Том Шарп - Блотт в помощь
В коридоре Дандридж поделился наблюдениями со старшей сестрой.
– Он все твердит, что его пытались отравить, – сообщил он, из осторожности умолчав про закон о клевете.
Медсестра добродушно улыбнулась:
– Что вы хотите – контузия. Ничего, еще день-два – и он поправится.
Минуя дряхлых пациентов, Дандридж вышел на Эбби-клоус, спустился по лестнице и добрался до базарной площади. Он приуныл. Вряд ли судья когда-нибудь признает, что, обвиняя леди Мод в попытке его отравить, он возвел на нее напраслину. Чутье подсказывало Дандриджу, что скандал в суде самым противоестественным образом пролился ему маслом по сердцу и он ждет не дождется, когда его выпишут из больницы и он сможет поквитаться со своей обидчицей. Дандридж обдумывал дальнейшие шаги, но тут ему на глаза попалось собственное отражение в витрине. Это он-то важная особа? Ничего похожего. Из витрины смотрела кислая, растерянная физиономия – жалкий хлюпик, которому роль официального посредника от министерства пристала, как корове седло. Пора переходить к решительным действиям. Дандридж приосанился, уверенно пересек улицу, зашел на почту и позвонил в Хэндимен-холл. К телефону подошла леди Мод. Дандридж объяснил, что ему надо повидаться с сэром Джайлсом.
– Сэра Джайлса нет дома, – ответила леди Мод, старательно подражая интонациям секретарши. – Он будет с минуты на минуту. В одиннадцать он сможет вас принять, не возражаете?
Дандридж не возражал. Он вышел с почты и, петляя между лотков, побрел к стоянке, где дожидался его автомобиль.
Леди Мод осталась довольна своей проделкой. Приятно будет потолковать с чиновником из министерства с глазу на глаз. Как бишь он представился? Дандридж. Из министерства. Сэр Джайлс как-то обмолвился, что из Лондона к ним едет министерский уполномоченный собирать информацию. А поскольку сегодня сэр Джайлс обещал вернуться только к вечеру, у леди Мод будет блестящая возможность накачать мистера Дандриджа такой информацией, которая ей на руку. Она поднялась в спальню приодеться и наметить план операции. Чтобы ухайдокать лорда Ликема, она прибегла к лобовой атаке. Однако Дандридж, как видно, испечен из другого теста: голос у него оказался вовсе не такой начальственный, как ожидала леди Мод. Может, удастся его уговорить или, чем черт не шутит, вскружить ему голову. Увлечется – глядишь, и позабудет, зачем приехал. Леди Мод выбрала подходящее к случаю хлопчатобумажное платье, смочила пальцы лавандовой водой и провела за ушами. Решено: она не станет перечить мистеру Дандриджу, разыграет перед ним беззащитную крошку. А уж если это не поможет, то показать когти никогда не поздно.
Блотт в теплице снял наушники и вернулся к своим крупноплодным бобам. Стало быть, к сэру Джайлсу едет какой-то чиновник. Чиновников Блотт не жаловал. В молодости он порядком от них натерпелся и с тех пор обходил стороной. Однако леди Мод пригласила этого Дандриджа в Хэндимен-холл, а она-то уж верно знает, что делает. Вот досада. Лучше бы велела Блотту оказать чинуше такой прием, какого он заслуживает. Блотт уже представлял, какой прием он оказал бы чинуше, но в этот миг в саду появилась леди Мод. Блотт выпрямился и уставился на хозяйку. На ней было хлопчатобумажное платье. Что за женщина! Глаз не оторвать! По крайней мере, такой она показалась Блотту. Вряд ли кто-нибудь разделил бы его восторги, однако у Блотта было свое представление о женской красоте, не зависящее от расхожих вкусов. Громадные груди, необъятные ляжки и бедра – именно так, по мнению Блотта, должна выглядеть заботливая мать. Может, и не заботливая, но уж точно дородная. А так как ни заботливой, ни дородной матери у Блотта не имелось – была только родительница, – то зримые признаки материнской натуры обладали для него мощной притягательной силой. И сейчас, стоя среди крупноплодных бобов, он вдруг ощутил вожделение. Леди Мод в хлопчатобумажном платье с растительными узорами как бы объединяла в себе ботанику и анатомию. Блотт смотрел на нее во все глаза.
Но леди Мод не заметила, какой эффект она произвела.
– Блотт, – сказала она. – Я жду к обеду одного джентльмена из министерства по вопросам окружающей среды. Надо будет поставить в комнатах какие-нибудь цветы. Я хочу перед ним блеснуть.
Блотт побрел в теплицу подобрать что-нибудь подходящее, а леди Мод нагнулась и стала рвать салат к обеду. Выглянув из двери теплицы, Блотт обомлел. Это зрелище круто изменило всю его жизнь. Молчаливая преданность роду Хэндименов, которая издавна только и составляла смысл его существования, сменилась пламенной страстью.
Блотт влюбился.
9
Выехав через ворота городской заставы, Дандридж переехал мост и взял курс на Оттертаун. Слева раскинулись луга, по которым катил свои воды излучистый Клин, а справа круто вздымались Клинские холмы с лесистыми вершинами. Проехав три мили, машина свернула на шоссе с указателем «Гильдстед Карбонелл», и Дандридж понял, что въехал на вражескую территорию. На стене каждого встречного амбара белой краской было выведено: «Спасем теснину». Надписи в том же духе кое-где попадались прямо на проезжей части. Даже на деревьях вдоль шоссе были намалеваны буквы – на каждом стволе по букве; вместе они складывались в призыв «Нет – магистрали». Так Дандридж воочию убедился, что строительство автомагистрали местное население отнюдь не приветствует.
Однако не только пламенные призывы тревожили Дандриджа. Клинский лес был самим воплощением дикой природы. То ли дело чистенькие пейзажи Мидлсекса, от одного вида которых к Дандриджу всегда возвращалось присутствие духа. А здесь? Живые изгороди разрослись до безобразия, фермы на пути встречались редко, и вид у них был прямотаки средневековый, а уж лес – сущие дебри: кряжистые деревья, растущие вкривь и вкось и покрытые наростами, а понизу – густой папоротник. Когда шоссе спустилось в долину, разделенную живыми изгородями на небольшие участки, Дандридж вздохнул с облегчением. Но радость его продолжалась недолго. Поднявшись на вершину следующего холма, машина подъехала к перекрестку, на котором высилась обветшалая виселица – не самая удачная замена дорожному указателю.
Дандридж остановил машину и сверился с картой. По его расчетам, выходило, что левая дорога ведет в Гильдстед Карбонелл, а Клинская теснина и Хэндимен-холл находятся впереди. Дандридж дорого бы дал, чтобы не ехать в ту сторону: внизу виднелась еще более непролазная чаща, а шоссе оставляло желать лучшего – мох и трава росли прямо посреди дороги. Но ничего не поделаешь. Проехав милю, Дандридж уже начал сомневаться, не подвела ли его карта, но тут чащоба сменилась редколесьем и взору Дандриджа предстала Клинская теснина.
Дандридж затормозил и вылез из машины. Внизу между утесов, поросших куманикой, плющом и прочими ползучими растениями, сбегал речной поток. За рекой стоял Хэндименхолл. Это утыканное башенками нагромождение кирпича и камня, дерева и черепицы сочетало в себе все самое эклектичное, самое отталкивающее, что только встречалось в английском зодчестве. Дандридж, который превыше всего ставил практичность и терпеть не мог всяких вычурностей, содрогнулся при виде этого монстра. На память приходили имена Рескина и Морриса, Гилберта Скотта, Ванбру и Рена [12] – казалось, кто только ни приложил руку к созданию этого архитектурного сооружения, которое в смысле практической пользы могло потягаться разве что с водонапорной башней, а незатейливостью напоминало тюремный замок. Где-то далеко на западе стояли дома, города, работали магазины, бегали автобусы, а Дандриджа словно занесло на самую окраину цивилизации – может, и вовсе за ее пределы. С замиранием сердца ожидая встречи с неизведанным, Дандридж сел за руль и спустился в теснину. Скоро машина въехала на железный подвесной мост, громыхавший под колесами, и перебралась на другой берег. Вдали за деревьями замаячили очертания большой диковинной постройки. Это была сторожка. Дандридж остановил машину и вытаращил глаза.
Сторожка была сооружена в 1904 году в честь визита Эдуарда VII. Отдавая дань профранцузским симпатиям монарха, ее создатель взял за образец Триумфальную арку в Париже. Правда, между копией и оригиналом имелись некоторые различия. Сторожка была несколько меньше, ее стены не украшали барельефы с батальными сценами, и все же сходство было разительным. Наткнувшись на Триумфальную арку в центре Уорфордшира, Дандридж окончательно убедился, что создатель Хэндимен-холла страдал архитектурной клептоманией. Но главное, сторожка свидетельствовала о вызывающей заносчивости хозяев Хэндимен-холла, которая привела в такое бешенство лорда Ликема. Как видно, к ним действительно требуется деликатный подход. Дандридж разглядывал сторожку, а сам размышлял о порученном ему деле. Определенно, надо найти компромисс, иначе недолго вляпаться в скверную историю. Если об Оттертаунском направлении и речи быть не может, как предупредили его в самых высоких инстанциях, и если теснина… Нет, в отношении теснины даже «если» исключены: у Дандриджа уже имелась возможность в этом убедиться. Следовательно, остается искать третье направление. Но третьего направления нет. Дандридж снова залез в машину и, задумавшись, въехал под своды огромной арки. И тут его осенило: туннель! Туннель под Клинскими холмами. Со всех точек зрения прекрасный выход: проложить туннель не сложно, уводить дорогу в сторону не понадобится и, самое важное, не пострадает эта кошмарная местность, в которой столько вспыльчивых и влиятельных людей почему-то души не чают. Никаких склок из-за прав собственности, никаких компенсаций, никаких неприятностей. Идеальное решение.
