Мередит Милети - Послевкусие: Роман в пяти блюдах
— Пап, это Мира. Звоню, чтобы узнать, как ты. Да, и еще хочу пригласить тебя на День благодарения. Знаю, что надо было позвать тебя раньше, но мне только что звонил Ричард и сказал, что приедет. Мы с Хлоей были бы ужасно рады, если бы ты тоже к нам выбрался. Но мы еще поговорим.
В последнюю секунду у меня перехватывает горло. Я чувствую, как сильно соскучилась по отцу, по его спокойным, взвешенным и логичным суждениям. Я хрипло шепчу:
— Я люблю тебя, папа, — но в трубке уже звучат короткие гудки.
На следующее утро, оставив Хлою в яслях, я захожу в кофейню, чтобы выпить чашку капучино, чего раньше никогда не делала. Обычно я предпочитаю прийти на работу пораньше и выпить кофе на кухне, но сегодня мне не хочется идти в свой ресторан, потому что там будет Джейк, и я с ужасом думаю о нашей встрече. На всякий случай, если мы все-таки встретимся, я продумываю изменения в сезонном меню — тогда нам будет о чем поговорить и не придется обсуждать то, что случилось вчера. Меня заинтересовала упомянутая Джейком свинина с фермы Кастелли. И еще кабанина. Скажем, рагу из кабанины с тушеной морковью и фенхелем. Обязательно колбаски, и сочная баранина, и пряная свинина, а на гарнир — приправленная черным перцем полента[22]. Мидии, сваренные на пару сладкого вермута, салат из цикория с анчоусами, политый теплым острым соусом из каперсов. Наконец, убедившись, что у меня достаточно свежих идей, чтобы отвлечь нас от выяснения отношений, я готова к встрече с Джейком.
Но когда я вхожу в «Граппу», выясняется, что меня дожидается вовсе не Джейк, а Николь. Мы не виделись несколько месяцев, и я уже решила, что она навсегда исчезла из моей жизни. Я настолько поражена, увидев ее сидящей на высоком табурете возле разделочного стола, что как вкопанная застываю в дверях. Николь нацепила на себя черные линялые штаны и поварскую рубашку. Судя по тому, насколько она ей велика, это рубашка Джейка. Николь коротко обрезала волосы (очевидно, чтобы скрыть плешь, со злорадством думаю я) и если и кажется уже не такой чувственной, то с лихвой компенсирует это мальчишеским обаянием.
Услышав стук открываемой двери, она оборачивается, заправляет за уши подстриженные волосы и одаривает меня приторной улыбкой. У меня голова идет кругом, но больше всего меня почему-то удивляет тот факт, что я еще ни разу не видела Николь при дневном свете. Когда я работала полную смену, а Николь дежурила в зале, она обычно приходила к началу дневной смены. Здесь, в кухне, да еще утром Николь в своей одежде не по размеру кажется как-то не к месту, и я в который раз успеваю подумать, что таким женщинам, как Николь, больше подходит ночь.
Меня так и подмывает напустить на себя угрожающий вид и удивиться вслух ее смелости или, оглянувшись по сторонам, спросить, неужто мы одни, но тут я слышу, что где-то рядом насвистывает Тони. Очевидно, он спрятался в кладовке: видно, решил полюбоваться фейерверком с безопасного расстояния.
— Расслабься, Мира, я не собираюсь доносить, что ты нарушаешь предписание суда, — холодно говорит Николь. — Просто Джейк заболел. Отравился. С тех пор как вернулся вчера от тебя, лежит и не шевелится. — Она бросает на меня укоризненный взгляд. — Тебе придется заменить его вечером.
Пропустив мимо ушей ее мнение о моих кулинарных способностях, я так же холодно отвечаю:
— Боюсь, это невозможно. Но даже если бы я согласилась, я не собираюсь исполнять твои приказы, Николь. Это ты работаешь на меня, не забыла?
— Нет. Давай я позвоню Джейку, а? Пусть он сам тебе все объяснит, — по-хозяйски снисходительно говорит она.
Стараясь не показать, какой ужас вызвало у меня это предложение, я задумываюсь, зачем Николь явилась в «Граппу» в столь ранний час. Нет, отравление Джейка здесь явно ни при чем.
Джейк ни за что не рассказал бы ей, что случилось вчера вечером у меня дома. Это было бы чудовищной ошибкой, совершенно непростительной для такого искушенного прелюбодея, как Джейк. Глаза Николь, которая молча сверлит меня взглядом, как-то странно блестят, и вдруг я понимаю, что она просто очень встревожена. Встревожена, потому что не знает, что произошло вчера между мной и Джейком, и пришла, чтобы это выяснить. Я растягиваю губы в откровенно фальшивой улыбке, как будто мне есть что скрывать и как будто я чем-то очень довольна.
— Не стоит его беспокоить, — небрежно бросаю я, снимая плащ и бросая свою сумку рядом с сумкой Николь. — Я сама все сделаю.
И, не дав ей возможности ответить, направляюсь к кладовке. Тони сидит в углу и копается в корзине с лесными грибами.
— Доброе утро, Тони, — преувеличенно громко говорю я. — У нас остались листы тыквенной лазаньи или нужно сделать новую партию? И что с шалфеем?
Мы с Тони работаем вместе уже много лет, он прекрасно знает, что этот деловой тон предназначен в первую очередь для Николь, и с легкостью подыгрывает.
— Шалфея у нас полно, — говорит Тони и, бросив мне пучок, кивает на пасту — А что, если к лазанье мы добавим немного обжаренных листьев? — Он понижает голос. — Не переживай. Скоро все соберутся, и мы вместе подумаем, как нам справиться вечером. Без Джейка.
Я киваю, Тони мне подмигивает и идет к выходу, прихватив корзину с грибами. Когда я выхожу из кладовки, Николь говорит с кем-то по телефону, наверное с Джейком, потому что, увидев меня, сразу отворачивается и понижает голос.
Выложив на стол необходимые для пасты продукты, я иду в кабинет и пишу Джейку записку, в которой излагаю свои соображения по поводу зимнего меню, а также предлагаю ему сделать заказ на свинину на ферме Кастелли. Я также напоминаю о заказе на мясо и рыбу. Продукты понадобятся нам после Дня благодарения, но заказ нужно оформить уже сейчас. В обычное время я просто оставила бы Джейку записку на столе, но из-за его болезни мне придется отправить ее с Николь, чтобы Джейк мог связаться с поставщиками, не выходя из дома.
Когда Николь заканчивает говорить по телефону, я протягиваю ей большой коричневый конверт с заказами и говорю, что Джейк должен заняться ими как можно скорее, но, если ему недосуг, пусть позвонит мне сегодня днем. Забирая конверт, Николь бросает на меня пристальный взгляд. Она уходит почти сразу, не попрощавшись, на что я практически не обращаю внимания, потому что целиком и полностью занята приготовлением папарделле[23]. Через пару минут появляется Тони с двумя чашками эспрессо, в каждую из которых он добавляет щедрую порцию анисовой настойки.
— Еще слишком рано, поэтому будем делать вид, будто пьем просто кофе. Между прочим, от анисовки в кофе не опьянеешь. А выпить тебе не помешает. — Тони ногой выдвигает из-под стола табурет и плюхается на него. — А эта что здесь делала?
— Понятия не имею. Я думала, что такие шляются только по ночам.
Тони улыбается и поднимает свою чашку.
— Салют! — говорит он, одним глотком выпивает кофе и слезает с табурета. — Если я тебе нужен, останусь до вечера.
— Спасибо. Может, и я останусь, если Хоуп согласится посидеть с Хлоей.
— Не переживай, проблем не будет, — говорит Тони.
Я не особенно переживаю, но, наверное, по мне этого не скажешь, раз Тони продолжает меня успокаивать. Сегодня понедельник, а понедельники в ресторанном мире считаются самыми спокойными днями. Все выходные люди едят в ресторанах, поэтому в понедельник, как ни в какой другой день, предпочитают обедать дома.
После восьми подтягивается персонал, отвечающий за ланч, и мы с Тони начинаем разрабатывать дальнейший план действий. Двум поварам мы предлагаем остаться на вечер, причем ни один из них не приходит в восторг от перспективы двойной смены. Однако выбора у них все равно нет, особенно если учесть, что все столики в «Граппе» уже заказаны, да еще намечаются две корпоративные вечеринки. Что-то не похоже, чтобы нас ожидал спокойный понедельник.
Хоуп перезванивает мне в самый разгар ланча, поэтому я не могу ответить, но она оставляет сообщение, что сегодня вечером свободна. Нужно только принести ей Хлою, а это значит, что около четырех часов дня мне придется забрать Хлою из ясель и передать Хоуп.
Пока меня нет, звонит Джейк с ценными указаниями. Тони получает от него сообщение, где среди прочего содержится восхитительная новость, что Николь сегодня тоже не придет, поскольку и она себя плохо чувствует. Мы с Тони лихорадочно соображаем, кем ее заменить, и решаем, что можем снять одного человека с кухни. В итоге Эллен отправляется домой переодеваться. Конечно, Эллен не лучший вариант. Она искусная повариха, но ни разу не исполняла обязанностей метрдотеля, а на корпоративных вечеринках имеет огромное значение, кто встречает гостей у входа.
В ресторанах подобные накладки случаются сплошь и рядом. То кто-то заболеет, то просто не придет. Привыкаешь реагировать мгновенно. Опытные повара моментально подстраиваются, отлично импровизируют, но при этом обязательно срывают раздражение на официантах, помощниках шеф-повара, поварах на линии, посудомойках — словом, на всех, кто подвернется под руку. Насколько я знаю, большинство поваров отличается вспыльчивым нравом, и в этом смысле я не исключение. Впрочем, нас можно понять и простить. Да так обычно и происходит — мы извиняемся, и нас прощают. А персонал так привыкает к крикам и ругани, что просто перестает их замечать. Я тоже с этого начинала.
