Джулия Тот - Гном
Глядя перед собой, он грустно и как-то отвлеченно от себя, уже без страха подумал:
— Чтобы эту проблему решить, авантюра какая-то нужна, а авантюриста я знал только одного — Димку, но он — далеко и… — остановившись на полмысли, Сергей посмотрел на телефон, понял, что нашел выход и, схватив трубку, стал набирать номер друга в Питере, который до сих пор помнил глазами.
Трубку сняла женщина, но Сергей уже не боялся побеспокоить Димину жизнь — ему нужно от него только одно, совсем маленькая помощь, и он надеялся, что друг не откажет.
— Здравствуйте, могу я с Димой поговорить? — Сергей пытался унять внезапное волнение в голосе, но потом решил не обращать на это внимания.
Женщина довольно резко начала:
— С кем? Телефон правильно набирайте, тогда поговорите… — Но, прежде чем Сергей успел отчаяться и положить трубку, вдруг поспешно почти прокричала: — Подождите, вы Штурмана что ли ищете?
— Да, — Сережа почувствовал, что нежных чувств эта особа к мужчине с фамилией Штурман не питает, но надеялся, это не помешает ему поговорить с другом.
— Так он здесь уже два года не живет. Влип он, Дима твой, бандитам задолжал, вот и поменялся со мной на мою комнату с доплатой, чтобы расплатиться. Спился уже наверное — он тогда сильно заливать начал за борт от отчаяния, — она замолчала, явно ожидая реакции звонившего, но ошеломленный, Сергей только смог спросить:
— Пожалуйста, дайте мне телефон, где вы раньше жили, где сейчас Дима живет.
Женщина засмеялась так весело, словно перед этим поведала не о трагедии человека, а анекдот рассказала:
— Нет там телефона, коммуналка это старая. Я не знаю, может, конечно, Дима твой в себя пришел и первым делом телефон провел…
Не в силах слушать бред на другом конце провода, Сергей прервал женщину:
— Я не хочу вас так беспокоить, раз телефона нет, адрес продиктуйте мне, пожалуйста.
Она, прерванная на полуслове, почему-то не разозлилась, а только бросив «ладно», быстро продиктовала ему адрес и, пожелав скептически удачи, бросила трубку, не дождавшись благодарности.
Сергей смотрел на листочек с адресом и думал о сказанном женщиной о Диме: он боялся, что за два года, прошедших со времени, о котором она говорила, с его другом могло произойти непоправимое, и тогда никто уже не поможет осуществить ему задуманное, и решил как можно скорее добраться до дома, записанного на бумажке. Понимая, что ехать на вокзал за билетом будет жестоким для него испытанием, все равно — оделся быстро, как только мог, и, застегивая спасительную куртку, уже спускаясь по лестнице, мысленно проверял, все ли взял.
Шлепая по грязным осенним улицам к метро, Сергей несколько раз, замечая стайки подростков, склонял голову пониже и пытался обойти их как можно дальше, только бы добраться до вокзала и вернуться уже с билетом без происшествий. В метро, стоя полуобернувшись к двери, он был совершенно защищен от посторонних взглядов и добрался до билетных касс совершенно успокоившимся. Когда очередь поднесла его к окошку кассы, он стянул капюшон назад и попросил один билет до Ленинграда на ближайший поезд, в котором будет любое свободное место. Кассирша, как всегда, делала все не глядя, и только подавая билет и принимая деньги, по все той же привычке подняла голову, но никого не увидев на обычной высоте, медленно опустила взгляд и уставилась на Сергея. Потом неожиданно-весело, так, что вся очередь стала заглядывать вперед, раскатисто выкрикнула:
— Ты карлик что ли? Вот напугал… — она хохотала, а Сергей тихо, но словно печатая слова, ответил:
— Карлик… Билет, пожалуйста, дайте.
Женщина замолчала так же в секунду, как залилась смехом, и недовольно буркнув: — Надо же, обидчивый какой! На природу не обижайся — бесполезно! — выдала ему билет и сдачу и, громко выкрикнув: — Следующий! — уже не обращала на него никакого внимания. А Сергей, идя к выходу, видел краем глаза, что все, стоявшие за ним и слышавшие глупость кассирши, поворачиваются и кивают друг другу на него со знанием дела:
— Карлик…
— Нет, это не карлик, это — лилипут, у него лицо человеческое, а у тех…
Сергей почувствовал какую-то детскую злость — ему захотелось высказаться и по поводу их, не испорченных интеллектом лиц, и кассирши, не утомляющей себя какими бы то ни было мыслительными процессами, но вспомнил — впервые за все эти годы — слова, сказанные столько лет назад Диминым дедом, и именно сейчас, на ходу, поверил старому генералу — здесь ему не выжить, и поспешил домой — собрать вещи и вернуться на вокзал к вечернему поезду.
C небольшой спортивной сумкой на плече, Сергей шел по платформе, пытаясь увидеть номер вагона, не задирая слишком высоко голову — чтобы капюшон не съехал. Увидев, наконец, что он добрался, Сергей почувствовал себя плохо, увидев у открытой двери вагона толпу из провожающих, помогавших отъезжавшим втаскивать вещи, и лестницу к двери, первая ступенька которой была на высоте, которую он мог преодолеть либо только с чьей-то помощью, либо под хохот толпы — закинув сначала наверх сумку и, подтянувшись, как обезьяна, затем вскарабкаться сам. Замедлив шаг, Сергей пытался подойти к вагону, когда народа у лестницы станет поменьше, но стоявшая внизу проводница уже заметила его:
— Мальчик, ты один едешь? Давай, подходи, не бойся, поможем.
Услышав ее слова, люди на платформе расступились, пропуская еще не видимого ими ребенка. Веселый мужик наверху, у двери, явно тоже пассажир, помогавший и до этого втаскивать остальным вещи, громким веселым раскатом тоже обратился к нему, спускаясь на одну ступеньку и протягивая вниз огромную сильную руку:
— Давай, малыш, покажи тетеньке билет и цепляйся, втащу.
Сергей, втянув голову в куртку, насколько мог, подал проводнице билет, так, чтобы из-под капюшона она видела только его глаза. Когда та назвала номер купе, повернувшись к лестнице, не поднимая головы, подал гиганту руку. Мужик втянул его на площадку вагона с такой силой и скоростью, что капюшон сполз и Сергей, подняв голову, посмотрел на своего помощника, ожидая громкоголосой реакции того на увиденное. Но мужчина, на секунду ставший серьезным, посмотрев на него, натянул капюшон обратно на голову Сергея и только спросил:
— В каком купе едешь?
— Спасибо за помощь, в пятом, — он смотрел на мужчину с нетерпением, ему уже очень хотелось сбежать в свое пятое купе.
— Я к тебе поменяюсь, — и мужчина зазывающим голосом продолжил отпускать шутки новоподнимающимся по лестнице вверх и спускающимся-провожатым, принимая при этом багаж и женщин — помогая всем.
Сергей прошел в купе, остававшееся еще пустым и, пока никого не было, снял куртку и сел к столику у окна так, чтобы пассажиры, которые будут ехать с ним, не поняли его роста. Сумку он поставил рядом, чтобы достать все, что понадобиться, не вставая в присутствии других. Все остальное — лечь спать и дойти до туалета он сможет, когда вагон заснет.
Перед самым отправлением в купе влетела молодая девушка, кинув на него взгляд, закинула спортивную сумку на верхнюю полку, какую-то смешную допотопную корзинку поставила рядом с собой на нижнюю, напротив Сергея, куда и уселась сама.
Поезд тронулся, в купе больше никто селиться явно не собирался, и Сергей, уставившись в темное стекло окна, вдруг увидел в нем отражение девушки: через это темное зеркало она смотрела прямо на него, и Сергей повернулся.
Широко улыбнувшись, девушка залепетала каким-то голубиным, странно-воркующим голосом:
— Меня Оля зовут, к сестре на свадьбу в Питер еду, а ты?
Сергею было все равно, как ее зовут и зачем она едет в Питер, но им предстояло провести в пути не один час, поэтому злить девушку невежливостью он не хотел:
— Сергей. Я к другу еду, — он замолчал, надеясь, что получив ответ, она отстанет, но девушка принялась вытаскивать из старой корзины и разворачивать вкусно пахнущие пирожки и еще какую-то еду, продолжая болтать:
— Целый день ничего не ела — платье к свадьбе искала. Бабушка напекла всего — давай поедим, а то я одна не люблю, — она раскладывала еду, когда дверь с грохотом бульдозера, ползущего по асфальту, распахнулась, и проем полностью занял собой веселый здоровяк с лестницы — он протиснул в купе сначала свой рюкзак и только потом пролез сам, казалось, заполнив не только своим и рюкзачьим телами, но и вырывавшимся наружу весельем, все пространство.
— Привет, молодежь, меня Сергей Трофимов зовут, — он протянул руку Сергею и вежливо кивнул широко распахнувшей глаза в изумлении Оле. Окинув взглядом купе, он отодвинул сумку Сергея в угол, подмигнув ему при этом, давая понять, что понимает, почему тот оставил ее рядом, но не стоит волноваться, устроился рядом с ним и, взглянув усмехнувшись на стол, начал выуживать из рюкзака и тут же распаковывать, немного сдвинув Олину кухню, жареную курицу, маленькие стаканчики и бутылку коньяка.
