Эд Макбейн - Сборник " "
Ты лежишь на скамейке, а непрекращающийся моросящий дождь мочит тебя, и, совсем замерзнув, ты думаешь: «Полюбуйтесь-ка, это – Курт Кеннон», – и от этой мысли тебе становится слегка тошно.
А затем ты просыпаешься однажды утром, и тебя окружает осень. Деревья в багрянце и золоте, листья их трепещут на фоне бетонных стен, как бесприютные призраки, и ты обнаруживаешь, что ты мертв.
В мусорную урну была засунута газета. Я обратил на нее внимание, потому что в подошве моего ботинка протерлась дыра величиной в полудолларовую монету, а из «Дейли ньюс» могла выйти хорошая затычка. Я выхватил газету из урны, сел на скамейку, снял правый ботинок и тут мне в глаза бросился жирный черный заголовок на четвертой странице. Он поразил меня, и вначале я подумал, что это случайное совпадение, но когда я начал читать, замешательство сменилось холодной яростью.
КУРТ КЕННОН УБИТ
Курт Дж.Кеннон, бывший частный детектив, который в прошлом году был лишен лицензии из-за того, что жестоко избил рукояткой пистолета любовника своей жены, найден мертвым позавчера в полдень в подъезде отеля «Санрайз» в Бауэри. Полиция установила, что смерть наступила в результате шести выстрелов из оружия сорок пятого калибра с близкого расстояния в лицо Кеннона. Его опознал владелец отеля Эвери Свеннет главным образом по личным вещам, найденным на покойном. Расследование зашло в тупик...
Там были и еще подробности, но я не стал вникать в них. Известие прожгло меня – до самых дыр в ботинках. Свинья Свеннет опознал тело. Неудивительно для такого чудика, как он. Свен носил бифокальные очки, а опознать бродягу по его личным вещам – то же самое, что распознать Сахару по одной песчинке. От этого дурно пахло. Одно дело – находиться поблизости от смерти, и совсем другое – быть объявленным мертвым, когда ты в действительности жив и еще брыкаешься.
Я разорвал газету, заткнул оба ботинка и затем направился в Бауэри к Свеннету.
Он был поражен, увидев меня. Его лицо побледнело, руки, лежавшие на стойке, задрожали... Он оглянулся, словно искал помощи, затем с трудом сглотнул и уставился на меня сквозь толстые стекла своих очков.
– Привет, свинтус, – сказал я.
– Курт... Я... ты...
– Я мертв, не так ли, свинтус? Ты опознал меня по моим личным вещам. По каким же это вещам, сукин сын...
– Курт...
Я перегнулся через стойку и сгреб его за грудки. Капли пота скатились с лица Свена в открытый ворот его рубашки.
– Что за бред, свинтус? Ну-ка растолкуй мне, а не то я вобью твои очки тебе в глотку...
– Я думал, что это был ты, Курт. Богом клянусь, я думал...
– Я выехал из этого клоповника три месяца назад.
– Знаю, Курт. Но парень был так похож на тебя...
– Что бы я стал делать в твоем кишащем тараканами подъезде?
– Да откуда мне знать, Курт? Копы спрашивали меня...
Я подтянул его ближе, прижав брюхом к стойке:
– Правду, свинтус!
– Поверь мне, все так и было, Курт. В подъезде лежал жмурик, и копы выпытывали, знаю ли я его. Я спустился и просмотрел всю ту дрянь, что они выудили из его бумажника. Там был и носовой платок с буквой «К» в углу. Я решил, что это ты, Курт. Я мог ошибиться. Парень был в подъезде...
Я выпустил его воротник и дал ему пощечину. Жирное тело задрожало, а глаза Свена расширились от страха.
– Правду, сукин сын! Всю, как есть. Если будешь и дальше врать, то станешь следующим парнем, которого они найдут в подъезде.
Теперь Свен дрожал весь с головы до ног, и к запаху испарины прибавился запах страха.
– Хорошо, Курт.
– Ну так...
– Этот парень... Этот парень пришел ко мне...
– Какой парень?
– Я никогда не видел его до этого, Курт. Приезжий. Злобный тип. Голубой пиджак в мелкую полоску. Маленькие усики. Я никогда не видел его до этого. Он не похож на кого-нибудь из пьяниц, Курт.
– Слушаю.
– Он пришел с пачкой денег, которой могла бы подавиться лошадь. Он сунул пачку мне под нос и сказал: «Покажи Кеннона и пачка твоя». Я никогда его прежде не видел, Курт.
– Сколько там было?
– Около трех тысяч. Хороший кусок зелененьких.
– А ты?
– Я спросил его, зачем ему нужен Кеннон.
– Врешь, Свен.
Он опять задрожал:
– Ну, ладно. Я не спрашивал его ни о чем. Он ушел и сказал, что придет позже, и я должен буду указать на Кеннона. Он хотел знать, как отсюда попасть на угол Сорок седьмой улицы и Бродвея. Я объяснил ему и был уверен, что он не найдет тебя. Три куска зелененьких...
– А что случилось, когда он вернулся?
– Я прикидывал и так и эдак. Когда фраер вернулся, я, конечно, пообещал показать ему Кеннона, то есть тебя, спустился к пьяницам, которые ошивались в моем подъезде Бог знает сколько, указал на одного из них и сказал, что это Кеннон. И тут же быстро ушел.
– Грязный ублюдок, на кого ты указал?
– На какого-то бродягу. Кто его знает? Одним больше или меньше... Курт, три куска зелененьких...
Я размахнулся и воткнул кулак на три дюйма в живот Свена.
Он отлетел к стене, его лицо побагровело.
– А почему ты сказал копам, что это мое тело?
Свен перевел дыхание.
– А как же мне было удержать денежки? Этот... этот парень – страшно злобный. Пришлось идти до конца...
– Знаешь, что я собираюсь сделать?
– Ч-что, Курт?
– Собираюсь найти парня, который хотел убить меня. Я собираюсь его найти и объяснить, что ты указал на другого. Я собираюсь сделать из него отбивную и затем послать его сюда.
– Курт...
– Пока!
И я оставил у стены эту жалкую гору из костей и трясущегося жира с вытаращенными глазами. Быстро миновав темный подъезд, я вышел на солнце. Оно ослепило меня, и я заморгал. Длинный темный «бьюик» припарковался у обочины. Передняя его дверца открылась. Здоровенный парень в зеленой спортивной куртке вышел на тротуар и направился ко мне. Под мышкой у него была заметная выпуклость, и эта выпуклость сулила неприятности. Я начал переходить на противоположную сторону улицы.
Он быстро прошел вперед и поравнялся со мной. Сначала я решил, что это шпик, а я не хотел никаких неприятностей с копами после убийства в подъезде Свена и поэтому продолжал шагать, не поворачивая головы.
– Я повторять не буду, Кеннон, – прошептал парень. – У меня под мышкой – тридцать восьмой, и я знаю, как им пользоваться. Если ты сделаешь еще шаг, – отправишься кормить червей.
Я остановился и повернулся, чтобы взглянуть на него. Это был верзила с бычьей мордой, усеянной веснушками. На глазах – темные очки, и я угадал в нем наркомана, но, вполне возможно, что у него были просто больные глаза.
– В чем дело? – спросил я.
– Поворачивайся и иди к «бьюику». Тридцать восьмой пока еще сдерживается, не серди его. Потом поговорим.
– Что ж, козыри у тебя на руках, – сказал я.
– Пики. Пошевеливайся, Кеннон.
Я подошел к «бьюику», и верзила открыл передо мной дверь. Я сел на переднее сиденье, взглянув на тощего водителя, который даже не повернул головы в мою сторону. Верзила уселся справа от меня и, как только он захлопнул дверцу, машина тронулась с места.
– Ну как, сыграем сейчас или позднее? – спросил я.
– Расслабься, – ответил верзила.
И все. Но что-то в его голосе подсказывало мне, что мы едем не на прогулку со стрельбой. Я откинулся и расслабился. «Бьюик» катил, пробираясь сквозь утренний поток машин. Мы свернули вправо, на Бродвей, миновали верхнюю часть города и наконец остановились перед особняком на Восточной тридцать третьей.
– Приехали, Кеннон.
Верзила открыл дверцу, и я последовал за ним на тротуар. Водитель встал справа от меня, и мы вместе поднялись на крыльцо. Водитель позвонил – два коротких и один длинный – дверь отворилась.
– Наверх, – скомандовал верзила.
Мы поднялись по внутренней лестнице. Третий парень встретил нас на площадке первого этажа.
– Легавый? – спросил он.
– Да, – отозвался водитель.
– Чарли ждет. Идите скорее.
Они подвели меня к последней двери в коридоре, открыли ее и пропустили вперед. Комната была прекрасно обставлена – множество обтянутых кожей стульев и крытый кожей стол. Стены от пола до потолка закрывали шкафы с книгами в богатых переплетах, сплошь покрытые пылью. Человек с пепельными волосами и сигарой во рту сидел за столом. Перекатывая сигару во рту, он внимательно изучал меня. Я не смотрел в его сторону. Я смотрел на блондинку, которая расположилась в кожаном кресле. Она была одета в шерстяное платье, которое начиналось с шеи, переходило на богатые округлости грудей и обтягивало талию. Она сидела, поджав под себя ноги, и колени выглядывали из-под подола. Она сбросила туфельки, и они покоились на полу. Голову она слегка склонила набок, и белокурые волосы спадали на щеку. Глубокие карие глаза сонно смотрели на меня.
![Картер Браун - Том 11. Меня прислал Чарли [ Меня прислал Чарли. Близорукая русалка. Пираты из Гонконга. Убийственный кайф]](/uploads/posts/books/194874/194874.jpg)
