Эдуард Тополь - Китайский проезд
Шум аплодисментов оглушил зал, шелест чековых обязательств покатился над столами. Болотников и его оглушительно красивая «ассистентка» собирали эти бумажки. Но через пару минут в огромном зеркальном туалете с розовыми финскими писсуарами побледневший Винсент схватил Бруха за плечо:
– Are you crazy? (Ты сошел с ума?) Какие сто «мерседесов»? Кто может сделать сто «мерседесов» за два месяца? И как ты мог дать двадцать процентов скидки?
Стряхнув в писсуар последние капли и застегивая ширинку, Георгий сказал:
– Мы только что собрали двенадцать миллионов долларов. Даже если каждый «мерседес» обойдется нам в пятьдесят тысяч, твоя доля – два миллиона баксов. Но если ты не согласен, я могу вернуть им эти деньги. Только скажи!
– Это безумие! – повернулся Винсент к Робину. – Как ты сможешь бронировать сто «мерседесов» за два месяца?
– Конечно, он сможет, – сказал Брух, моя руки. – Он уже почти миллионер! Разве он выпустит из рук такие деньги? Он будет работать как черт! Верно, Робин?
– Секунду! – сказал Винсент. – Где вы собираетесь держать эти деньги? Я имею в виду – двенадцать миллионов?
– В банке у Юрия. Не беспокойся – это правительственный банк! Абсолютно надежно. Как только Робин сделает сто «мерседесов», вы получаете свои доли! Без проблем! – И, положив доллар в тарелку черного гаитянина – смотрителя туалета, Георгий вышел.
– Fuckin' Russian! – в сердцах сказал ему вслед Винсент.
– You'll better learn it Russian way, (Вы лучше выучите это по-русски), – на чистом английском посоветовал ему одетый в ливрею гаитянин. – Repeat after me: yobaniy Russkiy! (Повторяйте за мной: ебаный русский!)
– That's right! Yobani Russki! – охотно повторил Винсент.
8
За окнами отеля «Националь», в котором жили Винсент и Робин, двадцать четыре часа в сутки кипела гигантская стройка. В огромной яме Манежной площади, насквозь продуваемой морозной московской метелью и даже по ночам освещенной мощными прожекторами, круглые сутки сверкали искры электро – и газосварки, вращались пузатые бетономешалки, колотили землю сваезабивающие станки – гидромолоты с надписями «Земстрой» на боках, топорщилась и росла жесткая витая арматура, чертили небо журавли подъемных кранов, и рабочие в брезентовых куртках и меховых шапках-ушанках работали «нон-стоп»: возводили стены грядущего чуда Москвы – первого в России четырехэтажного подземного торгового центра.
Но в этот вечер привычный ритм стройки был нарушен какой-то суетой – вдруг почти всюду погасли звездные сполохи сварки, по дну котлована забегали темные мужские фигуры, и три легковые машины, подпрыгивая на ухабах и опасно кренясь, стремительно спустились в котлован, окружив вышку гигантского сваедолбильного станка «Sekai Nippo». Из машин тут же выскочили мужские фигуры и ожесточенно закричали и замахали руками оператору станка, сидевшему в кабине на семидесятиметровой высоте. Но оператор то ли не слышал, то ли не видел их – он продолжал, как ни в чем не бывало, долбить скважину тяжеленной и гулкой японской «дурой». Кто-то из мужчин попробовал влезть к нему по скобам вертикальной железной лестницы, но при каждом ударе многотонной «дуры» вглубь шахты, весь станок так сотрясался, что храбрец слетел с лестницы, как груша с дерева.
Впрочем, не только оператор «Земстроя» не замечал странных изменений в работе стройки, но и вся окружающая стройку столица – поскольку весь котлован Манежной площади был обнесен высоким забором, заглянуть за который могли лишь обитатели верхних этажей окружающих ее гостиниц и соседней Думы. А остальные москвичи видели только этот забор, оклеенный плакатами президентской избирательной кампании: действующий президент с ладошкой, поднятой, как у великого Мао, на уровень уха… лунолицый лидер коммунистов Зю Ган с лозунгом «Наше дело правое, победа будет за нами!»… знаменитый своими шовинистическими эскападами сын китайского юриста и простой русской матери Жир Ин Сэн по кличке «Жирик» и с призывом «За великую и неделимую Россию!»… молодой пропрозападник Йяв Лин Сан… хмурый генерал Ле Ведь из приднестровской провинции с девизом «За державу обидно!»… фармацевтический магнат Брын Цал с обещанием сделать всем хорошо… и снова президент Ель Тзын с поднятой к уху ладошкой. Дальше, за котлованом, угадывались заснеженные зубчатые стены Кремля, а за ними над освещенным прожекторами куполом бывшего царского Сената, а ныне здания Администрации российского президента, трепетал трехцветный российский флаг.
Сам же президент – седой, с болезненно-одутловатым лицом и странно-немигающими глазами – в это время уже почти час бубнил по телевизору какую-то речь.
Александра подошла к Винсенту, стоявшему у окна, и подала ему компьютерную распечатку гостиничного счета.
– Вы собираетесь оставаться в этом номере, сэр?
– Что вы имеете в виду? Чем он плох? – с неприязнью сказал Винсент, обратив внимание на дешевое обручальное колечко на ее руке, держащей гостиничные счета.
Робин, который сидел перед телевизором со словарем в руках и напряженно вслушивался в речь русского президента, повернул к ним голову. Действительно, этот «люкс» был вполне приличный: две спальни, два туалета с душем, гостиная, кабинет, окна на Кремль и на стройку, которой так гордились московский мэр и новый друг Робина Георгий «Баф-фало булле», хозяин «Земстроя»…
– Well, – сказала Александра, – до сегодняшнего дня все расходы по вашему пребыванию в Москве были «комплиментари» – за счет Московской мэрии и «Земстроя». Но теперь, когда вы подписали контракт и начали у нас свой бизнес, вы сами будете платить за гостиницу, питание, транспорт и так далее.
– О'кей, – нахмурился Винсент. – Хау мач?
Он взял счет, и его глаза изумленно округлились, а палец ткнул в первую же строку:
– Что?! Что это?
– Двадцать четыре сотни, сэр. За гостиничный номер.
– В неделю?!
– В день, – Александра опять поправила колготки, которые постоянно морщились на ее худых, без коленок, ногах.
– В ДЕНЬ???? – обалдел Винсент. – За это дерьмо? Две кровати и три дивана?
– Вы имеете прекрасный вид на Кремль…
– К чертям этот вид! Нет, мы не остаемся в этом номере! А это что? – палец Винсента ткнулся в следующую строку.
– О, это ваше питание в ресторане отеля. Завтраки и ужины.
– Две тысячи баксов за пять дней??
– Это всего двести долларов с человека в день…
– Всего! – язвительно воскликнул Винсент и показал на третью и четвертую строки: – А это что? Это?
– Транспорт и телефонные звонки.
– Семь долларов за минуту?!
– Сэр, Москва – самый дорогой город в мире! – с гордостью сказала Александра.
– О, конечно! – снова язвительно воскликнул Винсент. – А сколько ты зарабатываешь в день?
