Дмитрий Шахов - Исповедь задрота 2: игра по-крупному
- Я спал с ней, - я опять перешел на шепот.
- Что ты?
- Мы встречались. Довольно долго. Она несколько раз просила меня отправить вам письма. Потом я узнал, что они содержат данные программы. Мы поссорились, в итоге она ушла, а что было дальше, вам известно: пропали деньги, все указывало на меня. Я лишился своих доступов почти ко всем партнерским программам, почтовым системам и кошелькам, - ложка лжи в кружке правды не помешает.
- И почему ты не позвонил?
- Кто бы мне поверил?
- Это точно.
- Да и вы последнее время морозились от меня.
Сергей ничего не ответил на это. Владислав отвернулся к окну и прошипел: "Ссссука".
- Это можно легко проверить, отдайте спецам свои компы на проверку. Уверен, там и сейчас что-то сидит. Обычные антивирусы это не видят, - мой голос обрел уверенность на этих словах. Сергей и Владислав переглянулись, Владислав стал набирать номер на мобильном.
- Не сейчас, - остановил его Николай Николаевич. - У меня к вам деловое предложение.
- Гхм, - прокряхтел Сергей.
- Как я понимаю, теперь все встало на свои места, и можно поговорить о данных ранее обещаниях? Насколько я знаю, Евгению была обещана доля в вашем предприятии в пять процентов. Однако, он так и не получил ее.
- И что? Все могут передумать! - Взвизгнул Владислав.
- Помолчи, Влад, - притормозил его Сергей. - Я слушаю вас.
- Сколько вы потеряли? Тридцать миллионов, кажется? Я готов вложить такую же сумму от себя в качестве инвестора.
- И что вы хотите за это?
- Тридцать процентов. Двадцать пять мне лично и пять - Евгению. Он будет моим голосом в вашем совете директоров. Я слабо разбираюсь во всех этих электронных штуках, а ему доверяю.
- Тридцать! - Фыркнул Владислав. - В этот биллинг уже вложено больше сотни лямов, не считая нашего рабочего времени. Тридцать процентов за тридцать лимонов - это слишком много.
- Как хотите, - отец Коли встал и поднял меня. - Пойдем, Женя.
- Влад, сядь и помолчи, - Сергей перешел на два тона выше, чем говорил до этого. - Николай Николаевич, присядьте. Мне известно, кто вы такой, и каковы ваши возможности. У нас, конечно, не лучшее положение, но мы не умираем, просто отброшены во времени по запуску. Так что просто деньги нам неинтересны. Но вы можете порекомендовать нас тем, кто вам знаком. Уверен, что это стоит куда больше, чем просто сумма, переведенная на счет.
Отец Николая приподнял бровь и улыбнулся.
- Вот это уже деловой разговор. Не понимаю, зачем вам такой истеричный партнер, когда вы достаточно рассудительны.
- Мы друг друга уравновешиваем. Он тусуется среди нужных людей, а я думаю. Так что?
- Я готов помочь вам зайти в несколько компаний, которым интересны подобные услуги. Я же верно понимаю, вы предлагаете платформу для платежей банковскими картами?
- И не только.
- Отлично. Я сведу вас с нужными людьми.
- И тридцать миллионов?
- Конечно. А вы забираете заявление и отзываете своих бандитов? Мать моего подопечного сильно волнуется за него.
- Разумеется.
- Сейчас, - голос отца Николая был похож на сталь.
- Влад?
Владислав начал обиженно набирать номер на своем смартфоне. Мы молча ждали, пока гудок сменится привычным "да?". Владислав включил громкую связь и сказал.
- Мы хотели бы прекратить охоту за Стрелецким.
- Причины?
- Он сам пришел к нам и мы договорились.
- Это не повлияет на оплату.
- Конечно.
- Тогда, до свидания, - пошли гудки.
- Все, - выдохнул Владислав. - Заявление заберу завтра. Сейчас уже не смогу, там никого нет.
- Вы проследите? - обратился Николай Николаевич к Сергею.
- Да.
- Назовем должность Евгения директором по коммуникациям.
- Как угодно.
- Мне нравится, как звучит. Женя, ты не против? - Я кивнул, теперь понимая причину интереса отца Николая к данной истории. Только зачем снова меня впутывать. Не уверен, что Владислав будет счастлив видеть меня в офисе. Да и я не горел желанием здесь ошиваться, пусть и на официальных началах. - Тогда по рукам.
Сергей и Николай Николаевич на этот раз крепко пожали руки. Всего за пятнадцать минут мы прошли путь от ненависти до сотрудничества. Мне стоило кое-чему поучиться у председателя комитета по информационной политике Государственной Думы.
Когда мы вышли на улицу, от столба отделилась фигура - Коля подошел к нам и спросил у отца, кивнув на меня.
- Ну как?
- Все в порядке. И проблему решил, и еще хорошую должность твоему товарищу нашел, - тут отец Николая обратился ко мне. - Главное, ты не забывай, что сейчас самое важное - отработать по нашему делу. А то мне голову снимут в партии. Я слишком многое на это поставил.
- Все будет в порядке, - ответил я.
- Рассчитываю, - Николай Николаевич отправился к машине. - Коля, отвези меня в Думу.
- Па! Чего ты там забыл? Все ваши уже дома, жен отдыхают, ночь, считай, на дворе.
- Им можно, мне нельзя. До утра надо подготовить предложения для Тедди.
Коля поманил меня, но я не пошел. Николай подошел и взял меня за плечо.
- Ты чего? Пересрал?
- Вроде того. Хочу пройтись своими ногами. Теперь можно.
- Ладно. Тогда вот тебе ключ, - Коля протянул мне длинный в зазубринах штырь, длиной в ладонь. Это от моей городской квартиры. Район не самый, зато моя. Ты не смотри на меня так. Я же не дурак, понимаю, что надо вкладывать. Батя не знает, и ты не проговорись. Адрес сброшу смской, - Коля вручил мне простенький телефон. - Мой запасной. Ну, давай, подыши полной грудью. Только отзвонись, как доедешь до хаты. А мне надо батю везти.
- Оке, - я постарался улыбнуться, но вышло кисловато. Коля махнул мне рукой и пошел к машине. Я крикнул ему вдогонку. - А кто такой Тедди?
- Ну как кто, - заулыбался Коля. - Никогда не слышал, что так зовут плюшевого медвежонка? Он такой один!
Когда Николай с отцом отъехали, я еще несколько минут стоял у входа в бизнес-центр. Москва смущает своими расстояниями. Вроде все близко, но когда начинаешь мерять расстояния ногами, то оказывается, что здания, стоящие вроде рядом на карте, отделены друг от друга сотнями метров. И вроде простенькая прогулка превращается в настоящее путешествие. Вокруг же бизнес-центра ничего не было кроме дороги, которая через полкилометра вливалась в трассу, заполненную вечерней пробкой из автомобилей. Огоньки фар мерцали маленькими точками, и я уже почти начал жалеть, что не согласился поехать с Николаем. Но делать нечего, надо разминать ноги.
Я дошел до трассы, потом выцепил глазами в темноте справа остановку автобусов и направился к ней. Когда до нее оставалось сотня шагов, я заметил там какое-то движение и замедлил шаг. Несколько темных фигур кружили вокруг остановки. Скоро я смог разобрать голоса - хриплые, с присвистом.
- Какого хрена ты возишься? Дай ей по башке, чтобы не металась. А то холодно уже.
- Да она кусается.
- Я же говорю - вдарь ей по кумполу. Или по ушам. И пока звенит, вставляй.
- А если укусит?
- Еще раз по ушам!
- Сам попробуй!
- Отойди, тебя хрен дождешься.
Я подошел уже так, что единственный фонарь в тридцати метрах высветил несколько плохо одетых подростков. Малолетние бомжи атаковали столь же плохо одетую фигуру но поменьше в углу остановки. Не знаю, что двигало мной в этот момент, но я подошел к остановке вплотную и спросил.
- В чем дело, парни?
- А тебе что, - окрысился один из них, по голосу тот самый, что советовал вдарить. Из-за его плеча мелькнуло лицо ребенка лет десяти.
- На маленького насели?
- А тебе не все равно? Это наше дело! Иди по своим делам! - Парню было не больше пятнадцати, но выглядел он едва ли не старше меня. Он подбоченился, но рука постоянно была возле носа, а запах ацетона можно было почувствовать даже в десяти метрах от него.
- Нехорошо маленьких обижать.
- Я же сказал, это наше дело! Вали отсюда!
- Я думаю, это вам надо валить, - я сжал в кармане брюк первое что попало под руку - колин ключ. - Давайте, парни, по-хорошему.
- А что ты нам сделаешь? - Нюхач улыбнулся, подростков было четверо, если не считать малыша. Но только нюхач и второй выглядели взросло, двое других были навскидку лет двенадцати, одного так качало от ацетона, что он почти лежал на опоре остановки. Нюхач дал сигнал, и второй стал заходить мне за спину.
Я не стал ждать, пока получу по голове камнем или арматурой. Я шагнул вперед и ткнул со всей силы ключом, зажав его между пальцев, в глаз нюхачу. Ощущение было, словно я проткнул яйцо. Из раны хлынула кровь, нюхач дико заорал и бросился бежать. За ним сиганули двое мелких, а более крупный соперник, когда я к нему повернулся, смотрел на меня недоуменно. Он не видел, что произошло, но то, что он остался один, его совсем не ободрило. Я сделал шаг к нему, он отступил и затем побежал.
Я подошел к ребенку. Одежда изношенная и грязная, лицо чумазое, но глаза живые и острые словно нож. Руки пытались кутать разорванный ворот куртки на синтепоне. Ребенок не знал, чего от меня ждать.
