Весенний сад - Сибасаки Томока
На белой стене в белой рамке висит нарисованная детской рукой картина. В линиях, сделанных красным карандашом, угадывались и цветы, и рыбки. Под ней на полке стоят фотографии со свадебной церемонии супругов Морио, рядом — фото детей, совсем еще маленьких. На одном из рисунков из сборника Умамура Кайко тоже была изображена полка с фотографиями. Точно, среди них был снимок золотой рыбки.
Мивако, заметив взгляды, которые Ниси бросала вокруг, решила, что ту подавляет вся эта роскошь, и с извиняющейся улыбкой сказала: «Мне кажется, этот дом слишком велик и роскошен для нас и детей, мне-то просто хотелось жить там, где чувствуешь природу, времена года». И добавила, что раньше они жили в многоквартирном доме в Мэгуро, но она никак не могла привыкнуть к тому, что Токио так плотно застроен и в нем так мало зелени, а в этом доме ей больше всего нравится сад, пусть он и небольшой. «Да, сад хороший», — поддержала разговор Ниси. «В сад прилетают птички, всё прыгают с ветки на ветку. В Токио у меня сразу оказалась уйма времени, которое я проводила одна дома, все готовила что-нибудь сладкое, будь у меня сейчас больше времени, я бы выращивала в горшках овощи», — рассказывала Мивако. Потом посмотрела на стенные часы: «Простите, я вас задержала», — и поспешно поднялась.
Ниси не отказалась бы бывать в доме Морио хоть каждый день, но, чтобы ее не сочли навязчивой, определила для себя, как часто приходить и сколько времени проводить в гостях: один-два раза в неделю, часа два днем или вечером, после того, как автобус привезет детей из детского сада.
Играя с детьми, она побывала в разных частях дома. Перила на лестнице с таким же, как на створках ворот, узором терновника остались прежними. Она узнала, что витражное окно на лестничной площадке открывается. Комната, где в окне поднималась рама, оказалась детской, пол там был деревянный. Обращенная в сад комната на втором этаже, как и двадцать лет назад, была в японском стиле. Теперь в ней стоял диван с откидной спинкой.
В прежнем виде здесь сохранилось много больше, чем Ниси предполагала, но везде угадывалось присутствие семьи Морио. Это был дом с тех фотографий, но уже дом Морио. Так и не определившись, неприятно ей или интересно ощущение того, что эти два дома чем-то похожи, а в чем-то различны, Ниси искала детали, которые изобразила на своих рисунках Умамура Кайко, и отдыхала душой в местах, которые остались такими же, как на фотографиях. Во всяком случае, глядя с дивана на сад за верандой, она чувствовала полное умиротворение. На нее падали косые лучи солнца, кроме птичьих голосов сюда почти не доносилось звуков. Пол на веранде местами стерся, проступили белые доски; вот где было видно, как накапливается время: прошедшие десятки лет и нынешние послеполуденные часы.
Главы семейства Морио вечно не было дома: лишь месяц спустя Ниси впервые застала его вернувшимся со службы, и они познакомились. Господин Морио вежливо поклонился: «Спасибо, что проводите время с женой»; он был одного возраста с Ниси.
На прошлой неделе Ниси с Мивако и опять оставленным дома Харутэру втроем отправились в ближний парк. Ниси спросила Харутэру, для которого пропускать детский сад уже стало привычным: «По вечерам тебе плохо, а днем нормально, да?!» Харутэру с улыбкой кивнул.
Парк был небольшой, но там нашлось место для огороженной сеткой площадки размером с баскетбольную: Ниси кидала Харутэру мячик, а тот ловил. Харутэру был физически развитым ребенком, он постепенно отходил все дальше и бросал мяч прямо Ниси. Мивако, которая ничего не смыслила в бейсболе, сопровождала каждый бросок восхищенными возгласами.
С тех пор, как Ниси исполнилось четыре года, и до десяти лет отец усиленно занимался с ней бейсболом. В парке жилого района каждый день в шесть утра и вечером с половины шестого, когда отец приходил с завода, они отрабатывали броски и передачи. Отец хотел как-то укрепить здоровье девочки, страдавшей приступами астмы, и внушал ей, что наступают времена, когда и женщина сможет свободно выбирать себе занятие, так что лучше уметь делать что-то особенное. Еще, наверное, ему хотелось вернуться в собственное детство, когда из-за бедности семьи он не мог заниматься в спортивных секциях. Отец передал дочери свою мечту — решил сделать из нее первую в Японии женщину — профессионального игрока в бейсбол, как в комиксах Мидзусима Синдзи [8], которые он очень любил. Ниси пересматривала сделанный по ним мультфильм и думала, что его героиня Юки — это она сама в будущем. Она верила, что будет, как Юки, бороться и побеждать, поэтому, когда не было приступов астмы, упорно тренировалась. Собственного спортивного опыта у отца не имелось, поэтому он прочитал несколько книг, написанных известными бейсболистами и тренерами, и составил план тренировок.
В младших классах Ниси по субботам ходила на бейсбольный стадион — он находился рядом с заводом, где работал отец. Тогда с ней вместе ходил брат, который был моложе ее на год, но отец говорил, что мужчина среди игроков в бейсбол — явление обычное, мальчишки обычно не знают, чего хотят, при серьезном же воспитании должны сами выбирать, чем им заниматься; и младший брат, насмотревшись фильмов с Джеки Чаном, начал посещать секцию каратэ, но через пару месяцев бросил. Ниси была уже в четвертом классе, когда отец смирился наконец с тем, что для бейсбола у дочери недостаточно физических данных. Раньше после уроков и в выходные, если одноклассники предлагали пойти куда-нибудь поиграть, она неизменно отказывалась, и они перестали звать ее с собой. Теперь школьные перемены и время после уроков, оставаясь одна в классе, она проводила за чтением библиотечных комиксов из серии «Птица огня» Тэдзука Осаму [9] или набрасывала рисунки на обложках тетрадей, на обороте рекламных листовок. Ниси считала, что ей повезло: теперь она может заниматься любимым делом, и все, в конечном счете, благодаря дням, проведенным на бейсбольной площадке. В пятом классе она подружилась с девочкой, которую перевели из другой школы и которая сидела в классе рядом, — так в конце концов и другие дети приняли ее в свой круг.
Занятия бейсболом ей пригодились и позже, когда она пришла на работу в компанию: после устроенной для новичков вечеринки пятнадцать человек отправились в бейсбольный центр, и там она удивила всех, когда заняла первое место, выбив на стенде 7 очков. Она, как и все, была тогда пьяна, и ей очень захотелось сообщить радостную весть отцу, но незадолго до перехода Ниси в старшие классы родители развелись, и она больше не знала, как с ним связаться.
Харутэру от похвал Ниси был в прекрасном настроении, глаза его горели: «Хочу быть бейсболистом!» В последующие дни он как-то заявил, что будет играть в команде «Янкиз» или «Рейнджерс» [10], и Ниси вдруг остро ощутила, как много воды утекло со времен ее детства.
Девочка Юна усваивала новые слова и порой что-то спрашивала. Ниси прежде мало соприкасалась с детьми, и ей нравилось, что Юна обращается к ней со своими странными, неожиданными вопросами. Мивако же говорила, что муж теперь уходит на работу со спокойной душой, так как она в последнее время пребывает в хорошем настроении.
— А что на самом деле? — спросил Таро, выжимая лимон на вторую порцию курицы в кляре.
— Я вроде как обманом попала в дом…
— Сами же сказали: просто подвернулся случай. У Морио замечательные дети. Такое чувство, что они всем верят. Вы, наверное, рады очутиться в этом загадочном доме; говорите, что там хорошая атмосфера, у них счастливая семья… Есть же они, эти идеальные семьи, о которых пишут в журналах. Даже не верится, правда…
Ниси пила шестую кружку пива.
— Вы ведь что-то скрываете?
— Это у меня такое правило: пока желание не исполнится, никому о нем не говорить. Я держала в тайне, что собираюсь поступать в университет и что рисую комиксы, — ни подругам, никому не говорила.
