Александр Житинский - Фигня (сборник)
Заблудскому дали 3,5, что вызвало негодование публики. Правда, было не совсем понятно – против чего протестуют: по поводу завышения или занижения оценки?
С этими баллами Заблудский занял, как это ни странно, не последнее, а предпоследнее место. На последнем оказался представитель Уругвая, дисквалифицированный за показ непристойных частей тела. Он так раздул мускулы, что его трико лопнуло и кое-что вывалилось. Он был очень опечален.
Некоторой компенсацией оказался приз зрительских симпатий, врученный Заблудскому. Это была серебряная ваза и чек на десять тысяч франков.
Ликованию друзей не было предела. Алексей совсем ошалел и хотел было отказаться от дальнейших состязаний, но ему сказали: нельзя. Он должен был заявиться в один из кругов реслинга.
Тут правила были такие. Каждый атлет мог начинать с первого тура, но мог заявить себя на борьбу сразу во втором, третьем и так далее вплоть до финала. Но если проигрыш в первом туре ничем не грозил, кроме моральных огорчений, то поражение во втором влекло штраф в тысячу франков, в третьем – пять тысяч и так далее. Поражение участника, который начинал сразу с финала, влекло штраф в сто тысяч долларов. Но и приз был гигантский: миллион долларов.
Если же атлет честно карабкался к финалу со ступеньки на ступеньку, он мог проигрывать без материальных последствий.
Сразу в третий тур заявили себя швед и представитель Канады. Начать со второго пожелали восемнадцать атлетов. Безумцев, рискнувших выставить себя сразу в финал, не нашлось никого.
Кроме Заблудского.
Когда объявили, что представитель России начинает борьбу в финале, то есть, по существу, ждет, когда все остальные участники выявят между собою сильнейшего, чтобы бороться только с ним за звание чемпиона, в зале началось невероятное. Корреспонденты всех изданий кинулись к Алексею. Пенкина была в первых рядах.
– Вот это по-нашему! – Ольга успела расцеловать Заблудского, но была оттеснена собратьями по профессии, которые совали микрофоны в зубы Алексею и обстреливали его вспышками блицев.
Алексей на все вопросы отвечал двумя фразами, причем обе плохо поддавались переводу.
Первая: – Пропадать, так с музыкой!
Вторая: – Нам, татарам, один хуй!
Из чего некоторые агентства заключили, что Заблудский – представитель Татарстана.
Таким образом, еще до начала состязаний по реслингу была одержана первая крупная моральная победа. Противники были психологически подавлены. Начались уже схватки первого круга, но публика и корреспонденты не обращали на них никакого внимания. Все взоры были устремлены к Заблудскому.
Ольге удалось все же пробиться к нему. Она обняла его за хилые плечи, нежно спросила:
– На что надеешься, Леш?
– Ни на что, – отвечал он спокойно. – Убьют, передай вазу маме, а десять тысяч франков – на перевоз тела домой и похороны.
– А если не убьют? Если только покалечат? Кто штраф будет платить?
– Комитет по культуре! – сказал Алексей, и глаза его мстительно блеснули.
Глава 20
Новое задание
Перес де Гуэйра по своему обыкновению сидел в кабинете, положив ноги на стол и покуривая сигару. На нем было черное сомбреро, в руках пистолет. Мафиози Максим и Федор писали его портрет на одном холсте двумя кистями. Тренировались для Монмартра.
В кабинет робко вошел Бранко Синицын и остановился в дверях.
Мафиози не обратили на него ни малейшего внимания.
Бранко помялся немного, он не привык просить.
– Това… – начал он, но осекся. – Господа, я пришел за вознаграждением. Дело сделано.
– Кто этот человек? – холодно спросил Перес, не выпуская сигары изо рта.
– Бранко Синицын. Тот самый, – ответил Максим.
Они разговаривали так, будто Бранко не было рядом. Старик начал волноваться.
– О каком деле он говорит? – спросил Перес.
– Вероятно, о взрыве.
– То есть о деле, которое он завалил? – продолжал Перес.
У Бранко перехватило дыхание.
– Господа… Как на духу… Мощный взрыв, стекла повылетали. Даю руку на отсечение, там никого не осталось в живых…
– Побереги руку, она тебе еще понадобится, – заметил Перес.
– Господа, я не понимаю. Что-нибудь не так? – заволновался Бранко.
– Вы газеты читали, Синицын? – спросил Максим.
– Нет. Я не понимаю по-французски.
– В газетах написано, что человеческих жертв нет. Взрыв произвел материальный ущерб.
– Как?! – воскликнул Бранко.
– Мало того. Вы нарушили договор. Обещали взорвать сами, но потом зачем-то привлекли для этой цели перуанскую банду.
– Они меня чуть не убили! – воскликнул Бранко.
– Вот-вот, они тебя чуть не убили, они интерполовцев чуть не убили! – взорвался Перес. – А «чуть» не считается! Убивать надо! Убивать!
Синицын сник. Он понял, что денег не дадут.
Максим отложил кисть.
– Что будем делать, мистер Перес?
– Зови уж меня тогда Перес-сан, – улыбнулся Яша.
Он пронизывающе глянул на Бранко.
– Будешь работать на нас?
– Вы так спрашиваете, будто у меня есть выбор! – взвился Бранко. – Конечно, буду!
– То-то, – подобрел Перес.
Он отложил пистолет, снял шляпу и, поднявшись с кресла, взглянул на холст.
– М-да… Вы когда-нибудь раньше рисовали? – спросил он художников.
– Мы абстракционисты по легенде. Александр Маркович велел работать под Кандинского, – вызывающе сказал Максим.
– Морду вам набьют на Монмартре за такого Кандинского, – сказал Перес и вышел из комнаты.
Федор почесал подбородок.
– Чего ему не нравится? Похоже, Бранко? – спросил он старика.
Бранко взглянул на холст.
– На что?
– Не на что, а на кого. На Переса похоже?
– А кто такой Перес?
– Прости, забыл вас познакомить, – сказал Федор.
Перес вернулся в кабинет. Он нес картонный ящик из-под макарон, сгибаясь в три погибели под его тяжестью. Тяжело грохнул его на пол.
– Вот Перес, – представил главаря Федор.
– Очень приятно, – кивнул Бранко. – Что это? – указал он на коробку.
– Динамит, – лаконично ответил Перес.
Он запустил руку в коробку и извлек шашку динамита. Передал ее Синицыну. Бранко почтительно взвесил шашку на руке.
– На весь Интерпол хватит, – сказал Максим.
– Нет, доза на одного человека, – покачал головой Перес.
Бранко нагнулся и вытащил из коробки еще две шашки.
– Сообразительный! – похвалил Перес. – Возьми еще это. – Он указал на часовой механизм, напоминающий будильник с циферблатом и контактом для взрывателя. Рядом лежало устройство дистанционного управления с пластмассовой кнопкой, размерами с кофейное блюдечко. Перес не спеша завел будильник, поставил время, вставил контакт в динамитную шашку.
– Делается вот так, – пояснил он Бранко. – Выбирается удобное место, подкладывается заряд, рассчитывается время и…
– Ба-бах! – вскричал Бранко так внезапно и громко, что художники вздрогнули. – Все понял!
Перес несколько секунд смотрел на него безнадежным взглядом.
– Где вы учились, Синицын? – спросил он задумчиво.
– В высшей партийной школе, – ответил Бранко.
– Тогда действуйте.
Перес плюхнулся в кресло, наблюдая, как Бранко вновь укладывает шашки в коробку и пытается связать ее своим брючным ремнем.
– Куда вы ее собираетесь нести? – спросил Перес.
– В отель «Коммодор».
– Не надо. Сначала выследите, где они бывают, потом минируйте. «Коммодор» больше не трогайте. Эта штука разнесет отель на куски, а я не хочу ради двух ментов портить Париж.
– Значит, взрывать не в Париже? – не понял Бранко.
– Лучше всего в общественном туалете, – посоветовал Перес.
– Они туда не ходят. Туалеты платные, – подал голос Максим.
– Ну, я не знаю! Придумайте что-нибудь! Вы же исполнители. Я не могу заниматься мелочами. – Перес сделал знак рукой, давая понять, что сеанс окончен.
Взрывники, подхватив этюдники и динамит, поспешили на Монмартр.
Глава 21
Форум боди-реслинга (2)
Постепенно внимание публики переместилось к рингу, и Алексей смог немного передохнуть. Он осмотрелся по сторонам, увидел рядом с креслом, где он сидел, прислоненный к стене и уже никому не нужный флаг России.
Алексей подошел к флагу и снял полотнище с древка. Затем он завернулся в это полотнище, поскольку в зале было прохладно, а из одежды на Алексее – одни трусы. Увидев это, публика снова зааплодировала.
В таком виде, раскрашенный в государственные цвета, он явился в ложу прессы к друзьям, чтобы вместе понаблюдать за схватками.
– Алексей, ты бы знамя снял. Привлекаешь внимание, – посоветовал ему Вадим.
– И правильно, что привлекает, пусть знают наших! – возразила Ольга. – Носи знамя, Лешенька. Ты – финалист!
Самозваный финалист наконец вперился глазами в ринг и только тут понял, какое испытание ему предстоит.
Борцы, раскрашенные в боевые цвета, как индейцы, обращались друг с другом с такой неимоверной жестокостью, перед которой бледнели средневековые пытки. В начале схватки, как правило, они пытались задушить друг друга, обхватив своими ручищами шею противника. Однако шеи были крепкие, не задушишь. Затем борцы переходили к ударам. Наибольшей популярностью пользовался удар головой противника о собственное колено. Поверженных на пол соперников добивали, прыгая на них сверху всей тушей, стараясь смять, раздавить, размозжить. Туши были по полтора центнера в среднем. При ударе туши о тушу возникал леденящий сердце глухой звук отбиваемого мяса. Атлеты умело пользовались пружинящими канатами. Отталкиваясь от них, они неимоверно увеличивали силу удара. Было впечатление, что на ринге происходит побоище паровых молотов – с уханьем, скрежетом и лязгом.
