Сергей МАВРОДИ - Искушение. Сын Люцифера
Да она и сейчас уже не жилец! — как-то отстраненно подумал он. — Всё!
Андрей с тоской прислушался. Снаружи ничего не менялось. Всё так же хлестал ледяной дождь и выл ветер. Сколько же это всё еще продлится? Этот циклон проклятый?! Да сколько угодно! Может, неделю, может, две. Да если даже и кончится. Что, собственно, изменится? Может, на эту заимку люди вообще только раз в году заглядывают?! Зимой или весной. Мы тут с голоду до этого умрем сто раз. Оба.
Впрочем, я-то, может, и не умру. Я, если надо, обойду это ебучее озеро по периметру. От начала, блядь, до конца. Даже если для этого потребуется месяц. Или на бревне его переплыву. Да по хую мне! Что вода ледяная!
Андрей почему-то нисколько не сомневался, что он действительно в состоянии всё это сделать. Совершить все эти подвиги. Что он действительно перейдет и переплывет. И ничего его не остановит. Только полное истощение организма. Но это на практике нереально. Всегда можно грибы-ягоды по дороге найти, спиннинг у него есть… Не вечен же этот циклон? Кончится он когда-нибудь? Короче, минимум для поддержания сил он всегда себе раздобудет.
Ведь люди в подобных ситуациях гибнут как правило вовсе не в силу каких-то объективных причин и действительно полной невозможности бороться с внешними обстоятельствами («непреодолимыми препятствиями»), а просто от отчаяния. От отчаяния и неверия в собственные силы.
А с этим-то как раз у него всё было в полном порядке. В абсолютном! Ни отчаяния, ни сомнений он не испытывал ни в малейшей степени. Он по-прежнему находился в боевом режиме. Был так же холоден, спокоен, собран, расчетлив и уверен в себе, как и в первые дни. Когда всё только начиналось. Активированная чрезвычайными обстоятельствами программа выживания по-прежнему в нем действовала. Он даже никакой усталости или слабости особой не чувствовал. Хотя все эти дни ничего не ел и почти не спал.
Вероятно, организм в этом режиме безжалостно сжигал свои внутренние ресурсы, черпая их из каких-то запретных, неприкосновенных обычно источников. Как при допинге. Действуя по принципу: всё ради победы! Всё для победы! Только победа!! Любой ценой! Победитель получает всё. А тогда какой смысл экономить?
Андрей вспомнил, как он читал когда-то, что люди на войне практически никогда не болеют, в частности, простуд у солдат почти никогда не бывает, хотя условия там обычно самые неблагоприятные. Окопы… холод… сырость… Вероятно, с ними происходит примерно то же самое, что и с ним сейчас. Мобилизация скрытых резервов организма. Активация экстрем-программы. Переход в боевой режим.
И так же, как у солдат на войне, его программа выживания имела целую систему приоритетов, он это чувствовал. Не просто выживание ради выживания, а выживание ради высшей цели, выживание в рамках поставленной сверхзадачи. Ради победы! Солдат, как боевая единица, не должен болеть, должен быть здоров только для того, чтобы в решающий момент действовать максимально эффективно. Обеспечить решение задачи высшего приоритета. Закрыть своим телом амбразуру дота, броситься с гранатами под танк, протаранить вражеский самолет.
Спасти Веру!.. Эта задача, как неожиданно даже для самого Андрея теперь вдруг выяснилось, имела в его программе, оказывается, очень высокий приоритет. Самый высокий. Высочайший! Максимально возможный.
Спасти жену!! Собственно, даже и не жену, а просто более слабое существо, женщину, в силу тех или иных причин и обстоятельств оказавшуюся под его защитой. Неважно, каких именно обстоятельств! Не имеет значения! Важно, что она ему доверилась и что он теперь несет за нее ответственность. Всё!
Эту женщину следует спасти во что бы то ни стало. Любой ценой. Любой! Это и есть та задача, к которой он готовился всю жизнь. И она имела сейчас наивысший приоритет. Абсолютный! Все остальное было менее важно. Даже его собственная судьба. Так, оказывается, он был устроен. Запрограммирован. Пришла пора сдавать экзамен.
Если женщина умрет, он тоже не сможет больше жить. Это будет хуже, чем смерть. Это будет позор. Как же так? Она умерла, а ты жив? Этот вопрос будет жечь его всю оставшуюся жизнь. Выяснится, что он, оказывается, совсем не такой добрый, смелый, честный, каким он себя всю жизнь считал. Что он просто трус. Обычное ничтожество! Слякоть.
Тогда рухнет всё! Весь его мир. И он задохнется под его обломками. Он потеряет самого себя.
Нет. Этого не будет. «Запрещенная операция! Недостаточно высокий код доступа!»
* * *Андрей задумчиво повертел в руках свой остро отточенный охотничий нож. Собственно, это следовало сделать еще вчера. Nimirum hac una plus vixi, mihi duam vivendum fuit! — «Ясно, что на один этот день прожил я дольше, чем мне следовало жить!», — как воскликнул в аналогичной ситуации какой-то древний римлянин еще две тысячи лет назад. Правильно воскликнул. Так что не будем еще больше ее усугублять, этой ситуации. Тем более, что, как будет по-латыни «на эти ДВА дня», я не знаю. Поэтому ОДНИМ этим днем и ограничимся.
Да и вообще про два дня по-латыни, наверное, в принципе не скажешь. Два дня героям медлить не полагается. Ну, один еще можно в крайнем случае. Чтобы такую вот историческую фразу в назидание потомкам перед смертью потом произнести. Но два!.. Это уже чуресчур! Это перебор. Это уже фарс какой-то получается, а не трагедия.
Так что не будем!.. Не будем напоследок всё портить. Блядь, но до чего же всё глупо получилось! Подумать только, еще какую-то пару недель назад, я… Впрочем, ладно. Хватит скулить. Ни к чему слова, там, где место делам. Время! Время истекает. Пора. «Пора, брат, пора!»
Андрей еще раз окинул последним, прощальным взглядом избушку, взял нож, котелок и вышел наружу.
Погода на улице была адская. Дождь и ветер, казалось, просто сбесились. Шквал какой-то. Ураган! Сплошной поток ледяной воды. Господи, неужто снег пошел?.. Да, точно, снег. Мокрый, пополам с дождем. Это в августе-то-месяце?.. Ну и ну! Впрочем, откуда я знаю, может, для Карелии это нормально? Ладно, приступим.
Андрей зябко передернул плечами. И вдруг почувствовал, что в бедро ему что-то кольнуло. Он сунул руку в карман и зашипел от боли. С проклятиями вывернув карман, Андрей с изумлением обнаружил болтающуюся на изнанке ткани маленькую черную блёсенку с красным хвостиком. Меппсовскую вертушку, нулёвку.
Господи! Как она здесь оказалась? Из коробки, что ли, выпала?.. И я все время так с нею и ходил? А если бы в тело впилась? В бедро?..
Да-а!.. Это была бы, конечно, трагедия!
От этой мысли Андрей чуть не расхохотался и даже головой слегка помотал. Да! Все-таки жизнь — баба веселая. С чувством юмора у нее всё в полном порядке. Даже в такой, казалось бы, ситуации!..
