Карлос Сафон - Игра ангела
— Простите, дон Педро, — взмолился я. — Мне некуда идти…
Видаль возвысил голос, и чьи-то руки подняли меня, взяв за ноги и за плечи. Открыв глаза снова, я понял, что нахожусь в спальне дона Педро и лежу на той самой постели, которую он делил с Кристиной недолгие месяцы своего супружества. Я испустил вздох. Видаль стоял в изножье кровати и смотрел на меня.
— Не разговаривай сейчас, — велел он. — Врач уже едет.
— Не верьте им, дон Педро, — простонал я. — Не верьте.
Видаль кивнул, сжав губы:
— Нет, конечно.
Взяв одеяло, дон Педро укрыл меня.
— Я спущусь, чтобы встретить доктора, — сказал он. — Отдыхай.
Через некоторое время моего слуха достигли голоса и шаги, направлявшиеся в спальню. С меня сняли одежду, и я ухитрился разглядеть, что мое тело с головы до пят, словно кровоточащий плющ, покрывали десятки порезов. Я чувствовал, как из моих ранок пинцетом выдирают осколки стекла вместе с лоскутами кожи и мяса. Затем я ощутил жжение от дезинфицирующих средств и уколы иглы — это доктор зашивал мне раны. Боли больше не было, только смертельная усталость. Перевязав, зашив и подлатав, словно порванную марионетку, доктор с Видалем укутали меня, подложив под голову подушку, самую мягкую и удобную из всех, что я знавал в жизни. Я открыл глаза и посмотрел в лицо доктору, сеньору с аристократическими манерами и благожелательной улыбкой. В руках он держал шприц.
— Вам повезло, молодой человек, — сказал он, делая мне укол в руку.
— Что это? — пробормотал я.
Рядом с доктором появился Видаль.
— Лекарство поможет тебе уснуть.
По моей руке заструилась прохлада, потоком заливая грудь. Я провалился в колодец из черного бархата, а Видаль и доктор взирали на меня сверху. Мир смыкался вокруг меня, сжавшись в каплю света, испарившуюся в руках. Меня охватил покой — сладостный, химический и беспредельный. И хотелось, чтобы он длился вечность.
Мне вспоминается пространство, заполненное темной водой подо льдом. Лунный свет касался ледяного свода над головой, рассыпаясь мириадами светлячков, качавшихся в волнах уносившего меня течения. Белое одеяние медленно колыхалось, сквозь тонкую ткань просвечивали очертания ее тела. Кристина простирала ко мне руки, а я боролся с холодным и сильным течением. Наши руки разделяли миллиметры, когда за ее спиной вдруг распростерло крылья облако мрака и обволокло ее, словно взрыв краски. Щупальца черного света опутали ее руки, шею и лицо и силой утащили в темноту.
22Я проснулся, услышав собственное имя из уст инспектора Виктора Грандеса. Я резко сел, не понимая, где и как очутился, ибо комната более всего напоминала номер-люкс в большом отеле. Обжигающая боль от десятков порезов, покрывавших тело, вернула меня к действительности. Я находился в спальне Видаля на вилле «Гелиос». Дневной свет пробивался сквозь прикрытые ставни. В камине горел огонь, и было жарко. Голоса доносились с нижнего этажа. Педро Видаль и Виктор Грандес.
Не обращая внимания на жалящую боль, пронзавшую плоть при каждом движении, я встал с постели. Моя грязная и окровавленная одежда валялась на кресле. Я разыскал пальто. Револьвер по-прежнему покоился в кармане. Я взвел курок, затем вышел из спальни и добрался до лестницы. Ориентиром мне служили раздававшиеся внизу голоса. Я спустился на несколько ступеней, прижимаясь к стене.
— Выражаю сочувствие по поводу ваших агентов, инспектор, — услышал я слова Видаля. — Заверяю вас, что если Давид свяжется со мной или я узнаю что-нибудь о его местопребывании, то немедленно вам сообщу.
— Благодарю за помощь, сеньор Видаль. Сожалею, что пришлось побеспокоить вас при таких обстоятельствах, однако положение чрезвычайно серьезное.
— Я понимаю. Благодарю, что взяли на себя труд прийти.
Шаги направились в вестибюль, стукнула входная дверь.
Затихающий в удалении хруст гравия под подошвами в саду. У подножия лестницы слышалось тяжелое дыхание Видаля. Я спустился еще немного и увидел, что он стоит, уткнувшись лбом в дверь. При моем появлении он открыл глаза и повернулся.
Видаль не вымолвил ни слова. Он только скользнул взглядом по револьверу у меня в руках. Я положил его на столик, стоявший у последней ступени лестницы.
— Пойдем поищем для тебя чистую одежду, — сказал он.
Я последовал за ним в огромную гардеробную, больше напоминавшую зал в музее истории костюма. Здесь хранилась вся одежда Видаля, копившаяся годами и хорошо мне знакомая: изысканные костюмы славных лет Видаля, все до одного, десятки галстуков и пар обуви, а также запонки в красных бархатных шкатулках.
— Все это я носил в молодости. Тебе подойдет.
Видаль сам подбирал мне одежду. Он выдал мне рубаху стоимостью, наверное, с небольшой земельный надел, костюм-тройку, сшитый по мерке в Лондоне, итальянские ботинки, которые не затерялись бы даже в костюмерной патрона. Я молча одевался. Видаль задумчиво наблюдал за мной.
— Широковато в плечах, но тебе придется довольствоваться тем, что есть, — заключил он, протягивая мне запонки с сапфирами.
— Что вам рассказал инспектор?
— Все.
— И что вы подумали?
— Кому интересно, что я думаю?
— Мне интересно.
Видаль присел на банкетку, стоявшую у стены, покрытой зеркалами от пола до потолка.
— Он говорит, ты знаешь, где Кристина, — обронил он.
Я кивнул.
— Она жива?
Я заглянул ему в глаза и едва заметно кивнул. Видаль слабо улыбнулся, избегая моего взгляда. А потом он разрыдался, испустив стон, шедший, казалось, из глубины его существа. Я сел рядом и обнял его.
— Простите меня, дон Педро, простите…
Позднее, когда солнце стало клониться к горизонту, дон Педро собрал мою старую одежду и предал ее сожжению. Прежде чем отправить в огонь пальто, он вынул из кармана томик «Шагов с неба» и протянул мне.
— Из двух книг, которые ты написал в прошлом году, эта лучшая, — сказал он.
Я смотрел, как он ворошит в пламени пылающую одежду.
— Когда вы поняли?
— Даже тщеславного глупца невозможно обманывать вечно, Давид.
Не берусь судить, что прозвучало в его голосе — злость или просто печаль.
— Я поступил так потому, что хотел помочь вам, дон Педро.
— Да знаю я.
Он улыбнулся без всякой иронии.
— Простите, — прошептал я.
— Тебе нужно уехать из города. У причала Сан-Себастьян пришвартовано грузовое судно. Оно снимается с якоря в полночь. Все уже устроено. Обратишься к капитану Олмо. Он тебя ждет. Возьми одну из машин в гараже. Можешь оставить ее на пристани. Пеп заберет ее утром. Ни с кем не разговаривай. Не заходи домой. Тебе понадобятся деньги.
