Шон Макбрайд - Зелень. Трава. Благодать.
— Генри, — говорит Гарри, меняя тему разговора, покуда Джеймс трет ушибленные яйца, — куда отправимся сначала? В музыкальный магазин, в ювелирный или в похоронку?
Завтра вечером я буду петь «Далеко за синим морем» Бобби Дэрина — как когда-то папа пел для мамы, — а потом во время свадебного приема в банкетном зале «У Манджоли» предложу Грейс выйти за меня замуж. После ужина, наверное. Мы собираемся в ювелирный магазин за кольцом. Эта фальшивка стоит всего сто долларов. В прошлом году его купил Стивен, чтобы сделать предложение Мэган О’Дрейн, а потом, когда она погибла, сдал обратно, да еще со своим сердцем и головой в придачу. Кроме того нам надо заскочить в музыкальный магазин, чтобы напомнить его владельцу, Маусу Макгинли, о том, что он со своей большой группой завтра должен там играть забесплатно — спасибо Гарри и его газонокосилочным связям в мире взрослых, — пока я буду петь. Следующее на очереди — похоронное агентство, куда мы отправимся договариваться насчет катафалка, который потом повезет нас с Грейс кататься вокруг города. Конечно, катафалк — не лучший выбор, но зато бесплатно, — опять же, спасибо Гарри. Что же касается самой Грейс, то я не особо рассчитываю, что дело закончится помолвкой или женитьбой. Я просто хочу с шиком и при всех признаться ей в любви.
— Давайте пойдем в похоронку вечером, чтобы было темно, — предлагаю я.
— Ага, — соглашается Джеймси, — когда будет темно.
— Нет, лучше сходим засветло, — говорит Гарри, который боится похоронных агентств ничуть не меньше сисек. — Там кругом гробы. Мне будет страшно.
— Тогда решено. Вечером идем в агентство, — говорит Бобби Джеймс, давая мне пять.
— Кроме того, — добавляю я, — музыкальный магазин закрывается сегодня раньше и завтра не работает.
— Здорово, — надувается Гарри.
— Да ради бога, Гар, дуйся сколько влезет, нам-то что? — говорит ему Бобби, а затем поворачивается ко мне. — Генри, объясни мне одну вещь: думаешь, оно все того стоит? Я по-прежнему слабо себе представляю, как ты будешь сначала ей петь, а потом предложение делать. Не скажу даже, что ты для этого слишком туп. Мне просто интересно, зачем ты это делаешь. Вам обоим по тринадцать. Думаешь, она ответит да?
— Возможно, и нет, но это не важно. У меня на то другие причины. Родители, Стивен.
— А, тогда, конечно, все ясно, — с сарказмом в голосе говорит он.
— Генри покупает то же самое кольцо, что и Стивен в день, когда умерла Мэган, — говорит Гарри, который всегда был поумней и потому лучше меня понимает. — Он поет песню, которую его отец пел его матери. Он хочет, чтобы его родители любили друг друга как раньше. Он хочет достучаться до Стивена. Не слишком сложно для тебя, а то повторю? — огрызается Гарри, который обычно принимает сторону Бобби, но только не в тех случаях, когда речь заходит о серьезных вещах, — лишний повод мне его уважать, о гирьках на лодыжках я сейчас не говорю.
— А-а, — тянет Бобби Джеймс, внимательно на меня глядя. — Тогда чего же мы ждем? — мирно спрашивает он.
— Вот именно, — поддакивает Гарри, который в это время занимается тем, что собирает в мусорный пакет пустые банки и обертки от сэндвичей. Он замечает, что я смотрю в сторону леса. — На что так уставился, Генри?
— Все эти деревья там, — говорю я, указывая рукой вдаль. — Скоро они начнут менять цвет. Когда будем сидеть здесь на следующей неделе, в листве уже появятся пятна желтого и красного.
— Ага, — соглашается Гарри, — но пока они еще все зеленые.
— Да, все зеленые, — повторяю я, и на лице у меня играет легкая улыбка, как у Моны Лизы.
Мы встаем: впереди у нас недолгая дорога домой.
6
Наверное, вы думаете, семерым живущим в одном квартале подросткам собраться, чтоб поехать куда-нибудь на великах, — дело плевое. На все про все от силы десять минут. Куда там. У них на это уйдет час и семь минут. Распишу подробнее:
1.10 (пополудни) Джеймс, Карран и Тухи идут по домам: Джеймс — опростаться, Карран — считать свои миллионы, Тухи — за сестренкой с ее дружбаном.
1.13 Тухи произносит проповедь на углу. Основные темы: 1) любовь Яхве ко всем людям, кроме Бобби Джеймса, 2) рост цен на хотдоги на играх «Филлиз», 3) каким образом Иисус сохранял волосы волнистыми во влажном воздухе Иерусалима и 4) попытка инвентаризации содержимого усов Майка Шмидта.
1.20 Карран и Тухи оттаскивают Джеймса от двери «У Пола Донохью».
1.30 Во время выполнения переходов прыжком из положения «упор присев» в положение «упор лежа» у Каррана случается стояк. Джеймс отказывается к нему прикасаться. Тухи сжимает член Каррана до тех пор, пока тот не прекращает вопить. Мимо проезжает машина, набитая подростками, которые хором кричат Гомики.
1.40 Тухи приходит домой. Стивен, Сес, Арчи и Фрэнни сидят и смотрят «Положитесь на Бивера», Уорд и Джун Кливер обсуждают Бивера, а в это время наверху у себя в спальне Сесилия с Фрэнсисом Младшим орут друг на друга, переворачивая все вверх дном. Тухи спускается в подвал за своим бабским великом без скоростей с раздолбанным сиденьем, кое-как покрашенным дома серебряной краской. Перегоняет его к веранде с дорожки за домом.
1.45 Тухи снова дома и спасает Арчи из рук Фрэнни, который раскачивает его в воздухе, как маятник, ухватив за грудки. Он забирает Сес и Арчи с собой на улицу, пока Сесилия скачет вокруг и поет «Покрылось все розовым цветом», Фрэнсис Младший уничтожает пакет чипсов, Гвен Флэггарт рычит на него, Фрэнни поднимает с туфли упавший сыр и принимается подпевать Сесилии, а Стивен выходит вон.
1.50 Тухи подвозит инвалидное кресло к газону перед домом Тухи. Арчи выпадает из кресла, но при этом не плачет. Сес просит повторить. Тухи уступает с милостивого согласия Арчи.
1.52 Карран выходит на веранду в фиолетовом шлеме под цвет фиолетовых роликов. Теряет равновесие, перелетает через перила и стучится колесами роликов в дверь к Бобби Джеймсу.
2.07 Джеймс выходит из дома с мокрой головой и банкой пива в руке. Его оранжевый велосипед с переключателем на пять скоростей — предмет всеобщей зависти — сияет как летнее солнышко.
2.10 Мистер Мерфи хлопочет над только что купленным голубым детским велосипедом Марджи. Миссис Мерфи предупреждает его, чтобы он перестал носиться с дочерью как с писаной торбой. Мистер Мерфи советует Тухи и Каррану никогда не жениться.
2.14 Грейс Макклейн вылетает из дому на горном велике, перепрыгивает на нем через перила, потом через табличку «Мондейл-Ферраро», затем резко тормозит у статуи Франциска Ассизского и тушит бычок об его мудрую лысую голову. Господи Боже.
2.14.30 Тухи, без объяснения причин, заставляет всех себя ждать тридцать секунд, пока у него не перестанет стоять.
2.15 Компания покидает улицу Святого Патрика.
Всемером мы пересекаем Ав около церкви. Едем сплоченной группой: впереди — Гарри и Арчи. За ними молча следует Марджи Мерфи. Бобби Джеймс едет за ней и, я просто уверен, пялится на ее задницу. Грейс едет за Бобби Джеймсом, курит и, насколько я могу видеть, не пялится на задницу Бобби Джеймса. Я держусь позади Грейс и конечно же пялюсь на ее задницу. За мной едет Сес, которая, я так надеюсь, не пялится на мою. Мы пересекаем Ав и въезжаем на кладбище, которое нужно преодолеть перед тем, как выехать на велосипедную дорожку.
Широкая бетонная дорога разрезает аккуратную, поросшую травой землю и опоясывает кладбище плавной дугой, чтобы господа могли навещать своих дорогих покойников не покидая машин с кондиционерами, покуда не приблизятся к могилам на расстояние в десять шагов. Возле каждого ряда из десяти памятников припарковано по машине, и тут же кто-нибудь кладет цветы на могилу, или зажигает красную свечу, или дергает сорняки у надписей. Здесь нет деревьев, и солнце бьет прямо в траву, вечно зеленую траву, ведь ее поливают могильщики, да и удобрений внизу хватает. Мы со свистом несемся мимо вереницы могил, смеясь и болтая, перекликаясь друг с дружкой. Никакого неуважения к умершим: люди, стоящие там и сям над могилами, не обращают на нас внимания, наверное потому, что не замечают солнечного света и их мысли блуждают где-то далеко в тумане. Краем глаза смутно успеваешь разобрать надписи на камнях: Венциале, Мерта, Кейн, Гинтер, Маккэн, Макклоски, Салливан, Фуди. Внизу надписи, вроде ДА ПРЕБУДЕТ ОН В СВЕТЕ ГОСПОДНЕЙ ЛЮБВИ, ВСЕМИ ЛЮБИМЫЙ И ЛЮБОВНО СОХРАНЯЕМЫЙ В ПАМЯТИ. Слово любовь встречается на кладбище через каждые пять футов, в сто раз чаще, чем слышишь или видишь его в жизни, и вот чего я никак не могу понять: какого хрена все ждут смерти человека, чтобы потом признаться ему в любви.
После пяти минут энергичной езды на запад от Ав с ее автомобильным ревом мы сворачиваем влево во внутреннюю часть кладбища. Здесь уже пострашнее. Отсюда по-прежнему видно Ав и приходскую школу с прилегающим двором, расположенные непосредственно на территории кладбища, но тут мы уже на пороге другого мира. Могильные плиты здесь настолько древние, что при их виде невольно бросает в дрожь. Впереди, ближе к Ав, даты жизни колеблются от 1910 до 1978 или там от 1915 до 1981, примерно так. Трава хранит гладкие серые камни, на которых всегда свежие цветы. А вон тут одни сплошные склепы, каждый размером чуть не с весь наш дом, а над входами — с размахом выгравированные имена вроде Макмануса. Внутри там забавно пахнет, если, конечно, кишка не тонка просунуть голову между досок, закрывающих оконные, по всей видимости, отверстия. Сегодня у нас тонка, поэтому мы продолжаем двигаться дальше, как хорошие солдаты на плохих — несмотря на звонки на рулях, флаги на сиденьях и фотки бейсболистов на спицах — велосипедах.
![Мет Уаймен - За стеклом [Коламбия-роуд]](/uploads/posts/books/125223/125223.jpg)
