Кухонный бог и его жена - Тан Эми

— Конечно, он не новый, — говорит мама.

Она включает свет, и мы видим его. Он стоит на сушильной машине. Это тетушкин алтарь богу, приносящему удачу, китайский вертеп.

— Ух ты! — восторгается Тесса. — Китайский кукольный дом!

— Мне не видно! Мне не видно! — канючит Клео, и Филу приходится снять алтарь с сушилки и перенести его на кухню.

Алтарь размером с небольшой перевернутый ящик комода, он покрыт красным лаком. Чем-то напоминает миниатюрную сцену для китайской пьесы. На переднем плане стоят две колонны, покрытые узором, и две электрические лампочки, имитирующие свечи. Они сделаны из красного и золотистого пластика, чтобы напоминать языки пламени, и сами колонны увиты красными рождественскими гирляндами. По бокам алтаря виднеются деревянные дощечки с золотистыми китайскими иероглифами.

— Что там написано? — спрашиваю я маму.

— Дзисян жу и, — произносит она, помолчав и проведя пальцем по дощечкам. — Первое слово здесь обозначает «удача», второе — тоже удача, только другого рода, а эти два значат «все, что пожелаешь». То есть «всяческой удачи, всего, что пожелаешь».

— А кто это здесь? Кто нарисован внутри, на этой картинке в рамке? — Картинка выглядит почти мультяшной. На ней изображен довольно крупный мужчина в по-королевски роскошных одеждах. В одной руке он держит перо, а в другой — табличку. У него два длинных уса, похожие на два черных хвоста, сужающихся книзу.

— Мы называем его Кухонным богом. По мне, он никогда не был особо важен. Это не Будда и не Гуаньинь, богиня сострадания и милосердия. Он не самого высокого ранга, даже ниже, чем Денежный бог. Может, он был таким же важным, как управляющий магазином, но над ним всегда имелось много начальников.

Фил смеется, услышав американизированное объяснение китайской божественной иерархии. Интересно, мама действительно так ее себе представляет или использовала эту аналогию, чтобы мы лучше поняли?

— А что такое кухонный бог? спрашивает Тесса. — f Можно мне такого?

— Это просто сказка, — отвечает мама.

— Сказка! — восторженно кричит Клео. — Хочу сказку!

Мамино лицо оживает. Она гладит Клео по голове:

— Хочешь еще одну сказку от ха-бу? Ты вчера не наслушалась?

— Будет тебе сказка, подожди до дома, — вмешивается Фил. — А ха-бу слишком устала.

Но мама делает вид, что не слышит зятя.

— Это очень простая сказка, — мягко говорит она Клео. — О том, как Кухонный бог стал Кухонным богом. Вот, слушай.

И стоит ей начать, как меня накрывает очень знакомое чувство. Словно это мне три года, а не Клео, и это я ловлю каждое мамино слово.

— Давным-давно жил в Китае один богатый фермер по имени Цзан, очень удачливый был человек.

В его реке плескалась рыба, на его земле паслись свиньи, а по двору бегало столько уток, что когда они взлетали, казалось, что в небо поднимается облако. И все это потому, что он был благословлен очень трудолюбивой женой по имени Гуо. Это она ловила ему рыбу и ухаживала за свиньями, она кормила уток и удваивала его богатство год за годом. У Цзана было все, чего он мог попросить у воды, земли и неба над своей головой.

Однако Цзану все было мало. Ему захотелось позабавиться с красивой беззаботной женщиной по имени Леди Лу. Однажды он привел эту красивую женщину домой и заставил жену готовить для нее. А когда Леди Лу выгнала его жену из дома, он не бросился вслед за ней и не вернул ее обратно.

И теперь Цзан и Леди Лу могли свободно раскрывать друг другу свои объятия. Они сорили деньгами, и те текли меж их пальцев, как вода. Они забивали уток только ради того, чтобы полакомиться их языками. Спустя два года земля Цзана опустела, а вместе с ней и сердце Цзана. Пропали его деньги, а вместе с ними исчезла красавица Леди Лу, сбежавшая к другому мужчине.

Цзан обнищал, и на его штанах было больше заплаток, чем целой ткани. Он ползал от ворот одного дома к другому, с плачем прося подать ему упревшее зерно.

Однажды он упал на землю, лицом к небесам, и приготовился умереть. Он лишился чувств, и ему стало мерещиться, что он ест зимние облака, летевшие над ним. Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что облака превратились в дым. Сначала он испугался, что провалился под землю, но когда сел, то увидел, что находится на кухне, возле теплого очага. Девочка, присматривавшая за очагом, объяснила, что его пожалела хозяйка дома и что она всегда сострадает тем, кто стар, слаб или болен.

— Какая добрая женщина! — воскликнул Цзан. — Где же она? Я хочу ее отблагодарить.

И девочка указала ему на окно, в котором он увидел женщину, идущую по дорожке. Ай-ай-ай! Что бы вы думали — это была его чудесная жена Гуо!

Цзан заметался по кухне, ища, куда бы ему спрятаться, и как раз в тот момент, когда его жена вошла на кухню, прыгнул прямо в очаг.

Добрая Гуо пролила реки слез, чтобы затушить огонь, но бесполезно! Цзан горел от стыда, и, конечно же, его жгло горячее пламя очага. На глазах Гуо ее муж превратился в пепел и тремя клубами взмыл на небо. Вот так!

На небесах Нефритовый император услышал его историю.

— За то, что тебе хватило мужества признать свою неправоту, — объявил император, — назначаю тебя Кухонным богом. Ты будешь следить за поведением всех людей и каждый год докладывать мне, кто заслуживает удачи, а кто — наказания.

И с того самого дня китайцы знают, что за ними наблюдает Кухонный бог. У него есть свой уголок в каждом жилище и каждом магазине, и он видит всё: хорошие и плохие привычки, щедрость и жадность, враждебность и придирчивость. За семь дней до наступления Нового года Кухонный бог отправляется обратно в очаг, чтобы рассказать императору, кто заслужил перемены участи в хорошую или в плохую сторону.

— Конец! — объявляет счастливая Клео.

— Очень похоже на Санта-Клауса, — весело добавляет Фил.

— Фу! — бросает мама с таким видом, что сразу становится ясно: мой муж сморозил что-то немыслимо глупое. — Он не Санта-Клаус, а как шпион, агент ФБР, ЦРУ или мафии, хуже, чем Служба внутреннего налогообложения. Вот какой он. И он не дает человеку подарков, это человек должен одаривать его. Весь год надо проявлять к нему уважение, подносить чай и апельсины. А когда приближается китайский Новый год, его надо угощать еще лучше — наливать виски, подносить сигареты, конфеты, всякие такие угощения. И все это время человек будет надеяться, что у Кухонного бога сладко во рту и хмельно в голове, и он, встретившись с Императором, скажет: «Эта семья хорошо себя вела. Пожалуйста, дай им удачи на следующий год».

— Ну что же, это довольно незатратный способ обеспечить себя везением, — говорю я. — Точно дешевле, чем лотерея.

— Нет! — вскрикивает мама, чем застает нас всех врасплох. — Это непредсказуемо. Иногда у него просто плохое настроение. Иногда он говорит: «А вот не нравится мне эта семья! Пусть их преследуют несчастья!» И тогда у людей начинается черная полоса, и они ничего не могут с этим поделать. Да и вообще, я не хочу, чтобы меня судил муж, обманувший собственную жену! Это его жена была достойным человеком, а не он.

— Тогда зачем тетушка Ду устроила ему святилище? — спрашиваю я.

Мама хмурится, обдумывая мой вопрос:

— Наверное, у нее просто так вышло. Если человек вдруг решает поклоняться ему, то потом просто боится прекратить. Тетушка Ду поклонялась ему с самого детства. Ее семья делала это еще много поколений назад, в Китае.

— Здорово! — говорит Фил. — И сейчас она передает это проклятие нам. Спасибо, тетушка Ду. Но, простите, вынуждены отказаться. — Мой муж смотрит на часы, и я понимаю, что ему не терпится уехать.

— Тетушка приготовила подарок для тебя, — грустным голосом говорит мне мама. — Откуда ей было знать, что он придется некстати? Она просто хотела оставить тебе что-то хорошее, лучшее из того, что имела.

— Ну, может быть, девочки будут играть с ним как с кукольным домиком, — предлагаю я.

Тесса кивает, и Клео следует ее примеру. Мама молча смотрит на алтарь.