Юлия Меньшикова - Рассыпанный жемчуг, или Свидание в Праге
Каждое совпадение – это послание. Важно научиться распознавать и читать эти послания… Понимание знаков Судьбы поможет постичь истину».
В спальне зазвонил телефон. Сердце Марии чуть не выскочило из груди, но она не стала торопиться – пошла медленным шагом. Если это Иван, пусть не думает, что она дежурит у телефона в ожидании звонка. На полпути ей почему-то расхотелось, чтобы это был он.
– Мария? – спросил такой знакомый голос. – Это я.
– Я очень рада. Здравствуй! Где ты пропадал?
В трубке слышалось только дыхание. Странно. Плохая связь? Молчание явно затягивалось, и Мария заговорила сама.
– Алло! Ты меня слышишь? Почему ты молчишь? Что-то случилось?
– Ничего не случилось. Мария, вы меня не узнаете? Это Иван Яковлевич, и я никуда не пропадал! Мы виделись два часа назад за завтраком. Простите, если разочаровал.
Разочаровал… Мария едва сдерживала слезы. Странно устроена женщина! Пять секунд назад ей не особенно хотелось говорить с Иваном, а сейчас она готова расплакаться из-за того, что звонит не он. И все же голос удивительно похож. Может, Иван ее разыгрывает?
– Слушаю, – сказала она осторожно.
– Мне, собственно, всего лишь захотелось проверить связь. Получается очень просто – достаточно набрать номер нужной комнаты, и тут же соединяют. И вдруг такой подарок!
– Какой подарок?
– Ну как же. Вы обратились ко мне на «ты» и на одну секунду очень обрадовались звонку. Я понимаю, что все это не мне адресовано. Но до чего приятно! Предлагаю вместе перекусить в моем номере. Что-то лень спускаться вниз, а есть в одиночестве тоскливо. Приходите, Мария, поболтаем. Я к вам так привык…
Мария была уже не только расстроена, но и растрогана.
Она выключила компьютер, переоделась и вышла купить чего-нибудь к чаю. Найти кондитерскую среди моря бутиков и ювелирных салонов оказалось делом непростым. Пришлось сесть на местный автобус и проехать несколько остановок в глубину городка, подальше от отелей и санаториев. Местные жители уже возвращались с работы – мужчины заглядывали в заведения с понятными вывесками «Винарня» и «Пивница», женщины с большими сумками устремлялись за продуктами, с сумочками поменьше – в кафе. «Простите, где можно купить пирожные? Где здесь кондитерская?» – по-русски спросила Мария у прохожего, понадеявшись на сходство славянских языков.
Тот подумал секунду: «Хцо? Пирожные? А-а, змрзлина!», и неопределенно махнул рукой куда-то вправо. И как только чехи умудряются такое выговаривать?
«Змрзлина» оказалась мороженым. Но усилия не пропали даром. Внутри кафе-мороженого на витрине обнаружилось то, что надо – свежайшие лимонные и ягодные пирожные в форме сердечек. Она съела одно на пробу (нечто нежное, воздушное и тающее во рту), пришла в восторг и купила целую коробочку разноцветных сердечек-ассорти. Чтобы порадовать Брюса и немного подсластить себе легкую горечь ожидания.
В номере у Ивана Яковлевича она едва притронулась к обеду, заварила чай и поставила на стол коробочку со сладкими сердечками. Брюс поднял брови.
– Значит, сегодня мы с вами будем в роли сердцеедов? Занятно. Вообще-то я не любитель сладкого, но выглядит аппетитно. К тому же вы старались для меня, а это удивительно приятно. Спасибо, Мария. По-моему, на столе не хватает красного сухого вина – достаньте, пожалуйста, бутылку из холодильника. Штопор не нужен, она уже открыта. Рюмки в буфете.
– Мы с вами не пили красного вина. Признавайтесь, Иван Яковлевич, с кем вы так хорошо проводили время?
– С моим доктором. Он рекомендовал половину бокала на ночь – для стимуляции сердца и чтобы лучше спать. В последнее время у меня что-то неладно и с тем, и с другим. А как у вас, Мария, идут дела сердечные?
– Да как… Наверно, никак. Зато со сном все в порядке.
– За сон надо выпить. Закусить можно сердечками – тогда и все остальное пойдет на лад.
Они чокнулись пузатыми бокалами и съели по сердечку.
– Изумительно, – сказал довольный Брюс. – Даже я ни разу не ел в Праге таких пирожных. А ведь знаю ее как свои пять пальцев.
Мария представила себя в роли настоящей сердцеедки, хладнокровной женщины-вамп: с глубоким декольте, крова во-красными ногтями и ртом, чуть презрительным взглядом подведенных глаз, низким томным голосом, от которого у мужчин захватывает дух. Но тут же ясно поняла, что это вовсе не в ее характере. Увы, из нее получится такая же сердцеедка, как из Фрида вампир. А жаль – тогда бы они с Иваном поменялись ролями. Мария бы не изнывала в ожидании, а забыла о нем на следующий день. Иван бы мучился и тосковал, не зная, как напомнить о себе и насколько это уместно…
– Иван Яковлевич, вы когда-нибудь бросали женщин? – вдруг спросила она.
Брюс улыбнулся.
– Я бросал мячи, камни в далеком детстве и гранаты на войне. Как можно куда-то бросать людей, будь то мужчина или женщина? Это же не метательный снаряд.
– За борт в набежавшую волну, к примеру… Я имею в виду – могли бы вы уйти от женщины просто так, без объяснения причин? Вы провели с ней ночь любви. Наговорили красивых слов, пообещали встретиться в ближайшее время. Она влюблена и ждет вас каждый день. Потом начинает переживать, страдать, догадывается, что больше вы не встретитесь…
– Почему вы так уверены, что больше его не увидите? Почему вы относитесь к ожиданию как к наказанию? По-моему, намного хуже, когда некого ждать. Разве не так?
Потому что курортный роман ни к чему не обязывает.
Брюс помолчал, потом уехал из гостиной в спальню. Оттуда заиграла музыка.
– Французская, – сказал он, вернувшись. – Аккордеон. Вы не хотите со мной потанцевать?
Мария растерянно пожала плечами, плохо представляя, как это сделать. Брюс лихо развернулся к ней спиной. «Видите под сиденьем приступочку? Вставайте на нее и держитесь покрепче». Она осторожно встала, покачавшись для проверки устойчивости, и схватилась руками за спинку. Брюс нажал какую-то кнопку, взялся за рычаг – и коляска легко закружилась в такт мелодии французского аккордеона. Как будто они вдруг очутились в Париже, и все это происходит не сейчас, а давным-давно, в первое послевоенное десятилетие или даже раньше, когда совсем юная Эдит Пиаф еще пела на улицах. Мария закрыла глаза. Мужчина в расцвете лет кружил свою женщину в танце через все времена и эпохи. Так было и будет всегда.
Аккордеон замолчал, коляска остановилась, ни разу не скрипнув. Мария встряхнула головой, отгоняя наваждение. Довольный раскрасневшийся Брюс почти не запыхался.
– Спасибо, – сказал он и склонил голову в старомодном поклоне, когда Мария присела на диван лицом к нему.
– На чем мы остановились? – заговорил он, отдышавшись. – На курортном романе, который ни к чему не обязывает?
– Забудьте о романе. Вы хорошо себя чувствуете? После вина и танцев?
– Давно уже не чувствовал себя таким живым. Как будто сбросил с плеч долой лет пятьдесят. Вы – мой часовой механизм с обратным ходом, Мария.
Брюс сказал это полушутя, но голос его странно дрогнул. Видимо, танец все-таки дался ему нелегко.
– Курортный роман ни к чему не обязывает, тут вы совершенно правы. Как и школьный, и служебный, и военно-полевой, и любой другой. Как и любовь вообще.
– Что вы имеете в виду, Иван Яковлевич?
Он плеснул в бокалы вина, разрезал пополам последнее пирожное и положил половинку Марии в блюдечко.
– У нас одно сердце на двоих, поделим же его по-братски. Выпьем за вечно юное сердце! В нем и заключается тайна бесконечной жизни. Ибо только оно не подвержено старости…
Выпив, Брюс прикрыл глаза, как будто задремал. Мария уже знала, что в любую секунду он может их открыть как ни в чем не бывало, потому что и не думал спать. Так вышло и на этот раз, спустя пару минут.
– Любовь – не обязанность, не зависимость, не моральный долг и не предъявление счета. Когда ее нет, начинаются сомнения, страхи и претензии. Сама по себе любовь не может ни к чему обязать. Просто… Или она есть, или ее нет.
– С моей стороны она есть. В этом я не сомневаюсь. А вот что касается его… Почему он исчез и не появляется? Может, он разочарован. Может, я ему разонравилась, стоило нам сблизиться. Что я должна теперь думать? Прошло столько времени, а он ни разу не позвонил… У меня и до этого была потеря целых трех лет на роман с человеком, который потом просто ушел. Может, к другой, а может, просто так.
– Насчет потери времени… Как я понял, у вас три года все было хорошо, а потом он ушел. И это показалось вам просто ужасным. Но неужели вам было плохо с ним все эти три года? Он что – унижал вас, третировал, оскорблял, вы были им подавлены, одиноки и несчастны? Неужели этот мужчина каждую секунду требовал вашего внимания? В таком случае можно только порадоваться, что он ушел. И удивиться, зачем вы столько времени терпели.
– Ничего подобного. Все эти три года нам было хорошо. Мне, во всяком случае.
– Тогда о какой потере времени речь? Три года вам было хорошо, рядом был любимый и любящий человек. Представьте, что вы бы эти три года провели не с ним, а в одиночестве. Тогда вы не считали бы эти годы зря потраченными? Как бы вы распорядились своим временем, не будь с вами рядом того мужчины? Должно быть, совершили важное открытие, написали бы книгу, выучили иностранный язык? Освоили бы новую профессию? Встретили кого-нибудь другого?
