Виктор Пономарев - Записки рецидивиста
После этого я отпустил Валька, пошел и лег на койку. Тот стоял, что-то шевелил мозгами, потом сказал Володе:
— Ладно, давай померяемся силой на руках, кто кого положит. Если ты, то пойдем ко мне, я налью этот бидончик. А если моя возьмет, ты идешь за вином.
Володя засмеялся, сказал:
— Давно бы так, а то пришел тут нас пугать. Запомни, Валек: нас пугать не надо, мы сами кого хочешь напугаем. Мы — мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути. А насчет рук я согласен. Только смотри, парень, не окажись фуфлометом. Ты хоть и сынок директора, но попасть в такое положение я тебе не советую.
— За кого ты меня принимаешь? Я слов на ветер не кидаю, — ответил Валек.
— Ну, тогда погнали.
Они сели за стол друг напротив друга и стали жать руки. Потом базар у них пошел: неправильно локти стоят. Я выступил в роли арбитра, подошел к столу, руками зафиксировал им положение локтей, сказал:
— Давите!
Было видно, что Володя положит руку баклана. Так и получилось. Примерно через минуту рука Валька лежала на столе.
— Ну, вот и все, — сказал Володя. — Вот тебе, Валек, бидончик, тащи «дурман».
Немного подумав, Валек сказал:
— Пойдем, Володя, со мной вместе. Я, возможно, тормознусь дома, уже готовый.
— Пошли, мне разницы нет, что эбать подтаскивать, что обаных оттаскивать, — сказал Володя, взял бидончик, и вдвоем с Вальком они свалили.
Только часа через два Володя вернулся, принес вино и полные карманы грецких орехов. Сел за стол и рассказал, как живет сынок руководителя совхоза:
— Живет Валек в отдельной от отца хате. Там кухня есть и отдельная комната. Машина у Валька есть, на ней он блядей возит. В холодильнике чего только нет, молока птичьего только нет. А вина вообще море. Спустились мы с ним в подвал, а там две бочки по восемьсот литров, из кранов вино в тазики капает, те полные уже. Я взял большую кружку, зачерпнул из тазика и выпил, а Валек базарит: «Еще пей. Сколько хочешь пей». А я понял: если еще выпью, то из подвала уже фуй вылезу. И будете вы меня до утра ждать. Набрал я бидончик, хотел свалить, так еле от Валька отвязался с его разговорами.
Втроем мы прикончили бидончик и попадали на койки.
3Утром еле поднялись и с больными чанами поехали в Берислав в поликлинику на комиссию.
Комиссию я проходил как в тумане, как телок, ходил за Володей из кабинета в кабинет. Все, что мы успели пройти за первый день, так это флюорографию и анализы сдать. Только на последнем автобусе домой уехали. Когда выходили в совхозе из автобуса, снег с дождем повалил. А перед утром морозец ударил, асфальт сделался как стекло.
Автобус на Берислав не пришел, и мы сели на попутный «Москвич». В нем ехали два мужика, по «прикиду» и разговору похожие на «литеров». По дороге нам попадались перевернутые автомашины, возле которых копошились менты-гаишники.
Когда проскочили очередную аварию, наш «Москвич» развернуло поперек дороги и юзом понесло по асфальту. А навстречу нам метрах в сорока шел молоковоз. Тормозить бесполезно. Я весь подобрался и даже глаза зажмурил, чтобы не видеть, как молоковоз возьмет нас на таран. Но в самый последний момент наш рулила успел вывести машину из виража и съюзить в кювет, а «Гастелло» на молоковозе проскочил от нас в нескольких сантиметрах. Какое-то время мы сидели в машине, тихо молчали, никто не двигался, все были в шоковом состоянии. Первым из оцепенения вышел «литер», что сидел рядом с водителем. Он достал из портфеля бутылку водки, сорвал с нее «бескозырку» и приложился к горлышку, потом протянул бутылку нам с Володей.
— Глотните, мужики, успокоительного.
Прежде чем взять бутылку, я кивнул в сторону водителя.
— А ему? Ему сейчас больше нужно, чем нам.
— Вот ему-то сейчас как раз и нельзя. Еще ехать сколько, а гаишники на каждом шагу.
Против такого аргумента мы возражать не стали, я взял бутылку, и мы с Володей ее прикончили.
Потом мы вытолкали машину на дорогу и поехали. До Берислава добрались нормально. С Володей пошли в поликлинику, собрали результаты анализов. Надо было пройти еще остальных врачей, на что Володя сказал:
— Это долгая песня, да и вмазанные мы уже. Сейчас какая-нибудь коза в белом халате начнет возбухать. Вот мы сейчас что сделаем.
В коридоре Володя поймал какого-то парня, взял у него обходной лист и скопировал подписи врачей в наши обходные листы.
— Теперь порядок, — сказал Володя. — Осталось подписать у главврача и печать поставить.
Зашли в кабинет главврача. Им оказалась красивая, солидная женщина. Она взяла наши обходные, хотела было подмахнуть, но что-то заподозрила. Начала кричать:
— Как вам не стыдно? Зачем вы сами подписали? Нет, такие фальшивки я не подпишу.
Вот где пригодилось Володино красноречие. Чуть не плача, он стал рассказывать женщине, откуда мы. И что у нас нет ни копейки денег, третий день ничего не едим, и если она сейчас не подпишет, нам и рубля аванса никто не выдаст и мы помрем с голоду. И в качестве последнего и козырного аргумента Володя втянул живот, задрал под горло рубаху, обнажив выпирающие ребра, сказал:
— Вот, смотрите. Неужели вам не жалко?
Я и врач уставились на Володин скелет. Видок был действительно жутковат. Его смело можно было приглашать на главную роль в кино «Жертвы Бухенвальда». А, собственно, намного ли наши концлагеря лучше? Женщина даже поморщилась от увиденного натюрморта из ребер, посмотрела на меня, я тоже постарался сделать скорбное лицо, и сказала:
— Ладно, я подпишу вам, но с одним условием, чтобы вы не умирали с голода.
Главврач подписала наши обходные, шлепнула печать, и мы с Володей пулей вылетели из кабинета.
Вернулись в «Красный маяк», успели в конторе сдать свои медицинские справки, после чего в отделе кадров нам сказали:
— Завтра утром на четвертое отделение будет машина идти и вы езжайте. Там вас встретят, мы позвоним туда.
На другой день на бортовой машине вместе с другими рабочими мы приехали на четвертое отделение. Зашли в контору, за столом сидела маленькая худенькая женщина с большими черными глазами. Она мне с ходу понравилась, я даже не утерпел, спросил:
— А как вас зовут?
— Антонина Петровна, — немного смутившись, ответила женщина.
— Антонина Петровна, мы к вам на работу приехали. Возьмете? — спросил я.
— Конечно возьмем. Я уже в курсе дела, мне звонили. Вот ты, усатый, — обратилась женщина ко мне, — ты кем хочешь?
— Я — тракторист, а друг мой — кузнецом.
— Так, ты, кузнец, можешь идти в кузницу знакомиться, — сказала «Дюймовочка», и Володя ушел.
