Канта Ибрагимов - Сказка Востока
Похвально! И, как пишет один из нынешних ученых-кавказоведов в диссертации (ссылка есть только в рукописи), «даже один этот факт говорит о покаянии, великодушии, гуманизме и реабилитации перед Кавказом».
На самом деле (наверное, Перо подсказывает) Тамерлан в межсезонье, то есть в период между войнами, всегда занимался грандиозным строительством, и потому прослыл созидателем. А это простой полководческий гений и расчет в управлении войсками. Сотни тысяч воинов нельзя оставлять без дела. Разладится дисциплина, начнется мародерство, а кончится тем, что войска не станут подчиняться, возможен даже переворот. Вот и занимают армию строительством. А они строят из рук вон плохо. И в том же научном исследовании отмечается: «Тимур был всегда строг, но справедлив… за допущенные при строительстве халатность (современная терминология: — К.И.), вредительство и воровство, в течение одного месяца трижды было казнено все правительство». (Гуманизм?!)
И далее «После всех этих смертей (имеются в виду Мухаммед-Султан и Саид Бараки, но не миллионов других), которые Тимура потрясли и как бы приблизили его собственную… он стал усердно молиться, исполнять все предписания ислама и выказывал примерную набожность, окружив себя дервишами и учеными по вопросам веры».
А живший в это время личный секретарь Ибн Арабшах пишет, что в последний год Тимур сильно изменился: внезапные приступы дикого гнева, непонятной жестокости, убийственные расправы даже над духовенством, считал, что они ему противоречат либо мстят.
— Я слишком великий государь, чтобы кто-то смел мне перечить! — грозно заявлял Повелитель.
И снова массовые казни смутьянов и нечестивцев, после чего грандиозные празднества, на которые съезжались и вызывались все подданные, вассалы, князья, феодалы «большой и малой руки», и все получали подарки из того, что досталось казне из конфиската казненных.
Признаемся. Исследовать Тимура: его жизнь, наследие и влияние — просто необходимо. Он многому научил. Например, упорству. И мы с неким упорством вновь зададим вопрос: а почему Властелин не возвратился в Самарканд похоронить самых близких своих людей? Ведь мы знаем, что ранее он бросал все ратные дела и спешно возвращался в столицу, когда умер его первенец Джехангир, его сестры. А что же на сей раз случилось? Здоровье? Да, оно не то, но не в той степени, чтобы лежать под роскошным балдахином, под присмотром врачей, и когда тебя, если надо, даже на руках на край света понесут. Так в чем же дело? Ведь любопытство движет миром. И, разумеется, это не научное исследование, тем более не диссертация, — всего лишь роман, где, как известно, много вымысла. Однако, хотя нигде даже намеков и фактов таких нет, да в то же время смеем предположить, что его кое-что держало, и это амбиции, его вроде бы завоеванное и узаконенное величие, которое по прибытии в Самарканд будет поставлено под сомнение. В первую очередь его окружением, которое он теперь не щадит. А почему?
Потому что он вассал Китая, династии Мин, потомков Чингисхана, что восседают в Пекине. И потому, что он после каждого похода, по прибытии в Самарканд, должен отчитаться, послать подарки. Так, после Индийского похода он послал в Китай слона, ларец, наполненный алмазами, двести коней и прекрасных наложниц. Вроде подарок символический, да сам факт, которым он до сих пор пренебречь не мог.
И, кстати, сам Тамерлан и его преемники тщательно скрывали кабальную зависимость. Однако есть запись придворного хрониста Тимура — Абу аль-Разака Самарканди, который это подтверждает, и дотошные историки в китайских источниках «откопали» официальное письмо Тимура, где он «признал себя вассалом Китая. и никогда не переставал слать подарки и послов».
Это было. Никто не отрицает. Но тогда Тимур был всего лишь Великий эмир, а теперь он всесильный, непобедимый Властелин, перед которым содрогается мир. И он теперь будет слать подарки в Китай? Более не бывать этому. Э-э! Кое-кто подумал, что Тимур уже стар, болен, зачах, сдал. Нет! Не бывать этому. Они усомнились в его гении, терпении, решительности, целеустремленности и коварстве. Да, он не возвращается в Самарканд по одной причине. Нельзя заранее вспугнуть мощного врага. А он, находясь на далеком Кавказе, уже готовится в поход. Тысячи разведчиков направлены в сторону Китая, столько же, с таким же заданием, купцов, нищих, дервишей. Все они прорабатывают все, в первую очередь маршрут. И не просто так, а специальные хлебопашцы за год-два должны заложить на возделываемых землях Монгольского Алтая пшеничные поля, дабы запас зерна был в малообитаемой местности. А потом пустыня Гоби — и здесь уже роют глубокие колодцы, для обеспечения водой, а затем обследуют три возможных места, где Тимур преодолеет Великую Китайскую стену, а Пекин, он в этом уверен, сходу возьмет. Да когда это будет? Ведь на авось не попрешь, он ведь всегда все обдумывает, просчитывает, тщательно готовится, вплоть до того, что даже при осаде крепости он лично, рискуя под стрелами, порою мелом прочерчивал, где поставить катапульту, где лестницу, где щиты. Ох! Ну почему он ныне не под Пекином? Время же идет, уже бежит, и как бы он ни крепился, силы не те, даже его, Властелина, покидают. Он может просто не успеть. Неужто вассалом умрет?!
Вот что его бесит, от чего он сходит с ума. И, конечно же, гибель Мухаммед-Султана — это урон, но это не сдача позиций. Он покорит Китай, тогда полностью покорит мир. Его голова всецело занята походом в Китай. Боясь не успеть, он злится на весь мир, приступы гнева и бешенства все чаще, ведь он чувствует наступающую немощь, самообладания уже нет, а он Властелин. Как же это ему не подвластно? Он хочет жить, вечно жить! Жить Властелином!
Самые искусные врачи, знахари и предсказатели, что неотлучно при нем, лечат и калечат, поставили правильный диагноз — приступы Властелина от зловредной ауры «Сказки Востока», да и всего Тебриза. Недаром и Мираншах здесь сошел с ума.
Тамерлану прописали покой, подальше от городов, где-нибудь на живописном Кавказе, где уже наступившая зима гораздо мягче и приятней, чем в Средней Азии. И поохотиться можно, и отдохнуть, подлечиться и подумать. А дума у него теперь одна — Китай, она его поддерживает, ею он грезит, она его будущее, его вечность. А здесь, в Тебризе? Здесь более делать нечего, весь цвет сорвал, нектар испил, так, доедает прошлогодние плоды. А взгляд — на Восток, на Дальний Восток — Пекин. А на Кавказе что? А что? Да ему теперь безразлично, теперь это мелочь. Другое дело и масштаб — Китай. А пока, раз уж так все настаивают и подсказывают, пусть наместником будет Халиль, пора в деле посмотреть.
Вот мы и спустились с Тимуровых Небес, или Поднебесной, на грешную истерзанную землю, в Тебриз. Снова «Сказка Востока», где теперь новый правитель, молодой Халиль и его окружение. А в этом окружении главная — Шад-Мульк (Халиль и сейчас днями и часами лежал бы у ее ног, но теперь Шад-Мульк его буквально погоняет, заставляет служить, управлять, командовать). Она, во всех смыслах, — его путеводитель, его единственный идол поклонения, можно сказать, Господь.
Знает ли об этом Властелин? Вряд ли. Он ослаб, его гнев так страшен, что любое общение, тем более науськивание, он может воспринять неадекватно, и только за это наказать, даже казнить. Поэтому Тамерлана уже избегают, да и врачи никого особо не допускают, берегут его покой.
А знает ли дворцовая элита о влиянии на нового фаворита некой Шад-Мульк? Конечно же, знают почти все. И так получилось, что этот Халиль, пусть и под руководством какой-то куртизанки, как человек недалекий, пустой, устраивает всех при дворе. Он сын Хан-заде, и в то же время внук Сарай-Ханум. Если им пока что управляет какая-то Шад-Мульк, то настанет время, и им управлять будет тот, кто сможет и захочет.
Образно, вся эта дворцовая знать, скажем, элита Тимурова двора, — это некая социальная среда наподобие муравейника или пчелиного роя. Не по воле «самки-вожака», а во имя своего будущего они сами закладывают и взращивают новую «самку-вожака» — это чисто природный инстинкт. Видимо, так же срабатывает инстинкт выживания и в деспотично-монархических закрытых обществах, где главное — не личные качества лидера, при которых становился, к примеру, Тимур, прикрывающийся догмами, суевериями и насилием, а господствующий невежественный, консервативный класс, в котором строгая «упорядоченная» иерархия, и главная цель — оказаться поближе к трону. И царь только тем и озабочен, кого из фаворитов приблизить, кого отодвинуть, словом, кто более и слаще подлизнет. Кругом интрига, коварство, ложь и месть. Но все это подкреплено и держится на огромных богатствах, которые захвачены хищничеством, обманом, эксплуатацией (ныне называется предпринимательской смекалкой).
Знает ли Шад-Мульк об отведенной ей роли — некой временной «няньки-матушки-куклы» при фаворите? Прекрасно знает, и все понимает. Она в борьбе, в нешуточной борьбе, которую она искала.
