Таир Али - Ибишев
Она явилась из пышной морской пены в шлейфе хрустальных брызг, сверкающих на солнце. Медленно, словно во сне, она вышла на берег — золотистая от загара, ослепительная, с черными волосами, рассыпавшимися по плечам вьющимися ручейками, и обратившемуся в соляной столб Ибишеву показалось, что она не идет, а легко плывет по воздуху, не касаясь ногами земли, удивительная мраморная богиня, Анадиомена, свежерожденная из вороха морской пены с листочком салатовой ламинарии, прилипшим к вздернутой груди.
Купальника на ней не было.
В голове Ибишева словно марширует рота солдат. Он знает, что должен отвернуться, но мышцы, сведенные судорогой, не слушаются его. И как тогда, перед зеркалом, рот его наполнился вязкой слюной, которую он не может ни сглотнуть, ни выплюнуть.
Она убрала с лица пряди мокрых волос и улыбнулась. И на лице ее не было ни страха, ни смущения (пеннорожденные богини во все времена находятся под особой протекцией и они прекрасно знают, что никто не может причинить им вреда).
Она подходит к большому нависающему валуну, чуть выдвинутому в море, и достает из–под него целлофановый кулек. Вытряхнув из него белое марлевое платье, она легко и быстро натягивает его прямо на мокрое тело.
— Ты местный или приезжий? — Мраморная богиня, облепленная влажной марлевой тканью, стоит прямо перед ним, и в глазах ее отражается бледное лицо Ибишева. — Я тебя раньше не видела. И давно ты здесь сидишь и подсматриваешь за мной?
Он молчит, опустив сутулые прыщавые плечи, молчит оглушенный и раздавленный видением ее тела, ее наготы, ее бесстыдства. И сердце его болит и мучается, и под ее пристальным взглядом он еще больше ощущает свое сходство с несчастным жуком–песчаником, вслепую ползущим по песку, и ему хочется исчезнуть, раствориться в воздухе и забыть навсегда то, что он видел. Ибишев опускает глаза. Комок горечи во рту и в горле стремительно разрастается.
Она машет ему на прощание рукой и растворяется в солнечном мареве, словно в золотистом тумане.
5.
Конечно же, она не родилась из морской пены. Это только для Ибишева все представили именно таким образом, в известном смысле, даже переусердствовав в желании как можно сильнее поразить воображение несчастного студента. Ему вполне хватило бы и половины того, что он увидел! Но не нам судить об этом.
…Двадцать лет бесплодного супружества. Двадцать лет бесконечных визитов по врачам и лечения во всевозможных клиниках от Баку до Москвы. Двадцать лет тоскливого ожидания, безвременно состаривших почтенного Ахада Касумбекова, преподавателя математики в городской школе № 1, и его супругу, невзрачную худенькую женщину с удивительно красивыми глазами.
Почтенный Ахад Касумбеков, несмотря на тогдашнее настроение умов и математический склад собственного ума, был человеком глубоко верующим. В мечеть он не ходил, опасаясь лишиться работы, но дома читал Коран в переводе Крачковского, воздерживался от спиртного и свинины и верил, как сказано в писании, что все в мире существует согласно порядку и плану, и что Аллах справедлив. И потому прибегать к услугам тайных гадалок и ведунов считал делом богопротивным и противоестественным.
Но двадцать лет — большой срок. И желание отцовства — сильное чувство, стало с годами еще более острым и страстным. И когда последняя надежда — длительный курс лечения нафталановыми ваннами не дал никаких результатов, учитель Касумбеков сдался. Весной 1966 года они обратились к знаменитой денизлинской гадалке и целительнице Черной Кебире.
Во время их первой встречи прорицательница повела себя неожиданным образом. Внимательно выслушав супругов и посмотрев, как водится, на их ладони, она после минутного раздумья пожелала переговорить с Ахадом Касумбековым с глазу на глаз. Беседа, о содержании которой до сих пор ничего толком неизвестно, длилась больше трех часов, и почтенный учитель математики, выйдя из ее комнаты, был бледен и молчалив.
Кебире велела жене Касумбекова постоянно носить специально сшитый кожаный пояс с маленькими накладными карманами, в которые были уложены жженые кости черной козы, толченая яичная скорлупа, рис, горсть священной земли из Медины и отвратительная зловонная жидкость неизвестного происхождения в стеклянном пузырьке. Помимо пояса Кебире также дала ей странной формы земляной орех, который было необходимо посадить в горшок, поливать два раза в день и удобрять землю золой. Она установила специальные дни, согласно лунному календарю наиболее благоприятные для зачатия, и велела обоим супругам по возможности воздерживаться от употребления мяса.
Орех, посаженный в просторный керамический горшок, пророс колючим желто–бурым кустарником, усыпанным крошечными желто–фиолетовыми цветами. Супруги Касумбековы почти год не ходили к мяснику, а в дни, положенные к соитию, ложились в постель уже с восьми часов вечера, плотно закрыв ставни и отключив телефон. И от постоянного ношения тяжелого кожаного пояса на животе женщины образовалась багровая полоса шириной в четыре пальца. И весь город болел за них и ждал чуда. И Черная Кебире вставала на рассвете и ходила босыми ногами по влажному песку, вытянув перед собой руки и шепча заклинания. И заклинания ее возымели силу молитвы: супруги Касумбековы получили чудесный дар — девочку.
Она родилась в мае, под покровительством Земли и Венеры (также именуемой Анадиоменой — пеннорожденной), обласканная утренним солнцем и горько–сладким запахом цветущего миндаля. И когда по истечении положенных сорока дней девочку представили родственникам, соседям и друзьям, все были поражены совершенством божьего творения. И все, кого позвал в тот день на смотрины Ахад Касумбеков, прославляли искусство Черной Кебире, вырвавшей у небес то, что они не хотели отдавать. И по совету гадалки девочке было дано сразу два имени: одно, обычное — Джамиля — в честь покойной бабушки с отцовской стороны, и другое, тайное — Зохра — в честь Венеры, под знаком которой она родилась. И Ахад Касумбеков пошел к мяснику и велел зарезать белого теленка и двух баранов. И все мясо, кроме внутренностей, раздал соседям и родственникам. А внутренности тушили в большом котле с луком, картошкой и специями и подавали гостям. И Черная Кебире получила обещанные деньги — три тысячи рублей, половину сбережений учителя математики.
Она росла, как обычно растут маленькие дети. С единственным только отличием, что, находясь под счастливой протекцией сильных планет, Джамиля — Зохра не переболела ни одной из многочисленных детских болезней, не падала, не ушибалась и ни разу даже не поцарапалась. Но жители Денизли, погруженные в свои заботы, долгое время не обращали внимания на это удивительное обстоятельство. И лишь Черная Кебире, позволившая ей появиться на свет, еще в октябре 1972 года предрекла городу несчастья и невиданные испытания в качестве расплаты за явленное чудо. И видения ее были столь ужасны, что она так и не решилась рассказать о них, ограничившись туманными намеками. И тогда же гадалка наняла рабочих, которые заложили все окна в ее просторном доме, кроме трех, выходящих на восток. И она совершила обряд очищения и десять дней жгла в комнатах сухую полынь. Узнав об этом, Ахад Касумбеков пришел в неописуемую ярость и порвал всякие отношения с пророчицей. И они стали врагами.
Через несколько лет зловещие предсказания Кебире начали сбываться: высохла фисташковая роща, а старые, почти погибшие виноградники, наоборот, вдруг ожили и принялись пожирать все, до чего могли дотянуться их жадные цепкие усики. На Денизли обрушились невиданные «мусорные ураганы», и вскоре буквально все здания в городе покрылись толстым слоем пыли. Она спекалась на солнце, превращаясь в твердую пористую корку на фасадах домов. Она неумолимо просачивалась повсюду. И если в первое дни ее еще пытались выгребать лопатами из подвалов и чердаков, то через некоторое время, осознав бесполезность усилий, на нее просто перестали обращать внимание. И при виде того, что происходит с городом, даже самым отъявленным скептикам невольно вспоминались пророческие намеки Черной Кебире.
Для Денизли наступило время платить по счетам. И слепящий мусорный ветер, являя мстительную силу и беспощадность господней десницы, недвусмысленно напоминал об этом.
К тому времени, когда Джамиля — Зохра стала восхитительной девушкой, почтенный учитель Ахад Касумбеков, чувствуя растущую вокруг себя и своей семьи отчужденность, а временами даже открытую враждебность жителей города, был вынужден выйти на пенсию и всерьез задумался о переезде в Баку. Но произошло непредвиденное. В самом конце безумного денизлинского лета Джамиля — Зохра, которой уже исполнилось полные семнадцать лет, вышла из дома и просто исчезла.
Ее искали почти две недели. Прочесывали город и окрестности, опрашивали вокзальных кассиров, продавцов лимонада на пляже, спасатели и милиционеры облазили портовые склады и даже заросли виноградника. Никаких следов.
