Ирина Биркитт - Блондинки в шоколаде, или Психология Барби
Машка вернулась к столику, где ее ждал стакан с осликом.
– А может, хватит? – поинтересовалась я.
– Нет! Если мы напьемся и свалимся под стол, нас отнесут в номер. Постояльцев отеля в беде не оставят!
Звучало убедительно, и я принялась поглощать, пощипывающую язык ледяную жидкость.
– Смотри, это же солист «Фабрики». Какой грустный! – Подруга обратила внимание на одинокого посетителя.
– Надеюсь, мы его веселить не будем, к тому же в нашу сторону направляется твой партнер по грязным танцам.
Набравшись смелости, бравый танцор поинтересовался:
– Не скучаете?
Вопрос был неправильный. Бэтээр не замедлила указать ошибки:
– Некрасиво бросать девушку, с которой пришел, и идти знакомиться к другим. Банально начинать разговор с глупой фразы: «Не скучаете?», прекрасно зная, что это не так. Надо рассчитывать свои силы, прежде чем знакомиться с такими девушками, как мы. И последнее: склонностью к педофилии мы не страдаем.
Забавно было наблюдать, как смутился этот мальчишка, но Машка была права. Мальчик сказал, что приехал сюда с родителями, и ему было очень приятно танцевать с Машей, и, если мы не против, они с другом хотели бы иногда приглашать нас потанцевать. Машка смилостивилась и тут же дала согласие на медленный танец.
А я смотрела на парня-травести с непримечательной внешностью и грустными глазами. С трудом верилось, что час тому назад он блистал на сцене: слегка ссутулившись, он сидел на диване и задумчиво помешивал кофе. Взгляд парня был устремлен на Машку и ее партнера.
Официантка принесла нам по коктейлю, но мы ничего не заказывали, о чем незамедлительно сообщили. Подошел бармен и сказал, что коктейли от него лично, – он не мог не угостить таких ярких девушек. Машка расплылась в улыбке, и очередной ослик исчез в ее сумке.
Утро среды началось для нас в два часа дня. Я проснулась от странной внутренней тишины – в голове не было ни одной мысли. Блаженно валяясь в постели, я пыталась припомнить подробности вчерашней вечеринки. Сколько же мы выпили? Когда вернулись в номер? И зачем Машка повесила на дверную ручку номера 1516 кружевные трусики с запиской: «Заходи еще, как только сможешь увильнуть от своей грымзы!»? Вошла Машка. Шаткой походкой дошла до своей сумочки, вытряхнула из нее кучку разноцветных осликов и, пересчитав, сказала:
– Какие удобные ослики! Утром всегда знаешь, сколько выпил. Семь. Семь «Лонг Айлендов» на нос! Белка, мы страшные звери!
– Не знаю, как ты, но я сейчас зверь беспомощный, – простонала я. Моя голова мстила мне за неуемное веселье.
– Нам нужны суп и море! Пошли!
Я не возражала – просто не могла.
Я покорно пошла за Машкой на пляж, съела заказанный подругой суп и уютно устроилась под зонтиком. Внезапно на пляже началось оживление. Его причиной стала симпатичная рыжеволосая девушка. Люди просили у нее автографы и фотографировались с ней на память. Напрягшись, я вспомнила, что это исполнительница главной роли в модном мюзикле. Я закрыла глаза. Только я окончательно расслабилась, как мою спину окатило прохладной морской водой. Кроме Машинской, сделать это было некому.
– Машка! Совесть имей! Мне плохо!
– А мне – замечательно! Пошли кататься на водных мотоциклах! Ой! Ты видела? – Машка смотрела в сторону девицы.
– Да.
– Бедненькая. Поклонники ей и отдохнуть не дают.
– Маш, меня лучше пожалей!
– Я и жалею! Пошли кататься! Я очередь заняла.
Около часа мы рассекали на водных мотоциклах: играли в догонялки, подпрыгивали на волнах, исследовали пляжи справа и слева от нашего. Свежий ветер и адреналин прогнали головную боль. На берег я вернулась посвежевшей.
В семь часов было решено вернуться в гостиницу. Мы уже вышли с территории пляжа, как Машка неожиданно схватилась за поясницу и застонала:
– Ой, блин, больно…
– Может, почки? Или продуло поясницу?
– Белка, хватит кудахтать. Нам наверх надо.
Да, идти было недалеко, но подъем был очень крутым. Машка скорчила жалобную гримасу. Ждать тридцать минут автобуса, развозящего отдыхающих, Машка категорически отказывалась. Денег у нас с собой не было – все счета мы отправляли на номер.
Тут я увидела симпатичного парня, который садился в смешной открытый джип. Я набралась наглости и попросила подвезти нас до отеля. Парень явно сомневался, но в просьбе не отказал. По дороге Машка безостановочно болтала. Мне же было неудобно за неуемную разговорчивость подруги. За пять минут поездки она успела сообщить о нас все необходимые сведения, выяснить имя молодого человека и пригласить его к нам в номер. И вечером он действительно пришел, потому что был явно заинтригован. Забыв о боли, Машка о чем-то с ним долго шепталась в гостиной.
А я, измотанная похмельем, быстро уснула. Машинская разбудила меня часа в три ночи:
– Это так романтично, так романтично! Мы с ним целовались, а когда он со мной прощался, то сказал, что мы больше не увидимся… – лепетала она и смотрела на меня сияющими глазами.
Я была не в восторге от того, что меня разбудили.
– Ты циничная! – объявила Машка, удаляясь в свою спальню.
– Нет, я – сонная, – сказала я и вернулась к своим снам…
Последний вечер отдыха. Завтра в Москву. Мы уезжали летом, а вернемся уже осенью. Но в теплом влажном воздухе нет и намека на осень. Машка читает, я смотрю в черное звездное небо, лежа на воде. Вокруг бассейна ни души. Переворачиваюсь и ныряю в подсвеченную голубую воду, выпускаю воздух из легких, и мое тело плавно опускается на дно бассейна. Считаю до десяти, отталкиваюсь от дна и выныриваю. Вместе с воздухом легкие наполняет счастье – счастье жизни. Я оглядываюсь на шезлонг, где сидела Машка, но ее там нет.
– А говорил, что никогда не увидимся. – Вернувшаяся под утро Машка излучала глубокое довольство.
Утром, когда мы уезжали, я увидела в припаркованной у входа машине Машкиного ночного похитителя. Тайком наблюдает, как Машка уезжает в чужую для него Москву? Я посмотрела на свою романтично-задумчивую подругу. А действительно ли у нее тогда болела поясница?
11
Пара глотков купленной в подарок для сотрудников офиса «Изабеллы», легкая дремота, и вот уже лайнер опускается на мокрую от дождя взлетную полосу Шереметьево-1. Машка оставила меня с вещами у входа и пошла искать свою машину на парковке. Рядом со мной стояла миловидная девушка. Я бы не обратила на нее внимания, если бы не длинная коса, конец которой болтался у колен обладательницы. Я не удержалась и выразила восхищение:
– У вас редкой красоты волосы!
Обладательница роскошной косы посмотрела на меня испуганными глазами и внезапно зарыдала. Такой реакции на комплимент я не ожидала.
– У вас все в порядке? – поинтересовалась я.
– Меня забыыылиии…
Из ее перебиваемой всхлипами речи я поняла, что девчушка прилетела в Москву на конкурс красоты, но ее не встретили. Она стоит тут уже три часа и боится, что, если отойдет куда-нибудь, встречающий ее не найдет, и она останется ночевать на улице. Добрые таксисты успели посоветовать несмышленой провинциалке отрезать волосы и продать, чтобы купить обратный билет в Сургут.
Я предложила довезти ее до города и оттуда позвонить организаторам – наверняка они что-то перепутали. Подъехала Машинская. Наташа, так звали плаксу, при виде необъятного «Крузера» попятилась, но, рассмотрев за рулем девушку, приободрилась и села на заднее сиденье.
– Где ты это взяла? – спросила Машка, скорчив недовольную гримасу. – Оно еще и плачет…
Наташа, которая было успокоилась, не выдержала Машкиного взгляда и опять зарыдала.
– Ее зовут Наташа, она из Сургута, приехала на конкурс красоты…
– …И мы должны помочь твоему сопливому найденышу, – угадала Машка.
По дороге Бэтээр устроила Наташе форменный допрос. Она выяснила, что Наташе 22 года, она недавно закончила институт. В компанию, где она проходила стажировку, приехали нефтяные москвичи со своими подругами. Она очень понравилась одному из них, и он сказал человеку по имени Толик, который был с ними, чтобы тот сделал Наташу знаменитостью. Толик дал Наташе денег на билет и наказал прилететь в начале сентября. Наташа так и сделала. По телефону он заверил ее, что обязательно встретит.
– Толик, в жопе нолик. Белка, вот скажи мне: как меня при моей любви к приключениям не угораздило-таки стать манекенщицей? У нас же этот бизнес организован через жопу! Была, правда, у меня в шестнадцать лет слабая попытка поработать хостессой на выставке. Так у меня на третий день от десятичасового стояния на каблуках ноги судорогой свело! Слышишь, Наташа? Кто тебе сказал, что у тебя есть будущее тут ? Тебе 22! В этом возрасте заканчивают, а не начинают карьеру модели! Ау, киса! С толиками ты попадешь в бордель! И твое счастье, если в хороший!
– А как же конкурсы по телевизору? – робко спросила Наташа.
