Эдуард Лимонов - Исчезновение варваров
В 1985 г. Горбачев пришел к власти. Я продолжал петь мою казачью песню и даже пел ее с большим энтузиазмом, потому что молодой лидер, я думал, модернизирует мою родную страну. И знает Бог, Советский Союз чрезвычайно нуждается в модернизации. Я надеялся, что Горбачев реформирует Союз Советских, что он поднимет дух населения. Я надеялся, что новый лидер уничтожит цензурные ограничения, даст больше свободы советской печати. (Может быть, даже мои книги будут опубликованы в СССР, думал я.) Я надеялся, что новый лидер лучше организует экономику, так что уровень жизни советских людей поднимется.
К сожалению, несмотря на то что он достиг почти всего, на что я надеялся, Горбачев и его команда разрушили главное: коллективную ментальность советских людей, код их поведения. И Горбачев оказался неспособен заменить уничтоженный код новым. Моя казачья песня стала звучать горько где-то около 1987 г. Помню, что в октябре 1987 г. французская газета «Либерасьон» попросила меня написать рецензию на фильм грузинского режиссера Тенгиза Абуладзе «Покаяние». Символический грузинский тиран Варлам, напоминающий одновременно и Сталина, и Берию, терроризировал родной город на протяжении долгих лет. После смерти тирана его труп появляется в саду его сына Абеля, его внук кончает с собой… короче, мертвый, как и живой, Варлам — источник несчастья для его народа.
Уже в «Покаянии» я почувствовал чрезмерность, привкус разрушительного ревизионизма и мазохизма. Мне, пережившему хрущевские разоблачения Сталина в 1956–1960 гг., эта вторая горбачевская атака на тридцатилетнего возраста труп показалась ненужной и даже опасной для стабильности Советского государства. Потому я написал в моей статье, что советские должны оставить Сталина в покое. Похоронить его на национальном кладбище, среди трупов Ивана Грозного, Петра Великого, Екатерины II, Ленина… Я написал, что, хотя Сталин был (неоспоримо) кровавым тираном, он принадлежал к эпохе Гитлера, Муссолини, Пилсудского, Франко, адмирала Хорти, Антонеску, Пэтэна. Черчилля, де Голля и безжалостного Трумэна. Что нежные лидеры этой эпохи не пережили своего времени и враг захватил страны, которыми они управляли. Лидеры были безжалостными, потому что время было такое, все вели себя так. (И начал не Гитлер, но первая мировая бойня.) Войска союзников варварски бомбардировали гражданское население Германии. Соединенные Штаты заключили всех своих граждан японского происхождения в концентрационные лагеря и использовали атомные бомбы без колебаний. Самые новые исследования, в частности книга канадца Jacques Bacque "Другие потери", утверждают и доказывают, что американцы и французы намеренно убили и уморили (в том числе и голодом) около миллиона немецких военнопленных в своих послевоенных лагерях. На таком фоне Сталин не выглядит как исключительно кровавый лидер.
Я заметил в моей статье, что несправедливо судить Сталина с точки зрения нашей, во всем отличной от его эпохи, что он должен быть судим в контексте его собственной эпохи. И мы должны даже уважать его иногда. Как тогда, когда он отказался от предложения немецкого командования обменять его плененного сына Якова на фельдмаршала Паулюса. "Я не обмениваю солдат на фельдмаршалов!" — бросил Сталин немцам. Для меня эта фраза достойна римских цезарей, и в ней слышится эхо бронзы. В наше время у лидеров кишка тонка для таких фраз.
Между прочим, каким бы парадоксальным и кощунственным мое утверждение ни показалось, очень может быть, что этому кровавому Сталину мы, вся наша белая цивилизация, обязаны нашей сегодняшней свободой. Современные историки обоснованно обвиняют Сталина в том, что он был бесталанным Верховным Главнокомандующим, что в припадке паранойи он убил перед войной лучших командармов Красной Армии, Блюхера и Тухачевского среди других. Все это неоспоримая правда. Но правда и то, что без сталинской одержимой тиранической власти над страной и каждым гражданином ее Советский Союз не смог бы сопротивляться германскому нашествию, предводительствуемому тираном Гитлером. Ленинградское население, я уверен, не вынесло бы бесчеловечной немецкой блокады, сдало бы город, если бы не существовало над ним постоянной тиранической воли свыше. Легко себе представить судьбу Европы и мира, если бы русские капитулировали в 1941–1942 гг. Представь себе, читатель, английские и американские войска, противостоящие всей мощи германской военной машины! (Вспомним, что проштрафившихся солдат и офицеров вермахта ссылали на Восточный фронт, а не наоборот.)
Моя статья была напечатана в «Либерасьон» с редакторской пометкой: "Лимонов имеет на «Покаяние» и на сталинское время неожиданную точку зрения". Пометка заставляла думать о том, что «Либерасьон» стыдится лимоновской точки зрения. (Ну да, я имею неожиданную точку зрения. Но это моя точка зрения. К сожалению, большинство русских и нерусских интеллектуалов имеют ожидаемые, модные, диктуемые временем мнения.)
"Покаяние" было первым в потоке фильмов, романов, воспоминаний, газетных статей, интервью на заданную тему. Сигнал был дан. Огромная толпа историков, журналистов в поисках карьеры, стареющих поэтов, советских писателей, отравленных примером Солженицына, его славой и деньгами, всевозможных авантюристов и арривистов стали рыть Советскую Историю в поисках сенсационных разоблачений! Большие, как можно более ужасные разоблачения были необходимы. (Первая волна «покаяния», хрущевская, была вытеснена за границу при Брежневе. За границей диссиденты успешно отравили интернациональное общественное мнение своим крайним антикоммунизмом.)
Они еще не остановили работу. Они роют. Они роют так глубоко, что в настоящее время разрушают уже сам фундамент Советского (и Российского) государства. Воспитанная на устаревших политических и экономических теориях, знающая Запад только по книгам (и по книгам, благосклонным к Западу), открыткам и туристическим путешествиям, нигилистическая по сути своей советская интеллигенция слаборазвита, разрушительна, идеалистична и просто глупа по причине своей неинформированности. Интеллигенция обвиняет Советское государство и советскую систему в «грехах» и «преступлениях», присущих вообще всем государствам и всем системам. Невежественные, они путают все ценности, демократию с нигилизмом.
Истерия «покаяния» в полном разгаре. «Советские» ведут себя так, как будто они получают удовольствие от разоблачения своей собственной Истории, своей же народной жизни. Определенная склонность к «покаянию», очевидно, имеет корни в русском национальном характере. Они не хотят остановиться. Историк-ревизионист Афанасьев все еще хочет пролить "весь свет на все преступления Советской Истории"! Но История и есть Преступления, летопись преступлений, господин Афанасьев, разве вы не знаете этого? История любого государства есть история преступлений. С людьми, подобными господину Афанасьеву, в советском парламенте я боюсь за судьбу моего народа.
Во всей мировой Истории невозможно найти прецедент невероятному мазохизму современных «советских». Даже в фантастическом сне я не могу себе представить французского лидера, выступающего вдруг с покаянием, например, по поводу кровавого массового убийства мальгашей, совершенного французскими войсками на Мадагаскаре в 1947–1948 гг. (От 70 000 до 90 000 жертв!) Но «советские» не знают о преступлениях других. Они невежественны, даже историки. Они убеждены, что Советская История самая преступная. Они каются по поводу Хатыни, не зная о Мадагаскаре. Страна же, в которой я живу, Франция, любит и обожает себя, смакует свое собственное имя тысячи раз на день в прессе, на радио и телевидении. Франция сумела успешно забыть, что четыре года она была фактической союзницей Гитлера и только восемь месяцев союзницей США, Англии и СССР. За десять лет жизни во Франции мне удалось один раз услышать на телевидении о том, что французы убили в Алжире миллион алжирцев. (Сказал это французский скандальный адвокат Жак Вержэс.) Никогда, ни при каких обстоятельствах французское государство (или какое бы то ни было другое западное государство) не призналось в совершенных ошибках, не говоря уже о преступлениях. А уж покаяние есть совсем незнакомое западной государственности чувство.
"Советские" зашли слишком далеко в своем осуждении Истории. Интеллигенция внушила советским людям цинизм и недоверие вообще к властям, ко всем, включая Горбачева и его команду. "Если все 72 года советской истории мы были ведомы преступниками, где гарантии, что наши новые лидеры непогрешимы?" — спрашивают себя советские люди. То, что происходит в Советском Союзе, все больше становится похожим не на политические изменения, но на драму в стиле Достоевского, истеричную и самоубийственную. Неудивительно, что 30 апреля 1990 г., если верить упрямому московскому слуху, безумец, личность которого не установлена, пытался поджечь мавзолей Ленина с помощью "молотовского коктейля". Правдивый или нет, слух этот есть великолепное символическое выражение того состояния психического расстройства, в котором находится советское население.
