Борис Палант - Дура LEX
Присяжные удалились на совещание. Их не было минут сорок, и мы с Полом начали волноваться. Отсутствие Юриной вины казалось нам настолько очевидным, что и десяти минут достаточно для голосования. Наконец они вышли. Я пытался по их глазам понять, какой вердикт они вынесли, но не понял ничего. Старейшина присяжных (одна из женщин) зачитала приговор. Юра был признан виновным только в незаконном владении ружьем. По всем остальным пунктам его признали невиновным.
После объявления приговора Юра был освобожден из-под стражи, он снова стал свободным человеком. Мы с Полом общались с присяжными. Они сказали, что уже после выступления Тани им все стало понятно, а Юля уничтожила даже тень сомнений. Но им тоже непонятно, почему Юля все это затеяла.
Юлина месть была страшной — Юре грозило двадцать пять лет тюрьмы. Понимала ли Юля, что творила? Думаю, что нет. То ли из-за наркоты, то ли из-за всей ее дурацкой, пустой одесско-брайтонской жизни она превратилась в настоящего отморозка, пародию на картинки из журналов, составляющих ее единственное чтиво. Вина Юры в том, что он оказался с Юлей в одной машине, на одной кухне, в одной кровати, короче, на одном гектаре.
Отец
В 1985-м, на втором году своей практики, я еще не знал, что можно выиграть самое безнадежное дело и проиграть самое верное. И зависит это не столько от умения адвоката, сколько от самых невероятных факторов, которые в сумме и называются везением или невезением.
Митя хоть и был моего возраста, дружил скорее с моим отцом, нежели со мной. Познакомились они на курсах по уходу за домашними животными, куда оба записались в надежде овладеть американской профессией, которая бы отвечала их интересам и наклонностям. Папа и Митя учились стричь и купать собак и кошек, делать им педикюр и прически. Никогда не предполагал, что это может быть адской работой — лето в Нью-Йорке жаркое и влажное, а кондиционер в салоне включать нельзя, потому что животное может после ванны простудиться. Вот и стоишь, потеешь, весь в собачьей или кошачьей шерсти.
Еще больше, чем собак и кошек, Митя любил спорт. До эмиграции, на Украине, он занимался беговыми лыжами, стал мастером спорта, завоевал бронзовую медаль на чемпионате Киева. Поселившись в Нью-Йорке, он продолжал получать по подписке «Радянський спорт», который приходил два раза в месяц свернутым в трубочку по несколько экземпляров. Наверное, он был единственным подписчиком «Радянського спорта» за пределами Украины.
Проработав несколько месяцев дог-грумером, Митя устроился помощником тренера по лыжам на олимпийской базе США в Лэйк Плэсиде и таким образом стал еще одним эмигрантом, чья мечта реализовалась в Америке. В Лэйк Плэсиде мало эмигрантов, а в то время их вообще там не было, поэтому неудивительно, что его подругой оказалась американка по имени Бренда. Любимое дело, нормальная американская жизнь, крепкие отношения с Брендой, явно ведущие к браку, — такое счастье долго продолжаться не может.
В один нелыжный день Митя узнал, что он у Бренды не единственный мужчина. Вторым, а может быть и первым, оказался египтянин Махмуд, которому вроде бы в снежном Лэйк Плэсиде и делать было нечего, кроме как разрушать счастье людей. Разговор с Брендой был коротким, прощать измену Митя не собирался. Сокрушался он тоже недолго, потому что по плохим людям долго сокрушаться не следует.
Дальнейшая судьба Бренды оказалась более богатой событиями, чем Митина. Вскоре после того, как Митя с ней распрощался, Бренда вместе с Махмудом укатила в далекий жаркий Египет, где вышла за Махмуда замуж, а через несколько месяцев родила замечательную рыжеволосую девочку. Поскольку Бренда была замужем за Махмудом, то он и значился отцом девочки в ее метрике. Почему Махмуд не всполошился, увидев рыжую Дженнифер, я не знаю. Может быть, он был занят и не врубился в ситуацию, может быть, просто неумный человек, а может быть, так сильно любил Бренду, что цвет кожи и волос ребенка для него не имел никакого значения. Последнее вряд ли, потому что жизнь Бренде Махмуд устроил адскую, то есть мусульманскую. По тому, как он пил виски в Лэйк Плэсиде, Бренда не могла предположить, что Махмуд на самом деле набожный мусульманин, с превеликим усердием исполняющий все предписания Корана, особенно те, которые касаются жен. Не укрыв голову и лицо, Бренда не имела права выходить на улицу, да и в чадре она тоже не особенно могла куда пойти. Махмуд оказался страшным ревнивцем, пару раз отколотил Бренду за какие-то провинности, но ни разу, надо отдать ему должное, не укорил ее за рыжую Дженнифер.
Через год после переезда в Египет Бренде удалось попасть в американское посольство, где она пожаловалась на свою горькую судьбу, а заодно оформила для Дженнифер американский паспорт. Узнав, где была Бренда, Махмуд задал ей хорошую трепку, сказав, чтобы она даже не помышляла о бегстве, иначе он ее убьет, и ему за это ничего не будет по законам шариата. Бренда плакала днями и ночами, вспоминая Лэйк Плэсид, Адирондакские горы и, может быть, даже Митю на лыжне. Украинские евреи с женщинами все-таки обращаются помягче, чем набожные египтяне. Изредка Бренде удавалось бывать в американском посольстве, где она советовалась, как убежать из ненавистного Египта вместе с Дженнифер. Консульские работники особого сочувствия не выражали, но объяснили, что в аэропорту у нее могут потребовать справку от отца, заверенную нотариусом, — что он не против путешествия ребенка за границу. О том, чтобы попросить такую справку у Махмуда, не было и речи — изобьет и заберет паспорта. Бренда пыталась переделать свидетельство о рождении Дженнифер и вписать туда в качестве отца Митю, что, как она уверяла дипломатов, соответствовало действительности, но ей сказали, что такой выход из ситуации абсолютно исключен и для изменения в графе «отец» нужно решение суда. Хотя Махмуда нельзя было назвать нежным отцом, да, собственно, его вообще нельзя было назвать отцом в том смысле, как то понимают украинские евреи и большинство цивилизованных людей на земле, суда о лишении его отцовства он точно не допустил бы.
Наказание Бренды длилось три года. В конце концов ей удалось отложить нужную сумму денег и купить два билета на Нью-Йорк. В один прекрасный день, выйдя с Дженнифер погулять, домой она не вернулась. В аэропорту, вопреки предостережениям консульских сотрудников, у нее не потребовали никаких справок. Белые мать и дочь путешествуют вместе — что же тут подозрительного?
Прилетев в Нью-Йорк, Бренда там и осталась. В родной Лэйк Плэсид возвращаться ей было стыдно. Сначала она с Дженнифер ночевала у дальних родственников, потом те посоветовали ей подать бумаги для оформления пособия для бедняков — вэлфера, поскольку работать, имея трехлетнего ребенка и не имея няни, трудно.
