Фатерлянд - Мураками Рю

— Мне нужно будет уйти после обеда, — сказала она Чикако. — Вы не возражаете, если я отложу составление списка закупок консервов?

Чикако поинтересовалась, не собирается ли Ким в «Хоукс Таун», но та ответила, что идет в медицинский центр Кюсю, чтобы оплатить счет за лечение раненого капрала, из-за инцидента с которым накануне были расстреляны двое корейских солдат. Это, правда, мало соотносилось с закупками продовольствия, но Ким также являлась ответственной за расчеты в японской валюте.

— Ничего страшного, — сказала Чикако. — Я перезвоню поставщикам и попрошу перенести переговоры.

— Благодарю вас! — поклонилась ей Ким и вернулась на свое рабочее место.

Чикако посмотрела на часы — без двадцати одиннадцать. Все утро ушло на переговоры с мэрией и поставщиками. Мэр Фукуоки всеми силами оттягивал решение вопроса о прибытии северокорейского флота, и финансовая сторона дела оставалась нерешенной. Первый же звонок был от подрядной организации, которая обязалась обеспечить прокладку водопровода, канализации и электросетей, теперь они интересовались, когда будут оплачены закупленные материалы. Речь шла о ремонте жилого комплекса и школы в Одо, и работы должен был финансировать Экспедиционный корпус. Чикако полагала, что сама проконтролирует этот вопрос, но оказалось, что в деле задействовано двадцать шесть субподрядчиков, а работы должны были проводиться на трехстах объектах, и на каждый нужно было оформить по двадцать различных документов — оценку стоимости, договор подряда, заказ и так далее. Кроме того, для согласования сделок с командованием ЭКК документы требовалось перевести на корейский язык. У Чикако уже рябило в глазах от всех этих файлов, содержавших договоры на закупку медикаментов, одежды, продуктов питания, соглашений на водоотведение и утилизацию мусора. Дожидаясь, пока поисковая система выведет информацию из базы данных мэрии о договорах на прокладку труб, Чикако подобрала документы, необходимые для обеспечения работы карантинной инспекции в порту Хаката, и пробежала глазами проект договора на перевозку ста двадцати тысяч человек в Одо. Разумеется, ее коллеги тоже не сидели сложа руки, но Мизуки посоветовал ей лично проверять документацию касательно финансовых вопросов.

Стоило мэру куда-то отлучиться, как связь с городскими властями прекращалась. Более того, отношения между сотрудниками мэрии, оставшимися на своих местах, и прикомандированными к ЭКК становились все более напряженными. Чикако жаловалась на это Мизуки, но тот велел плюнуть и растереть — что Чикако и пыталась делать. Конечно, все служащие мэрии боялись людей из Корпуса и, как она думала, испытывали что-то вроде ревности к прикомандированным. Но главная проблема — для всех — заключалась в нехватке времени. Осуществление реновационных проектов, как правило, занимает три-четыре года, от предварительного обследования до завершения строительства. Обследование может занять не меньше года. После этого составляется план работ со сметой расходов, которая вносится в бюджет на следующий год, и этот план еще будет не раз корректироваться.

Но сейчас традиционная схема была нарушена. Размер бюджета не был определен точно, да и времени на его обсуждение, по сути, не оставалось. Подобные работы всегда проводились по строгой схеме, и никому доселе даже в голову не могло прийти, что простой служащий, вроде Чикако, может, минуя непосредственное руководство, обсуждать вопросы напрямую с мэром. Первым поручением для Чикако в ЭКК было заключение контракта с «Фукуока Тобакко» на поставку для Корпуса партии сигарет «Севен Старз», и Чикако уговорила мэра уладить этот вопрос с финансовым департаментом, который вынужден был одобрить сделку.

Через зал прошел переодетый в гражданское Чо Су Ём, который, несомненно, направлялся в студию «Эн-эйч-кей». Следом за ним появился необыкновенно высокий майор Ким Хак Су. При его появлении все корейцы немедленно выполнили воинское приветствие. Майор подошел к столу командующего, и они оба стали что-то горячо обсуждать. С появлением майора в зале сразу все приуныли, словно почувствовав хрупкость жизни. Чикако вдруг вспомнила рассказ жены владельца ресторана, и ей захотелось скорее поговорить об этом с Мизуки. Она достала мобильник; ее губы сами сложились в улыбку. Чикако старалась не звонить Мизуки без особой надобности, не желая злоупотреблять его расположением, но ей казалось, что повод есть.

Она загляделась на полотно, изображавшее эпизод из истории монгольского нашествия на Японские острова, и неожиданно для себя услышала:

— Здравствуйте!

Говорила женщина. Полагая услышать голос Мизуки, Чикако едва не выронила трубку.

— Здравствуйте. Это Оноэ из строительного отдела, — сказала она, чувствуя, как дрожит ее собственный голос.

— Простите, но Мизуки сейчас болен. У него грипп. Однако, если у вас срочный вопрос, я передам ему трубку.

Как поняла Чикако, с ней разговаривала жена Мизуки.

— Нет, спасибо, это не срочно, — произнесла она и нажала клавишу отбоя.

Ее сердце забилось так сильно, что даже заболело. Коллеги недоуменно уставились на нее. Должно быть, она побледнела. Впервые в жизни она услышала голос жены Мизуки. Она знала, что он женат, но до сих пор это мало ее беспокоило. Она не спала с Мизуки, они не пели вместе в караоке-баре и даже не целовались. Причем она сама запретила себе какие-либо вольности по отношению к этому мужчине. Так почему же сейчас она так разволновалась, услышав голос его жены? Неужели она любила его?

Чикако почувствовала некоторую обиду на Мизуки за то, что в такое время ему приспичило болеть, и еще больше — что он позволил жене отвечать по своему мобильному телефону. Это чувство повлекло за собой множество мрачных мыслей. Зачем ее откомандировали на работу в ЭКК? Все прикомандированные были рядовыми специалистами не старше тридцати лет. Среди них не было ни одного из руководства. Значит, их выбрали не потому, что они проявили какие-то особые способности, а просто оттого, что руководители обычно создавали больше проблем, чем способны были решить. Это показалось Чикако унизительным, и у нее на глазах выступили слезы.

— Оноэ-сан, что с вами? — спросил один из чиновников.

Чтобы не расплакаться, она сбивчиво рассказала услышанную от жены ресторатора историю о проникновении в отель.

— Надеюсь, это не новый парк Охори? — произнес сотрудник, намекая на возможность заброса в отель Штурмовой группы.

Эта мысль обожгла ей душу. Дело показалось куда более серьезным, чем она думала сначала. Если с ней что-нибудь случится, Кента и Рисако останутся сиротами.

Чикако обвела взглядом помещение. Несколько мгновений пыталась собраться с духом, а затем направилась в сторону Кима Хак Су.

Кореец как раз закончил разговаривать с командующим и теперь стоял, опираясь на стол, и курил сигарету. Чикако остановилась в метре от него и вежливо поздоровалась по-корейски. Ким выдохнул дым и слегка кивнул ей в ответ без всякого выражения на лице. Чикако вдруг поняла, что говорит с этим человеком впервые за все время. Она старалась держаться от него подальше, так как вокруг него ощущалась какая-то жестокая аура, и это пугало. На близком расстоянии ее страх только усилился. От угла правого глаза до виска Кима тянулся глубокий и узкий шрам. «Как он мог получить такое ранение?» — подумала Чикако.

Она запнулась, как по-корейски будет «банда мотоциклистов», но Ким сказал, что она может говорить по-японски. Его голос звучал как будто из самого нутра.

— На прошедших выходных… один из байкеров… рассказал у себя дома, что он помог какой-то подозрительной группе… проникнуть в отель… — сказала Чикако, четко выговаривая каждое слово.

— Как имя этого байкера? — спросил Ким.

— Я не знаю.

Если бы Чикако знала имя, этого человека непременно арестовали бы.

— Я лишь случайно услышала разговор об этом, — сказала Чикако.

— Где? В каком месте? — требовательно произнес Ким.

— Рядом с моим домом, в супермаркете, — солгала она.