательно и странно... Впрочем, все может быть, замок новый, моя возня подозрений не вызывает...
3.
Наконец, ключ в самом сердце, дверь дрогнула, медленно, бесшумно распахивается темнота, и только в глубине слабо светится окно. Тут уже знакомые запахи - пыли, старой мебели... и тепло, тепло...
Я все моментально вспоминаю, рука сама находит выключатель, вспыхивает лампочка на длинном голом шнуре, я стою в маленькой передней, прямо из нее - комната, налево - кухня...
Память оживает, здесь все мое, собрано из многих дней и лет. Вчерашний день? - черт с ним!.. Большая двуспальная кровать, на ней когда-то лежал отец, над его головой гравюра японца, вот она!.. На полке старая лампа, я зажигаю ее раз в год, но она мне нужна. На столе мои листы, история Халфина еще не закончена, я все помню...
Нет большего счастья, чем обнаружить, что ожидания сбываются, особенно, если это касается места в пространстве, через которое неуклюже плыву.
По-прежнему неясно, куда я шел, зачем, что было нужно...
Зато на месте гравюра, кровать и другие вещи, напоминающие о многом.
И все-таки что-то беспокоит...
А-а, булавка, карман, в нем кусочек картона, который я прощупывал с обеих сторон, но добраться до него не сумел. Свет и свое жилье делают чудеса, легко справляюсь с булавкой и вытаскиваю на свет фотокарточку.
12. ПОЧТИ КОНЕЦ.
1.
После одного из занятий Халфин говорит:
- Д-давайте. З-запечатлею.
Достает фотоаппаратик "Смена", мы, смеясь, выстраиваемся, девять человек, три парня, шесть девушек, два ряда, он щелкает, долго переводит кадр, щелкает снова, потом говорит мне:
- Щелкни меня. С д-девушками. Л-люблю с ними. С-сниматься. - И смеется.
Вот я и щелкнул. Сутулый худощавый парень, он всегда выглядел младенцем, даже по сравнению со мной. Ничего особенного, добрый рот, глаза... Ничего не говорят глаза, смотрят выжидающе, ждет чего-то от меня.
Вот и дождался...
2.
Наверное, дело идет к концу. Игры памяти имеют один конец. Дальше за тебя начнут решать другие, не стоит дожидаться.
Только допишу...
Жаль, не верю в продолжение, не выйдет встречи.
Я бы сказал ему...
- Прости, я не знал...
Нет, неправда!
- Прости, я не думал, не хотел...
И это так.
А он тогда, может быть, ответил бы:
- Д-да ладно. П-парень. Я-я-я п-п-понимаю...
И простил бы меня.
Пущино, 12 ноября 2000г.
КОНЕЦ
