Джон Ирвинг - Молитва об Оуэне Мини
ВОТ В ЧЕМ, Я ДУМАЮ, СУТЬ ПРОБЛЕМЫ, — подытожил Оуэн Мини. — НО МНЕ ХОЧЕТСЯ САМОМУ ПОСМОТРЕТЬ, КАК ВСЕ ОБСТОИТ НА САМОМ ДЕЛЕ.
Дядя Алфред онемел. Тетя Марта пролепетала: «Да, я понимаю!» Речь Оуэна впечатлила обоих. Я понял, что он так рвался в Сойер отчасти потому, что хотел произвести впечатление на родителей Хестер. Мне уже приходилось слышать, как он излагает свои взгляды на войну во Вьетнаме; тут не было ничего такого уж оригинального, — думаю, Оуэн позаимствовал все эти мысли из чего-нибудь написанного или сказанного Артуром Шлезингером-младшим, — изложил все это Оуэн и вправду впечатляюще. Жаль, подумал я, что Хестер даже не пыталась произвести впечатление на дядю Алфреда и тетю Марту, и жаль, что они сами ее так мало впечатляли.
Перед сном я услышал, как Оуэн болтает с тетей Мартой, — она привела его в комнату Хестер. Оуэн расспрашивал ее насчет каждого плюшевого медвежонка, каждой куклы или статуэтки.
— А СКОЛЬКО ЕЙ БЫЛО ЛЕТ, КОГДА ЕЙ НРАВИЛАСЬ ВОТ ЭТА? — то и дело спрашивал он тетю Марту. — А ВОТ ЭТА, НАВЕРНОЕ, ОТНОСИТСЯ ЕЩЕ КО ВРЕМЕНАМ САМОГОНА, ДА? — говорил он.
Перед тем как я лег спать, Саймон одобрительно заметил мне:
— Оуэн-то, чудила, а? Во дает!
Я заснул, вспоминая, как Оуэн впервые предстал перед моими братьями и сестрой — в тот день, когда мы на чердаке дома 80 на Центральной боролись за право крутить швейную машинку, а Оуэн стоял напротив слухового окна и уши его светились. Я вспомнил, каким он предстал перед всеми нами: словно сошедший с небес ангел — крошечное, но пламенное божество, посланное, чтобы судить нас за наши грехи.
Утром Оуэн предложил съездить на Нелюбимое озеро. Саймон посоветовал нам в качестве базового лагеря воспользоваться эллингом. Он сказал, что после работы на лесопилке будет приезжать туда и брать нас кататься на водных лыжах; а ночевать мы сможем прямо в эллинге. Там стояло несколько удобных раскладных диванов, а на окнах недавно натянули новые сетки от насекомых. Еще там есть керосиновые лампы; недалеко — сортир, а ручным насосом можно накачать воду из озера прямо в раковину рядом с барной стойкой. А еще там газовая плита и пара чайников, чтобы кипятить воду для питья. Мыться в те дни разрешалось прямо в озере — с мылом!
Мы с Оуэном согласились, что в эллинге уютнее, чем в палатке; кроме того, я спокойнее чувствовал себя без дяди Алфреда и тети Марты — и без постоянных стараний Оуэна произвести на них впечатление. На озере мы оставались совершенно одни; Саймон появлялся только в конце дня, чтобы взять нас покататься на водных лыжах, — у него была постоянная девушка, Так что по вечерам мы видели его редко. Мы разогревали гамбургеры на угольном гриле, установленном на салазках для спуска лодки на воду, ловили с мостков окуней, а иногда выходили с удочками на каяке подальше от берега. Вечерами мы с Оуэном сидели на мостках, пока нас не начинали донимать комары; тогда мы уходили в эллинг, зажигали керосиновые лампы и болтали о всякой всячине или читали.
Я пытался прочесть «Конец парада»[35], — собственно, я его тогда только начал читать. Студенты магистратуры нередко имеют самые серьезные устремления по части литературы, но потом не дочитывают до конца многое, что начинают. Я, например, сумею полностью одолеть «Конец парада», только когда мне будет уже за сорок — когда я возьмусь за книгу снова. Оуэн читал учебное пособие под названием «Как выжить и спастись», выпущенное Министерством сухопутных войск.
— ДАВАЙ Я ТЕБЕ БУДУ ЧИТАТЬ КОЕ-ЧТО ИЗ СВОЕГО, А ТЫ МНЕ — ИЗ СВОЕГО, — предложил Оуэн.
— Ну давай, — ответил я.
— «ВЫЖИВАНИЕ В БОЛЬШОЙ СТЕПЕНИ ЗАВИСИТ ОТ МИРОВОЗЗРЕНИЯ», — начал он.
— Звучит разумно, — заметил я.
— НО ТЫ ПОСЛУШАЙ ДАЛЬШЕ, — сказал он. —ЗДЕСЬ О ТОМ, КАК ЛАДИТЬ С КОРЕННЫМ НАСЕЛЕНИЕМ. — Я тут же невольно подумал, что «коренным населением», с которым Оуэну придется ладить, будут исключительно жители Индианы или Аризоны. — «ОТНОСИТЕСЬ С УВАЖЕНИЕМ К ИХ ЛИЧНОМУ ИМУЩЕСТВУ, И ОСОБЕННО К ИХ ЖЕНЩИНАМ», — прочитал он.
— Неужели? Надо же! — хмыкнул я.
— А ВОТ ЭТО ПОСЛУШАЙ! — сказал он. — «ИЗБЕГАЙТЕ ФИЗИЧЕСКОГО КОНТАКТА, НО СТАРАЙТЕСЬ, ЧТОБЫ ЭТО НЕ БРОСАЛОСЬ В ГЛАЗА».
Мы оба решили, что это — умора, хотя я не объяснил ему, чему на самом деле засмеялся — что я думал о «коренном населении» Индианы или Аризоны.
— ХОЧЕШЬ ПОСЛУШАТЬ, КАК НАДО ОБЕРЕГАТЬ НОГИ? — спросил меня Оуэн.
— Что-то не очень, — признался я.
— А КАК НАСЧЕТ «МЕР ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ ПРОТИВ УКУСОВ НАСЕКОМЫХ»? — спросил он. — «МАЖЬТЕ ЛИЦО ГУСТОЙ ГРЯЗЬЮ, ОСОБЕННО ПЕРЕД ТЕМ, КАК ЛОЖИТЬСЯ СПАТЬ», — прочитал он. Мы так и покатились со смеху.
— А ВОТ ЗДЕСЬ ЕЩЕ ЕСТЬ ПРО ПИЩУ И ВОДУ, — сказал он. — «НЕ ПЕЙТЕ МОЧУ».
— Похоже, это твое пособие писали для маленьких детей! — заметил я.
— ТАК ВЕДЬ ПОЧТИ ВСЯ АРМИЯ ИЗ НИХ И СОСТОИТ, — отозвался Оуэн Мини.
— Кошмар!
— А ВОТ ХОРОШИЙ СОВЕТ ПРО ТО, КАК СПРЫГИВАТЬ С ДВИЖУЩЕГОСЯ ПОЕЗДА, — сказал Оуэн. — «ПЕРЕД ТЕМ КАК ПРЫГАТЬ, УБЕДИТЕСЬ, ЧТО ДЕЛАЕТЕ ЭТО С ПРАВИЛЬНОЙ СТОРОНЫ; В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ВЫ МОЖЕТЕ ОКАЗАТЬСЯ НА ПУТИ У ВСТРЕЧНОГО ПОЕЗДА».
— Да неужели? — воскликнул я.
— А ВОТ ПОСЛУШАЙ-КА ЕЩЕ, — не унимался он. — «НА ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ ТРОПИКОВ МОЖНО ВСТРЕТИТЬ ДИКИЕ РАСТЕНИЯ, СОДЕРЖАЩИЕ СТРИХНИН. В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ В ИЗОБИЛИИ ПОПАДАЮТСЯ БЕЛЫЕ ИЛИ ЖЕЛТЫЕ, СОЧНЫЕ НА ВИД ПЛОДЫ. ВНУТРИ ПЛОДА НАХОДИТСЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ГОРЬКАЯ МЯКОТЬ, А СЕМЕНА СОДЕРЖАТ МОЩНЫЙ ЯД».
Я еле удержался от замечания, что в Индиане или Аризоне вряд ли есть растения, содержащие стрихнин.
— А ВОТ ЕЩЕ ИНТЕРЕСНОЕ МЕСТО ИЗ РАЗДЕЛА «КРОМЕ ШУТОК», — сказал Оуэн. — ТУТ ГОВОРИТСЯ О «МЕРАХ ПРЕДОСТОРОЖНОСТИ, КОГДА ТРУДНО ОПРЕДЕЛИТЬ ГРАНИЦУ МЕЖДУ ВРАЖДЕБНОЙ И ДРУЖЕСТВЕННОЙ ТЕРРИТОРИЯМИ», — ВОТ ПОСЛУШАЙ: «ЧАСТО БЫВАЕТ ТРУДНО ОТЛИЧИТЬ ПОВСТАНЦЕВ ОТ ДРУЖЕЛЮБНО НАСТРОЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ».
Тут уж я не выдержал:
— Надеюсь, в Индиане или Аризоне тебе не придется сталкиваться с такими трудностями.
— ДАВАЙ-КА ПОСЛУШАЕМ ЧТО-НИБУДЬ ИЗ ТВОЕЙ КНИЖКИ, — сказал он, захлопнув учебник.
Я постарался вкратце объяснить ему историю дочери миссис Саттертуэйт — это женщина, которая бросила своего мужа с ребенком и сбежала с другим мужчиной; а теперь она хочет, чтобы муж принял ее обратно, хотя сама ненавидит его и намеревается окончательно испоганить ему жизнь. Друг семьи — некий священник — делится с миссис Саттертуэйт своим мнением насчет того, как однажды ее дочь ответит на измены мужа, которые, как считает священник, будут вполне закономерными. Священник уверен, что дочь «разнесет весь дом в щепки» и что «мир содрогнется от ее грехов».
Дальше идет эпизод, который я прочел Оуэну Мини вслух:
— «Вы хотите сказать, — промолвила миссис Саттертуэйт, — что Сильвия поведет себя пошло?
— А разве не так ведет себя любая женщина, когда теряет мужа, над которым издевалась годами? — спросил священник. — Привыкнув изводить его, она не может себе позволить потерять его».
— КОШМАР! — воскликнул Оуэн Мини.
На Нелюбимом озере моторных лодок было больше, чем гагар. Даже по вечерам звуки двигателей перекрывали голоса природы. Мы решили отправиться на север — через Диксвилл-Нотч, к озеру Фрэнсис, туда, где «настоящая глухомань», как уверил нас Саймон. На озере Фрэнсис, одном из самых северных озер Нью-Хэмпшира, и вправду было на что поглядеть, но туристы из нас с Оуэном Мини оказались не ахти какие. Гагары там кричали до того заунывно, что мы пугались; да и кромешная чернота, которая окутывала берег с заходом солнца, наводила на нас оторопь. По ночам кругом стоял такой шум и гам — от насекомых, птиц и всякого зверья, — что мы не могли заснуть. Однажды утром мы увидели лося.
— ПОЕХАЛИ ДОМОЙ, ПОКА СЮДА НЕ ЯВИЛСЯ МЕДВЕДЬ, — сказал Оуэн Мини. — К ТОМУ ЖЕ МНЕ НАДО НЕМНОГО ПОБЫТЬ С ХЕСТЕР.
Но когда мы покинули озеро Фрэнсис, он повернул на север — по направлению к Квебеку.
— ОТСЮДА ОЧЕНЬ БЛИЗКО ДО КАНАДЫ, — пояснил он. — Я ХОЧУ НА НЕЕ ПОСМОТРЕТЬ.
В том месте границы смотреть особо не на что — одни леса, куда ни глянь, да и узкая выщербленная дорога, вся в грифельного цвета заплатах и пузырях с трещинами от морозов. Пограничная застава вместе с таможенным постом — всего-навсего небольшая избушка; шлагбаум поперек дороги — хлипкий и безобидный, как на железнодорожном переезде. К тому же он был поднят. Канадские таможенники не обратили на нас никакого внимания — хотя метров через сто после заставы мы остановились, развернувшись перед этим в сторону США; затем мы опустили задний борт кузова и сели на край лицом к Канаде. Так мы сидели, наверное, с полчаса. Потом один из канадских таможенников прошел пару шагов в нашу сторону и остановился, внимательно разглядывая нас.
Мимо ни в ту, ни в другую сторону не проехало ни одной машины, и темные ели, что возвышались по обе стороны от заставы, не выказывали никакого особенного почтения к государственным границам.
